Терпение

И теченья в пучинах, | коим счета нет, –
Все объяли меня, | и нет мне спасения,
А все молвлю я | со дна моря:
От очей Твоих чистых | отлученный ныне,
Тоской мучимый, | уповаю на лучшее –
Будет время, и вниду | вновь во храм Твой;
Вот же, горе мне, | хляби вод кругом,
В бездне бедное тело, | я же бедствую в нем,
И вращаются воды | над моей головою,
Под стопами гор | пропадаю я,
И пороги прибрежные | на дороге моей
Не пускают из вод меня. | На все воля Твоя!
Но уснул Твой гнев, | охрани же, о Боже,
Гора веры моей, | раба Твоего!
Лишь в беде, когда | исстрадался я в муках,
Тут и вспомнил я | всемогущего Господа,
И взмолился, мол, сжалься, | услышь пророка,
И да внидут в святая святых | мои моленья.
Хоть о тайнах Твоих | рек я много,
А познал лишь сегодня: | сколь безумны те люди,
Что всуе твердя о вере, | суетой ее подтверждая,
Полагая, мол, все ничто же, | обретают же горе.
Клянусь истинно | жить отныне по истине
И служить Тебе, | коль спасешь меня,
И воздам я Тебе | должной жертвой,
И, ей-ей пойду, | куда Ты поволишь».
И поволил Отец, | и велел той твари,
Да извергнет Иону | из чрева наземь;
Поплыла рыба-кит | к пределу моря
Изрыгнула узника | по божьему изъявлению.
Вышел пленник на сушу | весь в грязи и тлене,
И была его платью | потребна стирка;
А земля, что узрел он,| пред ним лежавшая,
Была той землей, | от которой он бегал.
И вот снова снизошло | Слово, как ветер:
«Ну, а ныне | пойдешь ли в Ниневию?»
И ответил слуга: | «Благослови меня, Господи!
Тебе покорствуя, | стяжаю благо».
«Так восстань же, возвести | – вот то место! –
Мое слово (оно – в тебе). | Иди проповедуй».
Молча встал пророк | и в путь пустился,
За единую ночь | добежал до Ниневии.
Град просторен был | и широк, и пространен –
На три дни пути | пешим ходом;
Но вошел Иона | и шел без розхдыху
И ни слова не молвил | встречным людям,
А потом вскричал, и все услышали,
Слово молвил, словно | власть имущий:
«Сорок дней, вам срок! | Сорок дней минет –
Стены ваши падут, | станут перстью,
Рухнет град в прах | и прахом останется,
Кверху дном | в преиподнюю бездну,
И возьмет его | земля темная,
Все живое утратит в нем | живот и дыханье».
Речь пророка | разносилась над градом,
Ко младому и старому | в дом входила,
И объял их ужас | и страх, и трепет,
И веселье покинуло их, | и сердце застыло.
А пророк неумолчно | молвил все то же:
«Глаголю истинно: | ополчился Господь на город!»
И вот в голос | город восплакал,
Страхом Божия гнева | сердца заскорбели,
И в покровы грубые | облачались люди,
Власяницы надели | на тела нагие,
И посыпали головы | перстью, пылью,
Угодить бы Господу | по грехам их покаянием.
Вопияли на улицах, и царь их услышал,
И вот, встал тот царь| и сошел с престола,
Царский убор сбросил | и наг остался
Середь народа на площади, | о пощаде молящем,
И гласом, хриплым от плача, | велел подать власяницу,
Облачился во власяницу | и умягчился сердцем;
Лег в пыли он | и лил слезы,
Дивно рыдая | об издавнем своем непотребстве,
Молвил слугам: | «Бегите, спешите,
Мою волю | объявите повсюду,
Пусть всякая тварь | в это граде –
Бессловесная и человеки, | жены и дети,
Всяк начальник | и всяк священник,
Пусть постятся, | да простятся грехи им;
И младенца от груди | отрывайте – пусть плачет,
Травоядным не давайте | ни травы, ни веток,
Ни былинки с пастушни, | ни листочка с куста,
Ни волу – соломы, | ни коню – воды,
Но да молят все | у Бога милости,
Вопияют к небесам, | и Он отступится,
Нам отпустит вину, | коль Ему угодим мы,
Высоко восседающий, | по благой Своей милости,
Ибо этот владыка, | сколь бы ни гневался,
Милосерден к нам | в свое премудрости;
Так отринем же радости | мерзостей грешных
И направим стопы свои | на путь Его,
И остынет гнев Его, | и стихнет ярость,
Коль признаем: вот – Бог, | и в Него увернуем».
И признали закон Его, | и отринули беззакония,
И свершили покаяние | по указу царскому,
И простил их Господь | по пророчеству царскому,
Вопреки пророчетву, | Им же посланному.
И тоска великая | взяла Иону,
Воспылал пророк | против Господа нашего,
И столь яр был, | что вскричал он,
И взмолился Всевышнему, | и пенял Ему:
«Боже мой, воссядь | и суди Сам Себя!
Или ныне не сбылось | мною сказанное
Там, в земле моей, | когда Ты мне велел
В этот город идти | и глаголить здесь?
Вот же, знал я, сколь | терпелив Ты и милостив,
Сколь Ты добр, | сколь незлобопамятлив,
Не обидчив, не вспыльчив | и не скор на расправу:
Велика вина – | велико же и снисхождение.
