Софокл - Филоктет

Сон, ни страданья, ни боли не знающий,
Нежным дыханьем повей!
Мир и отраду дающий владыка!
Этот сияющий свет
Да не угаснет в очах его сонных…
840 Сойди, исцелитель, сойди!
Сын, решай же: как поступишь,
С нами плыть куда надумал?
Видишь сам, — он спит глубоко.
Для чего нам медлить здесь?
Доброго часа
Не упустить бы!
Удачу сулит он,
Спешить велит.

Спит и не слышит… Но знаю: напрасно мы
850 Лук захватили бы,
Если, с собой не забрав и хозяина,
В море пустились бы.
Восторжествует лишь он. Привезти его —
Божье веление.
Стыд и позор — похваляться, не выполнив
Хитрого дела.

Юноша, бог обо всем позаботится…
Но берегись — говори
Тихо со мною, тихонько ответствуй:
860 Сон у болящих — не сон.
Все, что вокруг, различает он явственно,
Дремлет, а внемлет всему…
С осмотрительностью вящей
Завоевывай награду,
Дело делай втихомолку…
Я о спящем говорю…
Но если решил ты
Забрать горемыку,
Разумность велит нам
870 Бояться беды.

Эпод

880 Молчите, говорю, и образумьтесь.
Он поднял голову, открыл глаза.

Вновь вижу свет!.. И вы, друзья, вы здесь, —
А я и не надеялся… О милый,
Не думал я, что так ты терпелив,
Что здесь мои переживаешь муки
С сочувствием, готовый мне помочь.
О нет! Атриды, «славные вожди»,
Не так легко сносили эту тягость.
Сам благородный, благородной крови,
890 Ты без усилья терпишь, милый сын,
Мой крик истошный и зловонье язвы.
Теперь же, друг, раз боль моя утихла
И отдохнуть дала мне наконец,
Приподыми меня, чтоб мог я встать.
Когда же минет слабость, на корабль
Пойдем скорей и отплывем немедля!

Я радуюсь, что ты остался жив
И боль утихла, — я терял надежду:
Так был ужасен вид твоих мучений!
900 Казалось мне: уж нет тебя в живых.
Теперь вставай. А хочешь — эти люди
Снесут тебя: им труд любой не в тягость,
Коль это общий — твой и мой приказ.

Благодарю… Приподыми меня,
Как ты хотел. Не надо их: до срока
Не удручай их запахом тяжелым, —
Еще со мной придется вместе плыть.

Да будет так. Вставай же… сам держись!

Сейчас, привстану… ведь не в первый раз.

910 Увы, увы!.. Что ж делать мне теперь?..

О чем ты, сын? Что хочешь ты сказать?

Что говорить, не знаю… Я в смущенье.

В смущенье, сын?.. Не надо слов таких.

Дошел я до того, что сам страдаю.

Что? Иль тебе болезнь моя мешает
И ты решил не брать меня с собой?

Да, все претит, коль сам себе изменишь
И делаешь наперекор душе.

Достойного спасаешь ты: ни словом,
920 Ни делом не унизишь ты отца.

Боюсь дурной я славы — вот чем мучусь…

О нет, ты чист… но слов твоих… страшусь…

О Зевс! Что ж делать? Все сказать пора…
Иль вновь его обманывать бесстыдно?

Да он готов — коль я не заблуждаюсь —
Предать меня, здесь бросить и отплыть?

О нет, не брошу… Только я боюсь,
Что, взяв тебя с собою, огорчу.

О чем ты говоришь? Не понимаю.

930 Открою все… Ты должен — в Трою плыть,
Туда, к ахейцам и к судам Атридов.

Что?.. Горе!..

Не стенай, еще не знаешь…

Чего?.. Что хочешь сделать ты со мной?

Спасти тебя, во-первых; во-вторых,
С тобой опустошить равнины Трои.

Так думаешь ты вправду?

Побуждает
К тому необходимость — не гневись.

Погиб я… предан… Что же, чужестранец,
Ты натворил?.. Скорей отдай мне лук!

940 Не властен я: приказ вождей исполнить
Глас истины и выгода велит.

Огонь лихой! Чудовище! Предатель!
Со мной как поступил ты, нечестивец?
Так обманул! И мне в лицо глядишь…
Не я ль к твоим коленам припадал?
Отняв мой лук, ты жизнь мою похитил!
Отдай его, отдай! Сын, заклинаю
Богами родины — не погуби!
О, горе мне!.. И говорить не хочет…
950 Неужто не отдаст?.. Отворотился…
О вы, заливы, скалы! Звери гор,
Сожители мои! Утесов кручи!
Взываю к вам — к кому ж еще взывать? —
А вы к моим привыкли горьким пеням!..
Вот что со мною сделал сын Ахилла…
Клялся свезти домой — а гонит в Трою!
Он правую мне руку дал — и предал!
Украл мой лук, священный дар Геракла,
Чтоб показать аргивянам своим!
960 Меня забрать он хочет силой, я же
Совсем бессилен… я — лишь тень от дыма,
Мертвец я… призрак… Будь я здоровей, —
Нет, не посмел бы он… Да и больным-то
Лишь хитростью сумел он овладеть!
Обманут я, злосчастный. Что ж мне делать?
Отдай мне лук!.. Стань вновь самим собою.
Ответь же мне!.. Молчишь… Увы… конец…
О мой приют пещерный, возвращаюсь
К тебе без стрел, на голод обречен.
970 Уж не пронзать мне поднебесных птиц,
Зверей в горах. Теперь, увы, несчастный,
Для тех, кем сам питался, стану снедью,
Добычею для собственной добычи —
За смерть их — смертью заплачу… Все он,
Он, с виду чуждый зла!.. Так сгинь!.. Но полно…
Еще ты образумишься, быть может…
А если нет — позорно пропадай!

Что ж делать? Отплывать ли, государь,
Иль продолжать его моленья слушать?

980 Ах, я ему сочувствую глубоко…
Уже давно… тем более сейчас.

О, сжалься, сын, молю: не допусти,
Чтобы тебя в насилье упрекнули.

Но как же быть?.. Ах, для чего покинул
Я Скирос свой! Так тяжко на душе…

Ты сам — не злой, но ты научен злыми
Делам постыдным. Сами пусть творят их,
А ты верни мне лук — и отплывай!

Как поступить нам, други?