Корни Иггдрасиля

— Я не могу все время подвергать себя риску, — говорит Эйнар. — К тому же поговаривают, государь, что и вы не всегда поступаете так, как угодно Богу. Что же касается этих людей, то мы их заподозрили не напрасно: у них на корабле оказалось множество финских товаров.

Халли слышал, о чем они говорили. Он швырнул свой нож на стол и перестал есть. Сигурд спросил, уж не заболел ли он. Он ответил, что здоров, но что это — хуже болезни.

— Эйнар Муха рассказал о гибели Эйнара, моего брата. Он сказал, что сразил его прошлым летом на торговом корабле, — сказал он. — Вот и представился случай потребовать у него возмещения.

— Не вздумай и упоминать об этом, приятель, — сказал Сигурд. — А то тебе не поздоровится.

— Нет, — говорит Халли, — мой брат бы так со мной не поступил, если бы ему пришлось вести дело о моем убийстве.

Он перепрыгнул через стол, подошел к почетному сиденью и сказал:

— Вы, господин Эйнар, рассказали новость, которая не могла не привлечь моего внимания, — об убийстве Эйнара, моего брата, которого вы, по вашим словам, сразили на торговом корабле прошлым летом. Я хочу знать, собираешься ли ты заплатить мне возмещение за моего брата Эйнара.

— Ты разве не слыхал, что я никому не плачу возмещений?

— Я не обязан верить всему плохому, что о тебе говорят, — отвечает Халли.

— Убирайся-ка ты подобру-поздорову, — говорит Эйнар, — пока тебе же не стало хуже.

Халли идет к своей скамье. Сигурд спрашивает, как дела. Он отвечает, что вместо денег получил одни угрозы. Сигурд просит его больше не возвращаться к этому делу и освобождает его от данного ему слова.

Халли говорит, что это очень благородно с его стороны — «но я это так не оставлю».

На другой день Халли подошел к Эйнару и сказал:

— Я хотел опять спросить у тебя, Эйнар, намерен ли ты заплатить мне возмещение за моего брата.

Эйнар отвечает:

— Я вижу, от тебя не так-то просто отделаться, но если ты сейчас же не уберешься, тебя постигнет такая же судьба, что и твоего брата, если не хуже.

Конунг просит его не говорить так, — «это слишком большое испытание для родичей, и никогда нельзя знать, кому что может взбрести в голову. А ты, Халли, больше не возвращайся к этому делу, потому что людям и позначительнее, чем ты, приходилось сносить от него подобное». Халли отвечает:

— Будь по-вашему.

Он идет и садится на свое место. Сигурд приветствует его и спрашивает, как обстоит дело. Халли отвечает, что вместо возмещения получил от Эйнара одни только угрозы.

— Так я и думал, — говорит Сигурд. — Я освобождаю тебя от слова, которое ты мне дал.

— Ты поступаешь благородно, — говорит Халли, — но я все же собираюсь попытаться в третий раз.

— Я хочу отдать тебе это кольцо, — сказал Сигурд, — чтобы ты, наконец, успокоился, потому что я чувствую свою долю ответственности за то, что ты ввязался в это дело.

— Ты показал, какой ты достойный человек, но в том, что произошло, нет твоей вины. А я еще раз попытаю счастья.

На следующее утро, когда конунг и Эйнар Муха мыли руки, Халли подошел к ним и сказал, обращаясь к конунгу:

— Государь, — говорит Халли, — я хотел бы рассказать вам мой сон. Мне приснилось, что я — это не я, а совсем другой человек.

— Кем же ты был?

— Мне привиделось во сне, будто я — Торлейв скальд, а Эйнар Муха — Хакон ярл [492] Хакон ярл и Торлейв скальд — см. «Прядь о Торлейве Ярловом Скальде». , сын Сигурда, и будто я сочинил о нем нид, и кое-что из этого нида мне даже удалось запомнить.

Тут Халли поворачивается к ним спиной и что-то бормочет себе под нос, так что никто не может разобрать ни слова. Конунг сказал:

— Это был не сон, просто он решил сравнить одно с другим. И с вами может случиться то же, что произошло с Хаконом ярлом из Хладира и Торлейвом скальдом. Халли на это и намекает, и непохоже, чтобы он отступился. Мы знаем, что нид обращали и против более могущественных людей, чем ты, Эйнар, — Хакон ярл тому примером, и память об этом будет жить, пока люди населяют Северные Страны. Что и говорить: хулительные стишки, сложенные о знатном человеке, если они останутся в памяти людской, стоят горсти монет. Я советую тебе откупиться от него чем-нибудь.

— Вам решать, государь, — говорит Эйнар. — Скажите ему, чтобы он взял у моего казначея три марки серебра, те самые, что я недавно вручил ему в кошельке.

Это передали Халли. Он нашел казначея и сказал ему, как было велено. Тот ответил, что в кошельке четыре марки серебра. Халли ответил, что ему причитается три. Он пошел к Эйнару и сказал ему об этом.

— Можешь взять себе то, что лежит в кошельке, — говорит Эйнар.

— Нет, — отвечает Халли, — тогда ты сможешь обвинить меня в краже своего имущества и потребовать моей головы, а я вижу, что именно это ты и собирался сделать.

Так оно и было, и Эйнар думал, что Халли возьмет кошелек и не станет в него заглядывать, и этого будет достаточно, чтобы вчинить ему иск.

Халли возвращается на свою скамью и показывает Сигурду деньги. Сигурд снимает кольцо и говорит, что Халли его выиграл. Тот отвечает:

— Оставь себе это кольцо и носи его на здоровье, потому что я не хочу ни в чем тебе уступать. По правде говоря, я никогда не состоял в родстве с человеком, которого убил Эйнар, мне только хотелось проверить, смогу ли я вытянуть из него деньги.

— Ну, ты хитрец, каких мало, — говорит Сигурд. После Рождества Эйнар уехал на север в Халогаланд.

В одно лето приехал из Исландии Одд сын Офейга, сына Скиди, отправился на север в Финнмёрк и провел там зиму. Тогда правил Норвегией Харальд конунг. А когда весной они плыли на юг, Одд сказал своим людям:

— Эта поездка сопряжена с риском, — говорит он, — потому что никому не позволено ездить сюда торговать без разрешения конунга или сюслуманна, а для сбора подати с финнов поставлен теперь человек, который слывет весьма несговорчивым, зовут его Эйнар Муха. Я хочу знать, много ли товаров вы выменяли у финнов.

Но они отрицали, что торговали с финнами. А когда они проплывали мимо Тьотты, то увидали, что от острова прямо на них мчится на всех парусах боевой корабль. Это был Эйнар. Когда они заметили его, Одд просил своих людей приготовиться и велел им остерегаться, чтобы у них не нашли финских товаров, — «на тот случай, если корабль станут обыскивать, — а я подозреваю, что вы сказали неполную правду и вели торговлю с финнами — снесем все это добро в одно место».

Тогда-то и подтвердилось то, о чем догадывался Одд: каждый принес товары, какие накупил, и они спрятали их в одно место, куда им посоветовал Одд, и успели управиться с этим прежде, чем к ним подошел Эйнар.

Те подвели свой боевой корабль к кораблю Одда, Дул легкий попутный ветерок, однако он начинал крепчать. Одд обратился к Эйнару с приветствием, потому что они были знакомы.