Коллектив авторов История - Предания и мифы средневековой Ирландии

Случилось так, что ждала в ту пору ребенка жена управителя. Когда увидел это Энгус, дал он тому поручительство на воспитание, и когда вошли они вместе в Бруг, поручился перед ним в дружбе и Мананнан. И спросили потом вожди у Мананнана, знает ли он, где найдет себе прибежище Элкмар.

Ничего я не знаю об этом, — сказал Мананнан, — и не знает про то ни один мудрец и провидец в целом свете, разве что сам Господь всемогущий.

Потом устроил Энгус празднество в Бруге для самого Мананнана и славнейших из Племен Богини Дану. И когда кончили пировать благородные ... услышать, что он скажет ... и сказал

— Жена твоя тяжела, и, кого бы ни родила она на свет, будет ему забота и воспитание, так же как и любому другому из Племен Богини Дану.

— Воистину так, — сказал тогда Мананнан и с ним вместе все остальные.

Тогда взял Энгус с каждого поручительство о воспитании. Потом отправился Мананнан в свою крепость, и не успел он прибыть туда, как родила его жена дитя, что было в ее утробе, — красивую и ладную девочку с вьющимися золотистыми волосами. Окрестили ее, как должно, и дали девочке имя Курког [164]. Потом отвели Курког к Энгусу на воспитание, а вместе с ней дочерей других благородных мужей одного с ней возраста. Между тем родила дочь и жена управителя, и дали ей имя Этне [165]. Взял ее Энгус на воспитание, как и всех остальных.

Сделан был для них прекрасный солнечный покой, и не было на всем свете девочек прелестнее и милее, чем те, что жили с Курког. Но одна из них была всех красивей, милей и пригожей — Этне, дочь Диху, так что никто не мог поглядеть на нее, не полюбив всей душой, и сам Энгус дорожил ею превыше прочих. По всей Ирландии славили девочек, а больше Курког и всех прочих восхваляли Этне.

Услышав молву о девочке, пришли к Бругу на Бойн лучшие мужи из Племен Богини Дану, и среди прочих Финнбар Меда из Сид Меда, что с голыми склонами. Воистину славно встретили его, а потом распрягли их коней и колесницы, и вошли гости в Бруг вместе с Энгусом. Там принялись они пить и веселиться, и тогда сказал Финнбар, что пришел он посмотреть на девушек.

— Выбирай, — сказал на это Энгус, — желаешь ли ты, чтобы привели их сюда или сам отправишься в солнечный покой?

Захотел Финнбар, чтобы предстали перед ним девушки.

Послал тогда Энгус за Курког и всеми остальными, и вскоре пришли они к Финнбару и Энгусу. Посмотрел Финнбар на Курког и девушек, а дольше других на Этне, и спросил:

— Кто та из них, что сидит на пятках? Хоть и спрашиваю я об этом, знаю, что она дочь управителя, и хотел бы назвать ее Сидящая на Пятках.

А потом сказал он:

От таких слов побелело, посерело и покраснело прекрасное лицо девушки, и ушла она в грусти, тоске и слезах в солнечный покой, где должна была жить.

Когда увидел все это Энгус, то охватил его гнев, и вскричал он, что подобает убить Финнбара с его людьми, но потом вспомнил Энгус о дружбе, и тогда смягчилось его сердце и утихла ярость.

После того, что случилось, в гневе направился Финнбар прочь из Бруга, но сказали его люди, что не должно затевать распрю с братом, и тогда вернулся Финнбар в Бруг, предстал перед Энгусом и преклонил до земли свои светлые и ловкие колени.

— Отчего так делаешь ты, о Финнбар, — спросил Энгус, — когда ты старше и благородней меня, а я самый юный из потомков Дагда?

— Каждому должно корить себя за свою вину, — отвечал Финнбар.

— Доволен я твоими словами, — сказал Энгус.

Тогда соединили они свои прекрасные уста и обменялись поцелуем дружбы. Потом приготовили все в Бруге для Энгуса и Финнбара и привели в покой Курког и ее девушек, а Энгус и Финнбар сели с вождями и посадили Курког между собой, дабы почтить ее, а Этне, дочь Диху, свою любимицу, посадил Энгус подле себя самого.

Не было недостатка во дворце в еде, напитках и прочих добрых припасах, так что вскоре не осталось никого, кто бы не захмелел и не развеселился, кроме разве самой Этне. Не соглашалась она отведать кушанья, сколько ни просили ее о том Курког, Финнбар, Энгус и все, кто там были.

Три дня и три ночи пировал Финнбар в крепости, а к исходу третьего дня распрощались они, и отправился Финнбар к прекрасному Кнок Меда.

Между тем семь дней и семь ночей не притрагивалась Этне к еде и питью, и не сумел бы ее уговорить отведать их ни один ирландец. Не нашлось бы в целом свете такого напитка и кушанья, которого бы не ставили перед ней, но все было напрасно. И тогда спросил ее Энгус, не желает ли она отведать молока бурой коровы из прекрасной золотой чаши. Дивным невиданным сокровищем была эта корова Энгуса, и не было в Ирландии и на всей земле подобного ему, не считая еще только одной коровы.

— Кто подоит ее для меня, о Энгус? — спросила девушка.

— Тот, кого сама ты выберешь в этом доме, пусть даже Курког, — ответил Энгус, — а если хочешь, сама подои ее.

— Я сама подою ее, — сказала девушка.

— Да будет так, — ответил Энгус.

Потом привели к девушке корову с шелковыми путами и прекрасной золотой чашей. Омыла Этне свои нежные руки с белыми пальцами и розовыми ногтями и немедля подоила корову. Выпили Этне; и Энгус молока бурой коровы, и с той поры всякий раз, как подходило время еды, приводили ее к девушке, и было ей это молоко едой и питьем. Даже если бы приносили ей все кушанья, что нашлись бы на свете, не была бы девушка здоровее, чем питаясь одним молоком бурой коровы. Как-то раз, когда доила она бурую корову, спросила девушка Энгуса:

— Где взял ты эту бурую корову? Уж не Элкмар ли оставил ее тебе?

— Расскажу я тебе об этом, — ответил Энгус. — Однажды отправился я с Мананнаном на восток через море, и оказались мы у Золотых Столбов на восточном краю света, а оттуда попали в Индию, где и получили невиданное сокровище, равного которому дотоле не бывало: двух коров с острыми рогами и неистощимых на молоко, одну пятнистую, а другую бурую. Привели мы их в Ирландию и тут поделили, и оставил мне Мананнан половину — чашу, корову и путы. Привел я с собой ту, что ты видишь, бурую корову Энгуса, у которой молоко не переводится в любое время года и вкусом походит на мед, хмелем на вино, а силой на добрую пищу. Вот как получил я бурую корову.

Потом расспросил Энгус каждого друида, провидца, колдуна и чародея Ирландии, отчего не желает Этне другой еды, кроме молока бурой коровы, и ни от кого ничего не узнал. Между тем дошла молва о том до Круйтин на Куан, Эмайн Аблах и благородных мужей Тир Тайрнгире, и удивились они тому, что узнали об Этне из Ирландии. Послал тогда Мананнан гонцов за Курког, ее девушками и Этне, дабы узнать, отчего не желает она никакой пищи, и пришли те гонцы в Бруг на Бойн. Послал Энгус с девушками своих слуг и верных людей в Эмайн Аблах, и добрались они все до луга у Круйтин на Куан. Вышли к ним туда все тамошние юноши, сам Мананнан с благородными вождями и его жена [166]со своими женщинами.