Тирсо де Молина - Театр

Барабан! Ты слышишь?

Стой!
И опасности не бойся.
Воин я, не беспокойся,
Был до схимы не плохой.

Вы поплатитесь, друзья,
За злодейства ваши, оба.

Грудь пылает гневом. Злобой
Превзошел Энрико я.

Эй, разбойники, сдавайтесь!..

Эти станут умирать…
Я ж сумею так бежать,
Что поймать и не старайтесь.

Ваши стрелы жалят сильно,
Вас успех конечный ждет,
Здесь вас более двухсот,
Наших двадцать — мы бессильны.

По горе уже бежит он.

Я без ног и без руки…
О злодеи мужики…
Что ж? Я в храбрости испытан.
Я задам им. — Нет, увы!
Нехватает сил. Глубоко
Согрешил я, и жестоко,
Небеса, мне мстите вы.

К злодеяниям Энрико
Не нашли меня причастным.
Это судьи, всенародно
Осудив его, предали
Казни, а меня за двери.
Лишь вернулся я сюда, —
Что я вижу! Лес и горы
Шумом, гомоном объяты.
Тут бегут каких-то двое
Мужиков и держат шпаги.
Там — контуженный Финео.
Тут — и Селио, и Фабьо;
Здесь же — распростерт без жизни…
Горе! Пауло отважный!

Это вы опять идете,
Мужики… Со мною шпага.
Я еще живу, не умер,
Хоть слабо мое дыханье.

Пауло, это я, Педриско.

О, приди в мои объятья!

Отче, что с тобой?

Увы мне!
Мужиками я изранен…
Смерть близка… Но расскажи мне —
Я узнать горю желаньем —
Происшедшее с Энрико.

Он повешен. Весь Неаполь
Видел это.

Значит, можно ль
Сомневаться в том, что аду
Осужден он?..

Ах, подумай,
Что ты, Пауло, болтаешь…
Он христианином умер.
Исповедался, причастье
Принял и, с мольбою очи
Устремивши на распятье,
О прощении молил он,
Щеки нежными слезами
Орошая; кто с ним были,
На него взирали в страхе.
А когда он умер, дивно
В чистом воздухе звучали
Звуки музыки небесной.
Для того же, чтоб приметней
Было чудо для народа,
Серафима два крылатых
Показались над землею
И, летя, в руках держали
Душу славного Энрико.

Душу грешника? Едва ли
Не грешнейшего из смертных.

Неужель тебя пугает
Милосердие господне?

Было то, мой друг, обманом,
Та душа была другого,
Не Энрико.

Боже, даруй
Свет ему.

Я умираю…

Знай, Энрико божьей властью
Награжден, и ты молися
О прощеньи.

Не прощает
Бог такие оскорбленья,
Как мои…

Не сомневайся:
Не простил ли он Энрико?

Милосерд он…

Это явно.

Только не к подобным людям…
Дай мне руку… умираю…

Постарайся смерть Энрико
Заслужить…

Так бог сказал мне.
И себе спасенья жду я,
Раз Энрико — грешник — спасся.

Весь израненный, в мученьях,
Умер Пауло. Несчастный!
Жребий брошен. Пусть Энрико
Грешный был, а в смерти спасся.
Ну, а он за недостатком
Веры, подлежит он аду.
С ивы веток нарубивши,
Ими скрою мертвеца я.

Что? Откуда эти люди?..

Упустили атамана…
Значит, мало вы старались.

Видел я: цепляясь, падал,
Тысячами стрел пронзенный,
Со скалы высокой…

Ладно.
Эй, схватите человека…

Ах, Педриско, ах несчастный!
Приготовься попоститься.

Этот — Пауло слуга был
И сообщник злодеяний.

Врешь, мужик! Один лишь славный
Был Энрико мой начальник.

Мой — Энрико тоже.

Братец,
Ты, Гальван, меня не выдай,
Ради бога!

Если скажешь
Ты, где тот, кого мы ищем,
Атаман твой, — обещаю,
Что получишь ты свободу.
Говори!

Старанья ваши
Бесполезны. Он уж умер.

Как так умер?

Мною найден
Был он, стрелами пронзенный,
Вот на месте этом самом,
Умирающий в мученьях.

Где же он?

Покрыл ветвями
Я его…

Но что за призрак…
Ужас душу наполняет…

Если ищете вы Пауло,
Так смотрите вы, как пламя
Тело Пауло объемлет,
И кишит оно змеями,
И никто к моим мученьям,
Что терплю я, не причастен:
Я один всему виною,
Ибо гибель сам стяжал я
Для себя. Спросил я бога,
Мне какой конец подаст он
В день последний этой жизни.
Оскорбил я бога, жалкий,
И когда увидел это
Враг души моей, меня он
Совратить обманом злобным
Пожелал и принял сладкий
Образ ангела. О, если б
Был я мудрым, я бы спасся
Через этот самый искус!
Ах, я начал сомневаться
В милосердии великом
Божеском. И днесь предстал я
Перед суд его, и слышу:
«Ты, отцом моим проклятый,
Сниди в темную пучину
Зол и бедствий несказанных!»
Вас, родители, за то, что
Я рожден, я проклинаю…
И за то, что усомнился,
Проклят я — тысячекратно…