Автор неизвестен Исландские саги - Сага о Торстейне сыне Викинга

После этого они отправились прочь на север к тому острову, который называется Трума. Там правил человек по имени Ревиль, сын морского конунга Мэвиля. У него была дочь, которую звали Финна. Она была красивейшая из женщин и чрезвычайно способная ко всему. Хальвдан посватался к ней, и, благодаря поддержке конунга Ньёрви и смелости Викинга, ему ответили согласием. Тогда побратимы закончили свои походы. Конунг Ньёрви также остался в своём государстве. Викинг поселился там и стал его ярлом, а Хальвдан сделался могущественным херсиром и жил на хуторе, который назывался Бухты. Между ним и землями, где правил Викинг, были большие горы. Они поддерживали дружбу, пока были живы, но отношения между Хальвданом и Ньёрви были прохладнее.

Фирдафюльком правил конунг по имени Олав, который был сыном Эйстейна и братом Энунда, отца Ингьяльда Коварного. Все они были вероломные и с тяжёлым нравом. У него была дочь, которую звали Брюнгерд. Ньёрви женился на ней и забрал её с собой, у него с ней было девятеро сыновей: Ёкулем звали старшего из братьев, Олавом звался второй, затем Грим, Гейтир, Тейт, Тюрвинг, Бьёрн, Гейр, Грани и Токи. Они все подавали большие надежды. Однако Ёкуль намного превосходил их во всех способностях. Он был столь высокомерен, что никого не считал равным себе. Олав был вторым после него во всех искусствах, но непокорный, упрямый во всём и полный несправедливости. Так можно было сказать обо всех братьях, и все они были людьми очень сильными.

У Викинга тоже было девять сыновей: Торстейном звали старшего его сына, второго Ториром, затем Финн, Ульв, Стейн, Хромунд, Финнбоги, Эйстейн и Торгейр. Они подавали большие надежды и были очень искусны в телесных упражнениях. Среди них во всём выделялся Торстейн. Он был всех людей выше и сильнее, добрый и преданный друг, верный и надёжный во всём, не склонен к ссорам, но жестоко отплачивал, если ему бросали вызов. Обычно, если поступали наперекор ему, было непонятно, нравится ли это ему или нет, но много позже он вёл себя так, словно это случилось только что. Торир был нетерпелив и очень горяч. Если ему причиняли вред или что-то было ему не по душе, всё приводило его в бешенство. Также он не остерегался, с кем ему придётся иметь дело или какие будут последствия, и поступал так, как считал нужным, чтобы ни приходило ему на ум. Во всех играх он был самым ловким и сильным. Он уступал лишь Торстейну, своему брату.

Все эти молодые люди росли в стране в одно время.

На горной дороге, которая была между землями Викинга и Хальвдана, было чрезвычайно глубокое ущелье. В самом узком месте ущелья было расстояние в тридцать локтей. Никто не мог перебраться там, и потому не было путей через ту гору. Конунг Ньярви, ярл Викинг и Хальвдан испытали, смогут ли они перепрыгнуть через ущелье, и Викинг перепрыгнул в полном вооружении, Ньёрви пришлось раздеться как можно легче, а у Хальвдана вовсе не получилось бы, если бы Викинг не подхватил его.

Долгое время всё было спокойно. Дружба так и не убывала между ярлом Викингом и конунгом Ньёрви.

Ньёрви и Викинг стали старыми. Их сыновья очень выросли. Ёкуль стал очень заносчив и непослушен во всём. Сыновья Ньёрви и сыновья Викинга были почти одного возраста. Тогда, когда случилась эта история, младшему было двенадцать зим, а Торстейну и Ёкулю было по двадцать лет. Сыновья Ньёрви и сыновья Викинга условились играть между собой, и сыновья Викинга оказались ничем не хуже. Тут у сыновей конунга взыграло великое честолюбие. Ёкуль тут, как и во всём остальном, был самым неистовым. Было ясно, что Торстейн уступает во всём, но Торстейну не ставилось это в упрёк. Торстейн намного превосходил своих братьев и всех остальных, кто известен людям. Ярл Викинг предупреждал своих сыновей, чтобы они ни в одной игре не вводили в задор сыновей конунга, а придерживали свою силу и рвение.

Однажды сыновья конунга играли в мяч с сыновьями Викинга. Те опять стали сильно напирать на сыновей Ньёрви. Торстейн снова сдерживался, как обычно. Их с Ёкулем поставили вместе, как и Олава с Ториром, и так каждого, согласно их возрасту. Так прошёл день. Случилось, что Торир так сильно ударил мячом о землю, что он перепрыгнул через Олава и далеко улетел. Тогда Олав рассердился и решил, что Торир издевается над ним. Он пошёл за мячом. А когда он вернулся, игра закончилась, и люди решили расходиться по домам. Тогда Олав ударил Торира битой, а тот, увидев это, отпрянул от удара, но бита попала ему в голову и рассекла её. Тогда Торстейн и ещё другие люди бросились между ними и разняли их.

Ёкуль сказал:

— Это для вас, наверное, пустяк, что Торир получил шишку на голове.

Торир покраснел от слов Ёкуля, и на этом они расстались. Тогда Торир сказал:

— Я забыл свои перчатки. Ёкуль решит, что я испугался, если я не посмею вернуться за ними.

Торстейн сказал:

— Мне не кажется разумным, чтобы вы с Олавом встречались.

— Я всё же пойду, — сказал Торир, — ведь они уже ушли домой.

Торир поспешно пошёл назад, но когда он вернулся на поле игры, там никого не было. Тогда Торир по дороге пришёл к дворцу.

В это же самое время сыновья конунга подошли ко дворцу и стали под его стенами. Тогда Торир подбежал к Олаву и ударил его посредине копьём, так что проткнул насквозь. Затем он убежал прочь, и его не смогли поймать. Они бушевали из-за смерти Олава, а Торир шёл, пока не встретился со своими братьями.

Тогда Торстейн спросил:

— Почему на твоём копье кровь, родич?

— Я не знаю, — ответил Торир, — разве что Олав поцарапался об остриё.

— Ты, наверное, говоришь о его смерти, — сказал Торстейн.

— Возможно, — сказал Торир, — хотя Ёкуль такой умелец во всём, тем не менее, он не сможет исцелить Олава, своего брата.

— Плохо ты сейчас сделал, — говорит Торстейн, — потому что я знаю, что моему отцу это не понравится.

Когда они пришли домой, ярл Викинг стоял снаружи и был очень молчалив. Он сказал:

— Случилось так, как я ожидал от тебя, Торир, что ты будешь самым неудачливым человеком из всех моих сыновей. Мне кажется, ты сейчас показал это, став убийцей сына самого конунга.

— Отец, сейчас нужно помочь твоему сыну, даже если с ним случилось несчастье. У тебя достаточно уловок для этого. Мне кажется, ты уже показал это, когда знал наперёд об убийстве Олава, а никто не говорил тебе об этом.

Викинг сказал:

— Я не нарушу мои клятвы ради жизни Торира, потому что мы с конунгом Ньёрви оба поклялись в том, что будем верны и преданы друг другу как тайно, так и открыто. Он во всех отношениях придерживался этого. Теперь я не хочу быть в этом хуже него, начав с ним войну, ибо было время, когда конунг Ньёрви был мне не менее дорог, чем мои сыновья. Также не нужно говорить о том, что я не оказываю Ториру никакой помощи. Он должен убраться прочь и никогда не попадаться мне на глаза.