Висенте Эспинель - Жизнь Маркоса де Обрегон

Шулера имеют также свою организацию, потому что они обманывают или сами, или через друзей, которые назначаются и избираются для этого дела; они располагают гостиницами или постоялыми дворами, откуда им дают сведения о новых людях, на которых они могут нападать. У них есть также своя кассовая или памятная книга для всех тех, кто оказывает им помощь в их ремесле во всех больших или малых селениях, ибо это занятие распространено по всей Испании, а в больших городах они имеют связь со своднями и получают сведения от этих лисиц, чтобы высасывать кровь у невинных ягнят. И хотя эти лукавые змии обладают столь сложными приспособлениями для того, чтобы высасывать кровь из тех, в которых они замечают склонность к игре и которые не могут подчинить себя известной умеренности и уберечься от их хитростей, – несмотря на все это, я говорю, что всего, что было бы уверенной и необычной сноровкой, следует бояться даже у самих друзей в делах игры, потому что они продадут друг друга. Когда один знакомый приглашает другого играть, ведя его в незнакомое место, то пусть этот другой идет с осторожностью, все равно, будет ли это публично или тайно; и мне кажется, что в данном случае не будет плоха поговорка: «Если ты меня очень любишь, то обращайся со мной как обыкновенно».

Мы продолжали наш путь со всем возможным удовольствием, – мои купцы и я, – отыскивая по дороге поводы, чтобы получать это удовольствие. Мы прибыли в Конкисту [182]– это маленькое селеньице, которое тогда только еще возникало, – в воскресенье утром; мы пошли послушать обедню, которую служил священник, произносивший латынь как галисиец. [183]Месса была заупокойная, потому что в это утро хоронили одного бедняка, и священнику помогал причетник, на котором поверх темного и очень нарядного кафтана был надет холщовый стихарь. Когда кончилась обедня, священник, читая над гробом молитву по усопшем, закончил словами: «Да упокоится в мире, аллилуйя, аллилуйя». Причетник ответил ему со многими переливами в горле: «Аминь, аллилуйя, аллилуйя». Я подошел к доброму человеку и сказал ему:

– Падре, ведь в заупокойной обедне не бывает аллилуйя.

Он ответил мне очень уверенно:

– Ну вот, сеньор студент, разве вы не видите, что это между одной Пасхой и другой?

Всю дорогу мы ехали, падая со смеху.

Так как путешествие, как бы приятно оно ни было, всегда влечет за собой некоторую скуку, потому что обыкновенно путешествуют или из-за нужды, или по неотложным делам, которые занимают память и рассеивают удовольствие, то мы старались найти удовольствие во всем, что встречали. Погонщики мулов занимались по своему обычаю: один – отпуская острые словечки, другой – насмехаясь над путешественниками, третий – распевая старинные романсы, каждый по своему характеру; мы – тем, что представлялось нашим взорам.

Мы встретили пастуха, который перегонял свое стадо из одного округа в другой, причем он и собаки умирали от жажды, так как в Сьерра-Морене, в мае и в течение всего лета, днем деревья загораются от жары, хотя ночью становится прохладно. Но парень был настолько несведущ, что, страдая от жажды, держал собак на привязи, чтобы они не потерялись. Он спросил нас, не знаем ли мы, где есть вода; я ему ответил:

– Как же вы спрашиваете об этом, имея при себе собак? Отвяжите их, они быстро найдут воду.

– А это действительно так? – спросил купец.

– Это очень известная вещь и много раз испытанная, – сказал я и обратился к пастуху: – Отвяжите собак или одну из них и привяжите ее на длинную веревку, держа которую вы и пойдете за ней, так как собака найдет родник, ручей или лагуну.

Пастух так и сделал, так что собака, отпущенная на длину веревки, помчалась вниз по склону, подняв морду, и побежала прямо к зарослям, находившимся у подножья скалы, где нашла воду, освежившую пастуха и утолившую жажду стада.

– Хочу я рассказать вашим милостям то, что мне рассказал в Ронде один кабальеро, одаренный очень тонким умом, по имени Хуан де Лусон, [184]очень опытный в науках мирских и божественных. Среди многих других есть два селеньица в Сьерра-де-Ронде, одно зовется Баластар, а другое – если я верно припоминаю – Чукар. Между ними бродил мавр, козий пастух, пася свое стадо. Когда его мучила жажда и он не находил воды или какого-нибудь признака, по которому можно было бы ее найти, у него исчезла собака; через некоторое время она пришла, вся мокрая и очень довольная, виляя около хозяина хвостом и всячески ласкаясь к нему. Изумленный этим пастух очень хорошо накормил ее и привязал, дожидаясь, чтобы у нее опять появилась жажда, это самое действенное средство от лени. Тогда он привязал собаку на длинную веревку и пустил ее; а сам, следуя за ней, бежал, прыгая по кустам и скалам, расцарапывая себе лицо и руки; но, несмотря на все эти трудности, он бежал за ней по глухой чаще, пока не проскользнул через отверстие пещеры, естественно образовавшейся под высокими скалами, с несколькими расщелинами, пропускавшими в нее необходимый свет. Посередине пещеры выходил из земли прозрачнейший ручей, разделявшийся на две части; мавр напился и наполнил свой мех; удивленный неожиданностью, он придумал план, показавшийся ему хорошим, но потом стоивший ему жизни. Этот план заключался в том, что он перегородил камнями один из этих ручьев, пустив всю воду в одну сторону, чтобы посмотреть на следующий день, куда она направлялась. Он пошел к своему стаду и на другой день обнаружил, что Чукар остался без воды. Мавр, знавший секрет, пошел в деревню, говоря, что если ему хорошо заплатят, то он даст им их воду, и далее еще больше, и при этом рассказал им все, что с ним произошло. Короткое время, когда они были лишены воды, поставило их в такое тяжелое положение, что они дали ему двести дукатов, чтобы он дал им их воду и воду другого селения. Получив свои деньги, он пошел в пещеру и пустил воду в эту сторону. Видя, что их вода так прибыла, и зная непостоянство и жадность пастуха, они, прежде чем обитатели Баластара успели подкупить его надеждой на большую выгоду, сговорились убить его дубиной, так что они остались со всей водой, а мавр лишился жизни, и до сегодняшнего дня неизвестно, где находится секрет; и теперь еще заметны следы, что когда-то там протекала вода, – на это указывают галька и камни. Обнаружило эту скрытую пещеру чутье собаки, преданного друга и верного спутника, открывающего врагов своих хозяев.

– Удивительная сила чутья! – сказал купец. – Ведь вода – вещество без запаха, а собака обнаруживает ее, подняв лишь на воздух свой нос, являющийся органом обоняния. Превосходные качества собак достойны удивления не по рассказам, какие передают о них, не считаясь лишь со старыми историями, а по тому, что мы видим и замечаем каждый день. Какая преданность! Какая привязанность! Какая понятливость!