Коллектив авторов - Антология средневековой мысли. Том 2

Стихия сказала: Этот Мастер сказал много справедливого о человеке, созданном по образу и подобию Божию.

Юноша сказал: Он пишет в одном месте, что Христос — единородный Сын, а мы — нет. Он — Сын плотью от плоти, ибо явил Свою Божественность в человеческом естестве. А мы, люди, — сыновья не по плоти, и наше рождение во Христе называется «возрождением», поскольку оно ведет к подобию Его природе. Он — образ вечного небесного Отца, а мы созданы по образу Пресвятой Троицы. И поэтому он сказал, что никто не может быть равным Ему.

Стихия: Я слышала, что он утверждал, будто такой человек действует во всем так же, как действует Христос.

Юноша: Тот же Мастер пишет в одном месте так: праведник во всем действует так же, как действует праведность, и это верно, говорит он, ибо праведник рожден от праведности, как написано: «Рожденный от плоти есть плоть; а рожденный от Духа есть дух» (Ин. 3,6). И это истинно только для Христа, говорит он, и ни для одного другого человека. Ибо у Христа нет другой сущности, кроме сущности Отца, и не рожден Он ни от кого, кроме Отца Своего небесного, и потом: действует Он во всем, как действует Его небесный Отец. Но всем другим людям уготовано, говорит он, лишь более или менее сотрудничать с Ним, в зависимости от того, в какой степени мы рождены от Него. Эти слова открывают тебе правду в ее истинном смысле.

Стихия сказала: Его слова показывают, что все, что дано Христу, дано и мне.

Юноша: Это «все», что дано Христу, — есть совершенное обладание истинным блаженством. И Он сам сказал: «Отец дал Мне всё» (ср. Ин. 3,35). И это же «все» Он дал всем нам, но не таким же образом. И во многих местах Он говорит, что обладает всем по воплощению, мы же — по единению с Ним, в котором становимся богоподобны. И потому Он обладает этим настолько же более благородным образом, насколько более благородно Он был восприимчив к этому.

Но Стихия возразила: Он, упразднив всякое сходство и объединение, создал нас, лишив подобия, как совершенно единое.

Юноша ответил: Несомненно у тебя отсутствует просвещающая способность различения, исходя из которого мы говорим, что человеку дано стать единым со Христом и все же оставаться отличным от Него: в той мере, в какой он соединен, и в той мере, в какой, несмотря на раздельность, осознает себя как Единое. Подлинный свет тебя еще не просветил, ибо подлинный свет приносит порядок и различие, уводя нас от безмерной множественности. Твоя острая наблюдательность вкупе с красотой природного света царят в рассудочной мысли, очень похожей на свет божественной истины.

Стихия, готовая слушать, настойчиво попросила, чтобы он продолжил объяснять ей это важное различие .

Он отвечал: Самый большой недостаток, который наносит ущерб тебе и тебе подобным, — это то, что в мыслях ваших нет способности правильного различения истины. И потому тот, кто хочет достичь Наивысшего, не впав в этот грех, должен усердно следовать сему сокровенному учению, ибо тогда он беспрепятственно придет к своему блаженству.

Затем юноша снова со всей серьезностью обратился к Вечной Истине и пожелал узнать от нее, каковы внешние признаки воистину отрешенного человека, и спросил: Вечная Истина, как ведет себя такой человек по отношению ко всяческим делам?

Ответ: Он забывает самого себя и вместе с собою — все дела.

Вопрос: Как он относится ко времени?

Ответ: Он живет настоящим мгновением, не строя никаких планов и постигая свое наивысшее как в малом, так и в великом.

Вопрос: Апостол Павел говорит, что «закон положен не для праведника» (1 Тим. 1, 9).

Ответ: Праведный человек по своей тварной сути повинуется закону более, чем другие люди, ибо он изнутри, в глубине, постигает то, что другому отмеряется снаружи, и так воспринимает все вещи. Но он не связан ничем, и именно потому по отрешенности делает то, что большинство — по принуждению.

Вопрос: А избавлен ли тот, кто живет в такой внутренней отрешенности, от внешней аскезы?

Ответ: Очевидно, что лишь немногие люди достигают того, о чем ты говоришь, не растратив свои силы, ибо это оставление затрагивает сокровенную глубину тех, кто к ней действительно причастен. Узнав, что следует делать, а что — нет, они, однако же, продолжают предаваться обычной аскезе — в зависимости от своих сил и внешних обстоятельств.

Вопрос: Откуда приходят угрызения совести и чрезмерная робость к людям, чья жизнь кажется вполне добропорядочной, и откуда беспорядочная широта многих других?

Ответ: И те и другие все еще обращены к себе самим, но по-разному: первые — умственно, вторые — телесно.

Вопрос: Пребывает ли подобный человек в постоянной праздности или же что-то делает?

Ответ: Занятие истинно отрешенного человека — его покой, а его дело — оставаться праздным; ибо занимаясь чем-то, он пребывает в покое, а трудясь — в праздности.

Вопрос: Как относится он к своим близким?

Ответ: Он общается с ними, не запечатлевая в себе их образ. Он любит их, не привязываясь к ним. Он сочувствует им, но не в печали, а в истинной свободе.

Вопрос: Должен ли подобный человек исповедоваться?

Ответ: Исповедь, идущая от любви, благороднее, чем та, что вызвана необходимостью.

Вопрос: Как молится такой человек, и должен ли он вообще молиться?

Ответ: Его молитва приносит плоды, ибо он отрывает ее от своей души — ведь Бог есть Дух — и он следит за тем, чтобы не воздвигнуть ей никакого препятствия или чтобы самому каким-либо образом не пойти на поводу у своей самости. Тогда в высшей силе воссияет свет и просветит, что Бог есть сущность, жизнь и действие в нем, а он — лишь орудие Его.

Вопрос: Как такой благородный человек ест, пьет и спит?

Ответ: Человек принимает пищу и внешне и умственно, но, с точки зрения своего возвращения к Богу, он не ест вовсе, а в остальном — он ест и отдыхает, как животное. То же самое и во всем другом, что относится к человеку.

Вопрос: Как выглядит внешняя жизнь такого человека?

Ответ: У него не много особенностей и слов, и они искренни и просты; он ведет спокойный образ жизни, так что все дела протекают сквозь него без его участия, и он невозмутим в своих помыслах.

Вопрос: Все ли они таковы?

Ответ: Да. Более или менее — в зависимости от различия внешних обстоятельств; но в сущности — они одинаковы.

Вопрос: Приходит ли подобный человек к совершенному знанию истины, или достаются и ему сомнения и иллюзии?

Ответ: Поскольку он остается человеком, то у него остаются и сомнения, и иллюзии. Но так как он отрешился от своей самости, то обрел знание всей Истины, ибо это знание познает само себя. Он живет, не замечая себя самого. И этим довольно сказано. Ибо не вопросами, а истинной отрешенностью достигают этой сокровенной Истины. Аминь.