Без автора - История хитрого плута, лиса Рейнарда

«Коли послушаешься меня, будешь у короля в большой любви и милости. Да, и скажи еще, что письмо составлено с твоей помощью и по твоему совету. И король будет тебе премного благодарен».

Баран Беллин очень обрадовался и стал благодарить Лиса:

«Рейнард, я отлично понимаю, какую услугу ты мне оказываешь. Ведь при дворе теперь станут думать, будто я способен так изящно и мудро излагать мысли на бумаге, хотя я этого вовсе не умею. Иногда так бывает, что Бог осыпает кого-то Своими милостями благодаря стараниям и мудрости других людей. Вот так и со мной сейчас. А что же Киварт? Может быть, нам отправиться ко двору вместе?»

«Нет, — отвечал Лис, — сейчас он пойти не может, потому что все еще занят беседой со своей тетушкой. Но по пути он тебя догонит. Так что ты пока отправляйся, а я еще должен обсудить с Кивартом некоторые секретные дела, которые пока никому не известны».

Беллин попрощался с Рейнардом и пустился в путь. Он так спешил, что еще до полудня прибыл ко двору. Король и его придворные находились в это время во дворце. Король очень удивился, увидев у Барана паломническую котомку, сшитую из медвежьей шкуры.

«Беллин, откуда ты? — обратился к нему король. — И где Рейнард? И почему он отдал тебе свою котомку?»

«Милорд, — отвечал Беллин, — позволь рассказать все по порядку. Я проводил Рейнарда до дому, и через некоторое время, закончив свои дела, он спросил меня, не могу ли я оказать тебе такую милость и доставить ко двору два письма. Я ответил, что готов услужить королю и доставить хоть семь писем. И тогда он вынес из дому эту котомку, в ней лежат письма, которые мы сочиняли вместе. Смею сказать, что тебе еще не доводилось читать таких изящных и мудрых писем».

Король тотчас же приказал своему секретарю Бокарту, который владел многими языками, прочесть письма. Позвали также Кота Тиберта, и эти двое сняли котомку с шеи Барана, который, закончив свою длинную речь, теперь стоял тихо.

Секретарь Бокарт развязал котомку и вытащил голову Киварта.

«Мой государь, других писем здесь нет. А это, несомненно, голова Киварта».

«Горе мне, — воскликнул король, — что я поверил этому пройдохе!»

Никогда еще не видели придворные короля и королеву в таком мрачном расположении духа. Король склонил голову и долго молчал. Потом он издал такой дикий крик, что все вокруг содрогнулись от страха. Тогда заговорил сир Фирапел Леопард, состоявший с королем в родстве:

«Сир король, стоит ли поднимать такой шум и предаваться горю, как будто скончалась наша госпожа королева! Забудь свое горе, веди себя достойно. Ведь ты король над всеми в этой земле, и все здесь под твоей властью».

«Сир Фирапел, — отвечал ему король, — как же мне пережить такой позор! Один прохвост и обманщик так сумел меня одурачить, что я несправедливо обвинил, да еще и наказал своих верных друзей, храброго Брюна и Волка Изегрима. Как же я могу не раскаиваться! Я причинил вред лучшим своим придворным, а поверил этому сукиному сыну! Это не делает мне чести. Жена моя тоже виновата, это она стала заступаться за Лиса. А я ее послушал, в чем тоже теперь раскаиваюсь. Но слишком поздно».

«А что такого, сир король, — сказал Леопард. — Если ошибка совершилась, ее всегда можно исправить. Медведю, Изегриму и его жене Эрсвине за их страдания надо отдать Барана. Он ведь сам признался, что причастен к смерти Зайца. Вот пусть теперь и отвечает. А мы двинем на Рейнарда войска, арестуем его и повесим без суда и следствия. Так все останутся довольны».

«Я с радостью последую твоему совету!» — воскликнул король.

Тогда Леопард Фирапел отправился в темницу, освободил узников и сказал им так:

«Господа, я принес вам весть о прощении, великой милости и дружбе милорда короля, который глубоко сожалеет о том, что когда-либо, словом или делом, причинил вам вред. Он хочет с вами помириться и в утешение отдает вам Барана Беллина и всех его потомков с нынешнего дня и до конца времен. Если кто из вас повстречает их в лесу или в поле, вы можете смело набрасываться на них и делать что пожелаете. Это ваше вечное право. Король также дарует вам полную свободу расправляться с предателем Рейнардом и всеми его родичами, как вам будет угодно. Вот те великие милости, которые на вечные времена дарует вам король. Взамен он хочет вашей дружбы, верности и почитания. Вы должны поклясться никогда не поднимать на него руки. Мой вам совет — соглашаться на такие условия, потому что это сделает вам честь».

Так Леопард Фирапел помирил зверей с королем. А Барану Беллину это стоило шкуры, а также и жизни. Волчье потомство и по сей день не забывает о привилегиях, дарованных королем, и волки безжалостно расправляются с потомками Беллина при всяком удобном случае. Мира между ними уже никогда не будет, потому что не в добрый час они затеяли распрю.

А король, примирившись с Волком и Медведем, устроил при дворе пышный праздник и пиршество, которые длились двенадцать дней. Столь счастлив он был этому примирению.

Король по всей земле объявил во всеуслышание о своем великом празднике, и ко двору собралось несметное множество зверей. Такой буйной радости и веселья нигде еще не видывали. Гремели трубы, пели свирели, играла музыка, а гости танцевали. По приказу короля было приготовлено столько угощений, что собравшиеся не знали недостатка ни в чем. Со всей страны прибыли на пир звери, и большие и малые, все те, кому было дорого расположение короля. Слетелись и лесные птицы.

Не было только лжепаломника Рейнарда Лиса, рыжего разбойника и плута, который притаился в засаде и измышлял новые хитрости и злодейства. Он решил, что лучше ему не появляться при дворе.

Вино на празднике текло рекой, гости развлекались играми, всюду звучала музыка. Удовольствием было просто смотреть на это пиршество. И вот, когда праздник длился уже восемь дней, около полудня перед королем предстал Кролик Лапрель. Король с королевой сидели в это время за столом, и Кролик обратился к ним с такими грустными словами:

«Милорд, сжалься надо мной! Выслушай меня! Лис Рейнард покушался на мою жизнь, и я чудом сумел спастись! Вчера утром, когда я пробегал мимо его норы, он стоял у двери в одежде паломника. Я спешил на праздник и хотел уже незаметно прошмыгнуть мимо, как вдруг он заметил меня. Бормоча себе под нос молитвы, он двинулся в мою сторону. Я с ним поздоровался, а он, не говорящий слова, бросился ко мне и вцепился прямо в шею. Я уж было решил, что настал мой смертный час, но, слава Господу, у меня достало сил вырваться из его когтей, хотя мне было очень больно. Он же разозлился и страшно заскрежетал зубами от досады, что упустил добычу. Я же, хотя и вырвался, одно ухо все же потерял, а на голове остались следы его острых когтей. Раны так сильно кровоточили, что я едва не лишился чувств, и только страх смерти гнал меня вперед. Я бежал что было мочи, и он не сумел меня поймать. Смотри же, милорд, вот мои раны, вот следы его длинных острых когтей! Сжалься надо мной и накажи его примерно, накажи этого предателя и убийцу! А иначе, пока этот разбойник творит свое беззаконие, никто и шагу ступить не может, не опасаясь за свою жизнь!»