Алигьери Данте - Божественная комедия

92-93. До песни тех – то есть пока не запели ангелы.

115. В новой жизни – то есть в своей молодости, о которой он писал в книге, озаглавленной «Новая Жизнь».

124-125. Между первым и вторым из возрастов – то есть двадцати пяти лет отроду.

126. Меня покинув, он ушел к другим – то есть был неверен Беатриче и как женщине, и как небесной мудрости, ища ответы на все свои вопросы в мудрости человеческой.

134. И наяву – то есть в видениях, о которых Данте рассказывает в «Новой Жизни» (XXXIX [XL]; XLII [XLIII]).

3. Лезвие – то есть косвенная речь о Данте (Ч., XXX, 103-145).

11. Память о годах печали – то есть о заблуждениях Данте.

12. Волной – то есть водами Леты.

23-24. О благе, взыскуемом превыше всех других – то есть о боге.

41-42. Точило вращается навстречу лезвию, притупляя меч правосудия.

72. В Ярбиной стране – то есть в Африке, где царствовал Ярба (Эн., IV, 196).

77. Первенцы творенья – то есть ангелы.

81. На Зверя, слившего два воплощенья – то есть на Грифона (см. прим. Ч., XXIX, 108).

83. Она себя былую побеждала – то есть превосходила красотой.

92. Сплетавшая венок – то есть Мательда (Ч., XXVIII, 68).

98. «Asperges me» (лат.) – словами псалма: «Окропи меня».

102. Глотнуть пришлось литейской воды, дарующей забвение грехов.

104. Меж четверых красавиц – см. Ч., XXIX, 130-132 и прим.

106. Мы – звезды в тьме высот. – См. прим. Ч., I, 23-27.

107-108. Лик Беатриче не был миру явлен. – То есть небесное откровение еще не было явлено миру, когда четыре основные добродетели были ниспосланы людям, чтобы приготовить их к его восприятию.

111. Среди тех трех, чей взор острей направлен – то есть среди трех «богословских» добродетелей.

123. То вдруг в одном, то вдруг в другом обличье. – В глазах Беатриче Грифон отражается то как лев (человек), то как орел (божество).

137-138. Вторая красота Беатриче – ее уста. Первая – ее глаза, которые Данте уже увидел (ст. 115-123).

2. Десятилетней жажды – увидеть Беатриче, умершую за десять лет до 1300 г.

8. Из уст богинь – то есть трех «богословских» добродетелей.

17-18. Святое войско шло стезей возвратной. – То есть мистическая процессия повернула обратно на восток (см. Ч., XXIX, 12).

37-39. Древо. – Это библейское «древо познания добра и зла», от запретных плодов которого вкусили Ева и Адам. Данте превращает его в символ империи.

44. Не ранишь клювом – не посягаешь на прерогативы светской власти.

49-51. Грифон оборачивается к колеснице (церкви), привлекает ее к сирому, то есть оголенному, древу (империи) и одной из его ветвей связывает с ним ее дышло (крест).

52-54. Когда поток большого света (то есть солнечного) смешан с лучами Овна, который соединяется с солнцем вслед за ельцом небесным (созвездием Рыб), – другими словами: весной.

65. Сказ о Сиринге. – Меркурий усыпил рассказом о нимфе Сиринге и затем обезглавил стоглазого Аргуса, который, по приказу Юноны, неусыпно стерег Ио, возлюбленную Юпитера (Метам., I, 568-747).

72. И возглас – возглас Мательды (см. ст. 83-84).

73-81. Смысл: «Как – в евангельской легенде – пораженные преображением Христа (яблони священной), апостолы Петр, Иоанн и Яков пали ниц и, очнувшись от его голоса, разрушавшего даже сон умерших, увидели, что на их учителе прежняя одежда и что исчезли беседовавшие с ним Моисей и Илья...»

89. Ввысь восходят – возносятся на небо.

98. Семь нимф – семь добродетелей, взявших в руки светильники.

99. Австр – южный ветер; Аквилон – северный.

103-105. Беатриче поручает поэту описать все, что он сейчас увидит. Перед Данте предстанут в аллегорических образах прошлые, настоящие и грядущие судьбы римской церкви

109-117. Орел (птица Дия), устремляющийся на колесницу с вершины дерева, которому он при этом наносит вред, олицетворяет римских императоров-язычников, преследовавших христианскую церковь в ущерб – по мысли Данте – самой империи.

118-123. Лиса – символизирует ереси первых веков христианства.

124-126 Снова к колеснице спускается орел и осыпает ее своими перьями. – Это богатства, которыми христианские императоры одаряли церковь, и главным образом – «дар Константина» (см. прим. А., XIX, 115-117)

130-141. Дракон (дьявол) оторвал у колесницы часть ее днища – дух смирения и бедности. Тогда она мгновенно оделась перьями, обросла богатствами.

142-147. Пернатая колесница превращается в апокалипсического зверя (см. прим. А., XIX, 106-110).

149-153. Наглая блудница – папство, глазами рыща, выискивает себе друзей. Рядом с ней стоит ревнивый гигант – король французский Филипп IV, иногда ладивший с Бонифацием VIII, но кончивший тем, что нанес ему жестокое оскорбление в Ананьи (см. прим. Ч., XX, 86-90).

154-160. Намек на перенесение папского престола из Рима в Авиньон, при Клименте V, в 1309 г. (см. прим. А., XIX, 79-84).

1. «Deus, venerunt gentes» (лат.) – «Боже, пришли язычники».

10-12. «Modicum, et non vtdetntis me; et iterum modicum, et vos vzdelntis me» (лат.) – «Вскоре вы не увидите меня, и опять вскоре увидите меня». Этими словами (цитата из Евангелия) Беатриче высказывает уверенность в том, что похищенная гигантом колесница будет возвращена и примет свой прежний вид.

13. Я предшествии седмицы – то есть семи добродетелей, несущих светильники.

14. Мне, женщине и мудрецу – Данте, Мательде и Стацию.

34. Порушенный змеей сосуд – то есть колесница церкви, у которой дракон оторвал часть днища (Ч., XXXII, 130-135).

35. Был и не стал – чудовищно искаженная церковь перестала быть собою (ср. Р., XXVII, 22-27).

36. Вино и хлеб злодея не спасут. – В Италии существовал обычай, по которому родственники убитого теряли право кровной мести, если убийца или его родич девять дней кряду приходил на могилу жертвы и съедал там хлеб, смоченный в вине. Беатриче хочет сказать: «Ничто не оградит злодея от божьего суда».

43. Пятьсот Пятнадцать – загадочное обозначение грядущего избавителя церкви и восстановителя империи, который истребит воревку (блудницу песни XXXII, занявшую чужое место) и гиганта (французского короля). Цифра DXV образует, при перестановке знаков – слово DVX (вождь), и старейшие комментаторы так ее и толкуют.

47 – 51. Сфинга (Сфинкс) – в античном мифе – крылатое чудовище с женским лицом, обитавшее возле Фив и убивавшее всех, кто не мог разгадать его загадку. Когда Эдип (Лаяд) ее разгадал, Сфинга бросилась со скалы и разбилась насмерть. Отмщая за ее гибель, прорицательница Фемида наслала на фивян хищного зверя, который губил нивы и стада (Метам., VII, 759-765). В старинных списках «Метаморфоз» вместо Laiades читалось Naiades, и разрешение загадки Данте приписывал Наядам. Смысл ст. 49-51: «События покажут, кто такой „Пятьсот Пятнадцать“, но разрешение этой трудной загадки приведет не к бедствиям, а к миру».