Тирсо де Молина - Театр

Хуанилья — ласкательная форма от Хуаны, распространеннейшего испанского имени. Большинству действующих лиц «Осужденного за недостаток веры» Тирсо дает имена на итальянский лад. Здесь вполне допустимое с точки зрения правдоподобности исключение.

Пасьо — внутренний двор, окруженный стенами или галлереями. Распространенный в испанской архитектуре обычай оставлять внутри домов и других построек открытое пространство существовал с древнейших времен. В эпоху Возрождения и позже такие дворы отделывались с большой роскошью, вокруг них возводились крытые галлереи, обычно двухэтажные и тщательно орнаментированные.

Октава — излюбленный в итальянской поэзии вид строфы. Такая строфа, писавшаяся обычно пятистопным ямбом, состоит из восьми строк: трех четных, объединенных одной рифмой, трех нечетных, объединенных другой рифмой, и две последних, рифмующиеся между собой.

Сонет — форма стихотворения, состоящего из четырнадцати стихов, разбитых на два четверостишия и два трехстишия. Сонеты были широко распространены в эпоху Возрождения и в XVI–XVII веках, особенно в Италии, на родине их.

Как бы их ни ненавидели у нас в Неаполе — намек на враждебность неаполитанцев к владевшим городом испанцам.

Просцениум — передняя часть сцены, авансцена.

Кабальеро — кавалер, рыцарь, обычное обращение в Испании, синоним дворянина.

Публий Овидий Назон (43 до н. э. — 17 н. э.) — знаменитый римский поэт эпохи императора Августа.

Овидием в Испании широко начинают интересоваться и переводить его в эпоху, непосредственно предшествовавшую Тирсо (перевод «Превращений» в 1580 г., затем в 1586 и 1589 гг., «Посланий» — в 1596 г.), о нем пишут и комментируют его в Саламанкском университете. Обращение испанцев к классикам древности началось несколько раньше, в связи с усилением итальянского влияния на всю испанскую культуру.

Беллерма — героиня нескольких старинных испанских романсов (см. романс) о Беллерме и рыцаре ее Дурандарте, одном из двенадцати соратников Карла Великого. Дурандарте семь лет служит Беллерме и не может добиться от нее взаимности. Затем он умирает в Ронсевальской битве вместе с рыцарями Карла и огорчается не тем, что ему суждено умереть, а тем, что он больше не увидит Беллермы и не сможет служить ей. Монтесинос, двоюродный брат Дурандарте, вынимает у него сердце и приносит Беллерме, которая клянется никогда не разлучаться с этой реликвией. По другому романсу, речь в котором ведется от имени Беллермы, она упрекает Дурандарте, уже убитого, не зная о его смерти, в том, что он забыл свою любовь; на что герой отвечает ей, что слова ее лживы, ибо она любила другого и он, не перенеся этого, умер от отчаяния.

Ту же тему о Беллерме варьирует в своем романсе знаменитый испанский поэт XVII века Луис де Гонгора. Романс о смерти Дурандарте («О, Беллерма, о, Беллерма») введен Лопе де Вега в пьесу «Смерть-обручительница». Этот же романс стал широко известен по эпизоду с Монтесиносовой пещерой в «Дон-Кихоте» (гл. XXII–XXIII). Многие из стихов романса вошли в пословицы: «Я семь лет тебе служил» и «Очи, которые тебя видели». Существует несколько стихотворных версий (см. сборники Дюрана, Е. Мериме, Менендеса Пидаль).

Как бы их в море сбросил со скалы я . — В подлиннике еще: aunque est á lejos aqui — хотя она далеко отсюда.

Защищайтесь шпагой … — Дуэли, зачастую оканчивавшиеся смертью одного из противников, были настолько распространенным явлением, что Государственный совет и инквизиция в Испании настаивали перед королем в 1636 г. на необходимости закона, запрещающего дуэли. В Арагонии, например, в 1528 г., судя по одному из законодательных актов, был в силе разбор судебного дела или спора посредством дуэли, «буде принц или сеньор обеспечит или укажет место боя». Так как число и смертельные исходы дуэлей все росли, в 1678 г. был издан королевский указ, которым отменялись все привилегии и льготы в отношении наказаний, применявшихся к дуэлянтам.

Францисканцы . — Франциск Ассизский, основатель монашеского ордена францисканцев, был якобы запечатлен в знак милости неба пятью язвами — (по образцу ранений, полученных Христом при распятии, — пробиты руки и ноги при пригвождении к кресту и ранен копьем бок) — стигматами. Орден францисканцев существовал сбором милостыни.

Но когда дело сварим . — В подлиннике: más que ha de haber cuchilladas — «еще осталось поработать ножом».

Ты пойдешь без покрывала . — Обычай испанских женщин выходить на улицу под покрывалом был настолько распространен, что вызвал против себя четыре законоположения: первое появилось в 1586 г., а последнее в 1639 г. Запрещения мотивировались тем, что ношение покрывал способствует падению нравов. Но все меры, направленные к тому, чтобы искоренить этот обычай, остались тщетными. См. по этому поводу любопытный трактат Антонио Пинело «Покрывала на лице женщин в древности и в новейшее время», Мадрид, 1641.

Рыцаря святого. — В подлиннике: santo varón — «святого мужа».

Мотет — девиз, короткое изречение, обычно сопровождавшееся рифмованными глосами , поясняющими или истолковывающими его. Сочинение мотетов было одним из любимых занятий тогдашнего светского общества.

Начинай же, Эскаланте. — В подлиннике: Seo Escalante (искаж. сеньор) — один из элементов жаргона, не раз введенного Тирсо в пьесу. Escalante на воровском языке — нечто вроде громилы.

Какое отвратительное имя: Черинос . По-испански cherinola — шайка воров или разбойников, cherinol — глава шайки.

Монолог Энрико. — Подобное же место, где герои поочередно похваляются своими злодеяниями, есть у Соррильи, известного испанского драматурга XIX века, в его «Дон Хуан Тенорио» (1843). Рассказ Энрико не покажется преувеличенным, если принять во внимание царившие в XVII веке нравы. «Драки и поножовщина на каждом шагу, — пишет один из историков, — из-за пустякового вопроса этикета или вежливости, нелепые и смехотворные проекты добыть деньги, не имея денег, пышные и дорого обходившиеся праздники, чтобы отметить будничные события, тогда как города, острова, провинции и даже королевства погибали из-за неумелого управления… самые отвратительные и противоестественные пороки, невероятно распространенные во всех слоях мадридского общества, страсть к игре, превратившаяся у многих в профессию, и, наконец, двор, набитый своими и чужими распутниками… на фоне общества, столь же пристрастившегося к безделью, лицемерию и рутине, к погоне за внешностью, сколь далекого от истинных путей добродетели, знания и прогресса». Если к этому прибавить нищету и невежество простого народа, получится полная картина испанской жизни данной эпохи. Беспримерные злодейства Энрико — общее место для испанского театра, особенно религиозного.