Лопе де Вега - Том 5

Как мог ты видеть?

В пене кружев
Одежды легкой невзначай
Широко распахнулся край,
Все то, что скрыто, обнаружив.
Заметив, что любуюсь ей,
Сеньора с самой строгой миной
Все десять лепестков жасмина
В сандальи спрятала скорей.
Она была полуодета…
Какой-то воздух, кисея
В узорах тонкого шитья…
Ей не хотелось туалета
Менять, и вам со мной отказ
Послать решила донья Анна,
Но не хотел я постоянно
Быть горя вестником для вас.
Просил… и одержал победу.
Она к вам выйдет — только с тем,
Чтоб не касаться нежных тем,
А светскую вести беседу,
Как вам угодно: это ей
За вас был должен обещать я.

Не может быть скучней занятья
Для страсти пламенной моей!

Стихи, и музыка, и пенье
Помогут вечер провести.

Иль наказание нести
Мне за чужие прегрешенья?
Я думаю, была безумьем
Она обманута не раз,
Коль ждет, чтобы при ней сейчас
Я полон был благоразумья.

Любви капризной божество
Благодарить мне не пора ли,
Что вы хоть луч мне даровали
Расположенья своего?

Собранья нашего предметом
Стихи и музыку избрав,
Сошлись мы нынче, милый граф.
Прошу вас, помните об этом!

О, видеть вас! Не нужно мне
Иной поэзии небесной.

Вам слушать нас неинтересно,
Что вы стоите в стороне?
Хотя немножечко вниманья!

Кузен ваш очень нелюдим.

Вы обвинением своим
Мне подсказали оправданье,
Но — повинуюсь.

Мы вдвоем
Поговорим под звуки пенья.

О граф! Учтивей, без сомненья,
Нам будет говорить втроем.

Оттого, что взор ясных очей
На меня никогда не взглянет,
Страданья мои только станут сильней,
Но любовь моя меньше не станет!

Но… «ясные»! Определенье
Не очень лестное для глаз.

Позвольте мне узнать у вас,
Чем подтвердите это мненье?
Ведь «ясными» и небеса мы
Зовем, когда дыханье бури
Не омрачает их лазури.

Ужель в глазах прекрасной дамы
Хотели б видеть вы покой?
Но ведь душа и есть движенье.
И только смену выраженья
Мы называем красотой.
А если б к небу подходило
Спокойствие и ровный свет,
То ни к луне, ни к солнцу — нет!
Глаза небес — те два светила:
В движенье вечном видим их.

Простите песне, что словами
Она посмела спорить с вами:
Не знает принужденья стих!

Да, и в стихах любую тему
Наш позволяет уговор.

Ну что ж!.. Начнете вы, сеньор?

Я приготовил вам поэму
В честь ваших глаз: в ней песен шесть.
Я вам прочту все строфы эти.
Угодно?

Ни за что на свете,
Я предпочту сама прочесть.

Исполню ваше повеленье.

Найдите для стихов сюжет,
Чтоб был вам близок и согрет
Живой игрою вдохновенья.

Как вам угодно. Поспешу
Желаньям вашим угодить я:
Сонет по поводу прибытья
К нам в Кадис англичан?

Прошу!

Предположив, что лев испанский спит
И когти скрыл в покрове златорунном,
Что грозный Марс стал Купидоном юным,
Решил на льва напасть надменный бритт.

Сто кораблей отправил безрассудно,
Чтоб край одежд Испаньи там поймать,
Где, как хрусталь, в оправе изумрудной
Сияет моря царственная гладь.

Хотел на берег выйти враг спесивый!
Но грозный лев тряхнул лишь только гривой,
И тень его одна внушила страх:

В смятенье и тревоге легионы
Бежали прочь, британские знамена
Позорно сея на морских волнах.

Какой размах!

Да, чудно, чудно.
Великолепен ваш сонет!

Лев — верный короля портрет.

Да, лучше и представить трудно.

Сонет на славу.

Но, сознаюсь,
Стеснялся я его читать.

Теперь мы просим вас начать.

Как? После вас? Я не решаюсь.

Не принимаем извинений!

Что тут смешного?

Виноват.

Молчите: музы говорят!

Что скажет поэтессы гений?

Тот, кто Филиду любит, ей не мил,
Кто с ней жесток, того Филида любит,
Презревшему ее дарит свой пыл,
Презрев того, кого презреньем губит.

Кто к ней стремится, от того бежит,
Кто от нее бежит, к тому стремится,
Кто с нею горд, пред тем она дрожит,
Кто раб ее, пред тем она царица.

Любовь, любовь! В могуществе своем
Сведи ты лед со льдом, огонь с огнем,
Чувств примири раздор непримиримый.

О, сделай так, чтобы она могла
Любить того, кому она мила,
И разлюбить того, кем не любима!

Стихами можно восторгаться,
Мы в восхищении своем
Невольны!

Дон Хуан, мы ждем!

Позвольте с мыслями собраться.

Я девушку увидел у бассейна;
Она стояла, девственно горда,
Держа кувшин в руке своей лилейной:
В него лилась прозрачная вода.

Она красой сияла несказанной,
Величьем в ней дышали все черты:
В сандалиях с подошвой деревянной,
В переднике — царица красоты!

Взялась стирать — и от ее касаний
Казались снегом вымытые ткани.
Ей в руки душу отдал я свою

И, подойдя, сказал благоговейно:
К чему тебе склоняться у бассейна?
Дай твой кувшин слезами я долью…