Автор неизвестен - Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов

Страсбургский проповедник, монах-доминиканец. Ученик Экхарта (1260-1327), одного из крупнейших мистиков средневековья, который выступал против официальной церкви, был связан с ересями и преследовался инквизицией. Таулер был близок к средневековому пантеизму, считавшему человеческую душу одним из проявлений божественного, что было направлено против ортодоксального духовенства, провозглашавшего свое посредничество между богом и человеком. Рассматривая человека как слабое, несовершенное творение, способное возвыситься до бога лишь благодаря божьей «благодати», Таулер видел путь к божеству в осознании человеком ничтожности земного мира, в аскетизме. Подтверждал таким образом идею Экхарта о непосредственном контакте человека с богом и о второстепенной роли церкви, Таулер был одним из тех, через кого эта идея дошла до Лютера и Томаса Мюнцера. Однако в своей практике он всегда оставался блюстителем официальных церковных догм, выступал против еретиков и даже против Экхарта.

Очевидно, один из приближенных архиепископа Зальцбургского, скорее всего священник Мартин Кульхмейстер, создавший наряду с духовными более пятидесяти песен светского содержания. В них часто соединяются куртуазные стихи и народные мелодии. Для многих песен характерно озорное настроение, персонажами их являются простые люди.

«Полежать //в полдень сладко тем...» —... на поветь с милой своей ...— Поветь—уголок крестьянского двора, прикрытый навесом.

«Славься, Мария, розой без терний цветя...» - Славословие богоматери (в данном случае — молитва грешника) — жанр, распространенный в латинской литературе средних веков; с XII в. появ ляются славословия и на немецком языке. Хлеб ангела — манна небесная.

«Сердцо, плачь, и, очи, плачьте...» — Типичное произведение религиозной лирики, принадлежащее неизвестному автору, содержит рассказ об отступничестве женской души от «небесного жениха» — Иисуса и предании ее земному чувству. Ощущение потери покоя и твердости, питаемых ожиданием потустороннего блаженства, придает песне трагический характер.

«Очам души угодна...» — Обожествление возлюбленной, восходящее к гимнам в честь богоматери, характерный для позднего средневековья образец религиозно-лирической поэзии: лирическая тема выражена посредством религиозной символики. Смысл образа возлюбленной здесь двойственный, в нем воплощается и божественное, и земное. Отец — младенцем-богом ...— Намек на то, что избранница—сама богоматерь, творение бога-отца и мать бога-сына, составляющих единство в христианской религии. Мать — мамкою при ней ...— Мать, очевидно, богоматерь, а «избранница» — уже земная дева, хранимая ею. И лань с единорогом покорно служат ей .— Лань, в соответствии с одним из текстов Нового завета,— символ духовной жажды, стремления соединиться с Христом; единорог — существо фантастическое, реально не существующее (символ воплощающегося Христа), покровительствует обычно непорочной деве.

«Посмотри, сколь дивен путь...» — Религиозная песня, созданная, очевидно, по мотивам «Песни песней», где любовь имеет смысл слияния человеческой души с божественным источником жизни. Судя по образам, автор песни находился иод влиянием мистического мироощущения, получившего распространение в XII—XIII вн. Там, не смешиваясь, вина Кипра пьются.— Заимствованный из «Песни песней» символ свершения любви.

Поэзия вагантов дошла до нас в нескольких рукописных сборниках XII—XIII вв. — латинских и немецких; основной из них, содержащий более двухсот песен и стихотворений различного характера — морально-дидактических, сатирических, любовных — «Carmina Buranа» (Бейренские песни — от латинизированного названия монастыря Бенедикт Бейрен, где была впервые найдена эта рукопись XIII в.). Большая часть стихотворений этого сборника, так же как тексты других рукописей — Кембриджской, Оксфордской, Ватиканской и других, названных так но их местонахождению в тех или иных библиотеках, принадлежит неизвестным поэтам. Исследователям удалось более или менее точно установить авторство лишь очень немногих произведений вагантов, раскрыв имена — или хотя бы прозвища — поэтов Примаса Орлеанского, Архипннта Кельнского, Вальтера Шатильонского.

Большинство стихотворений вагантов, напечатанных в настоящем томе, содержится в «Carmina Вurana». Для перевода были использованы также издания лирики вагантов на латинском и немецком языках, подготовленные немецкими исследователями-медиевистами Людвигом Лайстнером, Мартином Лепельманом и другими.

До 1970 г. на русском языке были опубликованы лишь отдельные стихотворения вагантов, в основном в хрестоматиях (см. «Хрестоматию по зарубежной литературе средних веков». Сост. Б. И. Пуришев и Р. О. Шор. М., 1953). В 1970 г. был издан первый сборник вагантской поэзии на русском языке: «Лирика вагантов в переводах Льва Гинзбурга» (М., «Художественная литература», 1070).

Поэзия вагантов представлена в книге «Памятники средневековой латинской литературы X—XII веков» (М., «Наука», 1972).

При подготовке настоящего тома были использованы переводы из двух вышеупомянутых изданий. Примечания к стихотворениям принадлежат - соответственно — переводчикам.

Снежное дитя — Стихотворение представляет собой один из первых в европейской литературе поэтических шпанков. В XIII в. анекдот про «снежное дитя» был обработан странствующим поэтом Штрикером, автором известной «плутовской» книги о попе Амисе, предшественнике Тиля Эйленшпигеля.

Песня про лгуна — Так же, как «Снежное дитя», относится к зачаткам плутовской литературы.

Орден вагантов — Этим стихотворением открывается «Carmina Вuranа» Л. Лайстнера, где латинский и немецкий тексты даны параллельно. Название стихотворения, как и в ряде других случаев, принадлежит Лайстнеру: в латинской рукописи стихи озаглавлены не были. Понятие «орден вагантов» следует воспринимать метафорически. В действительности никаких специальных организаций вагантов, объединенных общим уставом, не существовало.

Прощание со Швабией — Как явствует из этой песни, «швабский житель» отправился учиться во Францию, в Парижский университет. Опасения простодушного шваба насчет того, как бы парижские профессора его «не замучили насмерть», отнюдь нe беспочвенны. Курс обучения — например, на богословском факультете — длился десять лет. На последнем экзамене выпускник, по утверждению академика Е. Тарле, от шести часов утра до шести часов вечера выдерживал «натиск» двадцати диспутантов, которые сменялись каждые полчаса, он же был лишен отдыха и не имел права за все двенадцать часов экзамена ни пить, ни есть. Выдержавший испытание становился доктором и увенчивался особой черной шапочкой.