Коллектив авторов - Антология средневековой мысли. Том 2

Юноша возразил: Но проявление воли происходит не «порождающим образом».

Ответ: Эта воля соединена с божественной волей и не желает ничего такого, что не есть она сама, покуда она в Боге. Прежде сказанное нельзя понимать так, будто можно перейти в Бога как в нечто общее, это возможно, только утратив себя, ибо тогда человек так всецело соединен, что Бог — его основа.

Вопрос: Сохраняется ли в глубине Ничто присущая человеку индивидуальность?

Ответ: Все это — только по восприятию человека, когда, если смотреть изнутри, у него, растворяясь, пропадает то одно, то другое, но не по его сущности, ибо она остается такой, какая есть. И как сказал об этом блаженный Августин: «Отбрось с презрением и то благо, и это, и тогда останется чистая благость, парящая в себе в своей безмерной дали, и это — Бог» [485].

Вопрос: Если человек познает Ничто, о котором мы говорили, наслаждаясь Им, остается ли это с ним навсегда?

Ответ: Если говорить об обладании Им, то нет, однако же оно неотъемлемо присуще ему.

Вопрос. Не приводит ли внешнее в замешательство внутреннее?

Ответ: Если бы в том, что касается плоти, мы жили вне времени, то некоторым образом меньше бы страдали от голода, усталости и прочего. Но внешнее умозрительное рассмотрение не мешает внутреннему, ибо оно свободно. И всегда в какой-то мере так: чем сильнее притесняется естество, тем прекрасней сияет божественная истина.

Вопрос: Откуда берется уныние?

Ответ: Если оно возникает по естественным причинам, человек же при этом внутренне свободен, то пусть не обращает на него внимания, и оно пройдет, как телесная болезнь. Но если оно задевает человека изнутри, достигая самой глубины, то, значит, что-то в нем не в порядке.

Юноша заметил: Из Ветхого Завета (ср. Исх. 33, 20) и Евангелия (Ср. I Кор. 13, 12) ясно следует, что в земной жизни не достичь того, о чем мы говорили.

Ответ: Это правда, если говорить об обладании Им и совершенном постижении, ибо то, что вкусили здесь, там совершенней, хотя оно — то же самое, и для познающего его может осуществиться и на земле.

Вопрос: Что должен делать человек, который начал узнавать свое вечное Ничто, но не по действию сверхъестественной силы, а только понаслышке, и даже без оного — лишь по приходящим извне образам?

Ответ: Кто еще не так много понимает, чтобы сверхъестественным образом знать, что такое Ничто, в котором все вещи теряют присущие им качества, тот пусть все, с чем столкнется, оставит как есть и придерживается всеобщего учения святого христианства так, как, его видят многие благочестивые простые люди, приходящие к похвальной святости, даже не будучи к ней призваны. Но чем выше подняться в этом, тем лучше. А тот, кто достиг верной точки, пусть придерживается ее, ибо он на правильном пути. Эта точка совпадает со Священным Писанием. Мне кажется сомнительным делать что-то другое, ибо тот, кто будет здесь колебаться, затеряется в несвободе или угодит в беспорядочную свободу.

Как-то сидел юноша светлым воскресеньем, углубившись в себя и погрузившись в мысли; и в тишине его души предстала ему умозримая фигура, искусная в словах, но неопытная в делах и кичащаяся непомерным богатством.

Он начал спрашивать. Откуда ты?

Она сказала: Я — ниоткуда.

Он сказал: Скажи, что ты такое?

Она сказала: Я — ничто.

Он сказал: Чего ты хочешь?

Она ответила: Я ничего не хочу.

Он снова сказал: Это как-то странно. Скажи мне, как тебя зовут?

Она сказала: Меня зовут Безымянная Стихия.

Юноша сказал: Тебя справедливо зовут Стихия, ибо твои слова и ответы весьма дики. Ответь мне на один вопрос: какова цель твоего учения?

Она сказала: Неограниченная свобода.

Юноша сказал: Скажи, что ты называешь неограниченной свободой?

Стихия сказала: Когда человек живет по своей воле, не зная различий и не думая ни о прошлом, ни о будущем.

Юноша сказал: Ты — не на праведном пути истины, ибо такая свобода уводит человека от святости и лишает его свободы истинной; ведь тот, у кого отсутствует способность различать, у того отсутствует порядок, а все то, что не имеет правильного порядка, — злое и ущербное: как сказал Господь Иисус Христос: «Всякий, делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8, 34). Но тот, кто с чистой совестью и воздержанной жизнью станет в праведном отрешении от себя самого единым со Христом, тот придет к истинной свободе, как сказал Он же: «Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин. 8, 36).

Но Стихия сказала: Что ты называешь упорядоченным и что беспорядочным?

Юноша ответил: Я говорю об упорядоченном, если в действии учтено все, что внешне и внутренне относится к делу. Если этого не происходит, то я называю это беспорядком.

Стихия сказала: Беспредельная свобода должна быть против этого и все это презирать.

Юноша сказал: Такое презрение было бы против всякой правды, равно как и ложная беспредельная свобода; ведь она направлена против того порядка, который вечное Ничто в своей изобильности придало всем вещам.

Стихия сказала: Человек, ставший никем в своем вечном Ничто, ничего не знает о различии.

Юноша: Вечное Ничто, про которое здесь, а также во всех правильных рассуждениях полагают, что оно есть Ничто не из-за своей несущественности, а из-за своей превосходящей всепресущественности, это Ничто не содержит в себе никакого различия, но из него, поскольку оно порождает все, происходит соответствующее порядку различение всех вещей. Человек никогда не будет всецело уничтожен в этом Ничто, его память сохранит отличие собственного происхождения, а его разум — собственный выбор, хотя все, что было в его прапричине, окажется за пределами его рассудка.

Стихия: Следует ли вообще понимать это только в этой причине и из этой причины?

Юноша: Понимать так было бы неправильно, ведь Оно не только в причине. Оно — созидательное Сущее и в Себе Самом, поскольку Оно — вне причины, и Оно остается тем, что есть, и так Его и нужно воспринимать. Не будь в Нем никакого различия по сущности и по восприятию нами, ты была бы права. Но это не так, как прежде сказано. Это следует хорошо различать.

Стихия: Я слышала, что был великий Мастер [486], который упразднил всякое различие.

Юноша: Когда ты говоришь, что он упразднил всякое различие и что это относится к божеству, то нужно понимать это так, что он думал о каждой из ипостасей в основе, в которой у них нет различий, но не об их отношениях друг с другом, где их личные различия несомненно сохраняются. Если же ты имеешь в виду то, что человек, отказавшись от себя, исчезает, то уже довольно сказано, что понимать это следует по тому, как мы это воспринимаем, а не по его сущности. Заметь при этом, что «разделение» — совсем не то, что «различение»; как известно, тело и душа нераздельны, ибо одно существует в другом, и ни один член не может жить отдельно сам по себе. Но душа отличается от тела, ибо душа — не тело, и тело — не душа. Из этого я делаю вывод, что воистину ничто не может быть отделено от простой сущности; ибо у каждого собственная сущность, но со своим отличием: божественная сущность не — сущность камня, и, наоборот, сущность камня — не сущность божественная, и сущность одной твари — не сущность другой. Так полагают учителя, говоря, что, собственно, это различие — не в Боге, но от Бога. И тот Мастер пишет в своем комментарии к «Книжке Премудрости»: Как нет ничего более цельного, чем Бог, так нет и ничего более различного. Поэтому твое понимание ложно, мое же учение правильно.