И вот, ведал же я: | как я волю Твою
Возвещу гордецам | погрязшим в грехе,
Они муками малыми | и мольбой Тебя умилостивят;
Оттого-то и в Тарсис | я утек тогда.
Так побей же меня, Бог, | зажился я здесь,
Да исторгнется из меня | вопль предсмертный,
Ибо мне, ей-ей, | смерть милее,
Чем за слово Твое | прослыть лжецом».
Тогда Божий глас | вошел в уши Ионы,
Укоряя пророка, | строго молвил:
«Эй, несчастный! | Ты ли гневаешься
На Меня за все, | что Я дал тебе?»
Тут Иона, в печали | бормоча, побрел
На восток из стен | того града постылого,
И на месте пустом | стал ждать,
Куда будет ему | путь указан.
И поставил себе шалаш, | покрыл папоротниками
С корневищами сладкими, | сеном, травами,
Ибо в том месте безлесном | тени древесной не было,
Для спасения плоти | от палящего солнца.
И вот, влез он под кров | спиной к солнцу,
Задремал в печали | и всю ночь проспал он;
А покуда спал он, | Господь Своей милостью
Над ним вырастил невиданную | лозу вьющуюся.
И послал Господь | утро и день,
И под сенью плюща | проснулся Иона
И увидел листву | над головою трепещущую.
Превосходней обители | вовек не бывало:
Обширная понизу, | с возвышенным сводом,
С толстые стенами, | построенная величаво,
С широким входом, | глядящим на север,
Листвою крытая, | тенистая и прохладная.
И зрел он с радостью | зелень листев,
Как овевает их | ласковый ветер,
А палящего солнца | луч ни единой
Не нашел прорехи | в шалаше человечьем.
И по нарву пророку | пришлось жилище,
Он разлегся удобно | и глядит на город,
И толико ему приятно | в том обиталище,
Что и еды не надо: | «Черт с нею, с едою!» –
Так он смеялся, | справляя новоселие,
И жалел об одном лишь, | что не в родной сторонке,
На Эфраимских высотах | или в холмах Хермонских. –
«Удобней этого дома | никогда у меня не бывало!»
Но вот ночь наступила, | и ко сну отошел он,
Задремал и уснул | под притихшими листьями;
А Господь наслал | червя, корни грызущего,
Да подгрыз бы лозу, | к утру да увяла бы,
А еще разбудил Он | ветер западный,
Приказал Зефиру, | мол, будь тих и тепел,
Дабы ни облачко | не застило солнца,
И подъял Он солнце, | жаркое, как факел.
И вот, человек очнулся | от своих снов чудесных,
Обратил глаза к лозе, | а зелень ее увяла, –
Сил лишился Иона, – | листья ее опали,
Покуда спал он, | солнце их опалило.
А солнце все ярче, | и жжет нежадно,
А западный ветер | листву уносит,
И нет уже крова, | и укрыться негде,
Ибо зачахло растение, | и заплакал Иона.
И взъярился он, | и возопил он в гневе:
«Что же Ты, Творец, | и на то ли Тебе могущество,
Чтобы пророка бедного | разить пред лицом народов?
Ужли вовек не сжалишься, | унижая меня для забавы?
Я поставил себе шалаш, | но, увы, Ты его разрушил,
Иссушил мой плющ, | от палящего солнца спасавший,
Знать, решил лишить меня | всякого утешения.
Так пошли же мне смерть, | ибо нет терпения моего!»
А Владыка наш | снова упрямцу молвил:
«Вот же какой ты праведник – | бунтарь и гордынник.
Что же восстал ты | за растение вьющееся?
Молвишь слово гневное | из-за этакой малости!»
«То не малость! - | молвил в ответ Иона. –
И воистину, с миром | я хотел бы проститья!»
«Сам помысли! | Вот же, дорого тебе твое дело,
Что ж дивишься, | что и Я Свое упасаю?
Вот же, в гневе ты | из-за древа, а сам-то
Не потратил и часу, | дабы взрастить его, –
Я его сотворил, | и Я уничтожил, –
Ты же, неиствуя, | молишь Меня о смерти.
Не вини же Меня, | что храню Я Мое творение,
Что щажу многогрешных, | взыскующих Моей милости,
Ибо я сотворил их вначале | Моим подобием,
И Я пекся о них | и путь им указывал,
И труды бы Мои | прахом пошли,
Сокруши Я град, | отвернувшийся от Меня.
Да и сам бы Я | в Своем сердце опечалился бы,
Да и сам бы Я оплакивал их, | хоть и грешны они;
А к тому же, безумцы | неповинны ни в чем,
Тож младенцы, | ибо непорочны,
Тож и жены, | по глупости не отличающие,
Левой руки от правой, | правящей миром,
А еще бессловесные твари, | живущие в этом граде,
Греха не знающие, | не ведающие печали.
Для чего же губить их, | коль скоро раскаялись
И признали власть Мою | и закон Мой?
Было б Небо, как ты, | столь же торопко,
Не имей Я терпения, | тут не многие процветали бы!
Мне ли злобиться | и неистовствовать?
Власть казнить обуздай | уздой милосердия!
Ты же, мил человек, | не будь Гренделем,
И в страданье и в радости – | терпелив и отважен,
Кто ж спешит, избавляется | от одежи изношенной,
Без лохомотьев останется, | ткет на ветер».
Сокрушенному нищетой | и многими горестями,
Надлежит мне страдать, | пребывая в молчании,
Ибо мука и покаяние | то доказывают,
Что терпение – добродетель, | хотя и зело докучная.