Т. Михайлова - ПОХИЩЕНИЕ БЫКА ИЗ КУАЛЬНГЕ

– Уж лучше б стоял он на старом месте, – сказал возница, – ибо вижу, что обретешь ты на поле то, чего ищешь – знамения рока, погибели, смерти!

– Послушай-ка, Ибар, – сказал тогда мальчик, – постели мне в колеснице подстилки и покрывала, я хотел бы немного поспать.

– Горе сказавшему это! – молвил возница, – ибо в чужой стороне ты, а не на лужайке для игр.

Разложил Ибар подстилки да покрывала, и прямо на поле охватил мальчика сон. Меж тем появился на поле один из сыновей Нехта, Фойл, сын Нехта.

– Не распрягай лошадей, о, возница, – сказал он.

– И не думаю, – ответил Ибар, – ремни и постромки еще у меня в руках.

– Чьи это лошади? – спросил Фойл.

– То лошади Конхобара, две пегоголовые, – ответил возница.

– И вправду, признал я их, – молвил Фойл, – кто же привел их сюда, в приграничную землю?

– Мальчик, что принял оружие в наших краях и решил показать свою удаль в чужой стороне.

– Не знать бы ему торжества и победы! – воскликнул Фойл, – если б годами он вышел для схватки, лишь бездыханное тело увез бы ты в Эмайн.

– И вправду он мал, чтоб сражаться, – сказал Ибар, – не пристало и говорить ему об этом. Всего лишь семь лет он прожил от рождения доныне.

Меж тем приподнял мальчик лицо с земли, провел по нему рукой и залился румянцем с головы до ног.

– Готов я приняться за дело, – сказал он, – если и ты не отступишься, буду доволен!

– Будешь доволен, когда мы сойдемся у брода, – молвил Фойл, -вижу, явился сюда ты как трус безоружным; немедля бери оружие, ибо вовеки не наносил я ударов вознице, гонцу или безоружному.

Поспешил мальчик к своему оружию, но остановил его Ибар.

– Воистину следует тебе поостеречься этого человека, о мальчик, – сказал он.

– Отчего же? – спросил Кухулин.

– Перед тобою сам Фойл, сын Нехта. Не берет его ни острие, ни лезвие, ни какое иное оружие, – ответил Ибар.

– Не пристало тебе говорить так, о Ибар, – воскликнул мальчик, – в руку возьму я свой деил клисс {191} 191 Деил клисс – Речь идет о непонятном оружии (некоторые ученые считали его особым видом копья), предназначенном для метания. , шар из чистого железа, что надет прямо на его щит, да на его лоб и вышибет столько мозгов, сколько весит он сам; как решето я проткну его, так что свет дня будет виден насквозь.

Вышел вперед Фойл, сын Нехта, и схватил тогда мальчик свой деил клисс, да метнул его прямо в щит, да прямо в лоб Фойла, и вышиб шар столько мозгов, сколько весил он сам; как решето продырявлен был Фойл, так что свет дня сквозь. затылок виднелся.

Меж тем вышел в поле второй сын Нехта, Туахал.

– Вижу, о мальчик, задумал хвалиться ты этой победой, – сказал он.

– Не пристало мне похваляться гибелью одного мужа, – ответил Кухулин.

– Да и не бывать тому нынче, ибо падешь ты от моей руки! – воскликнул Туахал. – Как трус ты пришел, подними же немедля оружие!

Поспешил Кухулин к своему оружию, но остановил его Ибар.

– Надобно тебе поостеречься этого человека, – сказал он.

– Отчего же? – спросил мальчик.

– Сам Туахал, сын Нехта перед тобою. Коли не поразишь ты его с первого удара, первого броска и первого натиска, уж не сделаешь этого вовсе, столь искусно и ловко владеет он остриями своего оружия, – сказал Ибар.

– Не пристало тебе говорить так, о Ибар, – воскликнул мальчик, – в руку возьму я копье Конхобара, могучее {192} 192 …копье Конхобара, могучее… – Ирландский эпитет переведен здесь условно. Точное значение слова muirnech неясно, однако оно часто употребляется как определение manais'a – большого копья с широким наконечником. , ядом вспоенное. Падет оно на щит, что прикрывает его грудь, сердце пронзит и пройдет через ребра с другой стороны. То разбойничий будет бросок, а не натиск свободного мужа. Вовеки не оправиться ему от моего удара, где бы ни врачевали его да выхаживали.

Вышел вперед Туахал, сын Нехта, и метнул в него мальчик копье Конхобара, что упало на щит у груди Туахала, сердце пронзило в груди и прошло через ребра с другой стороны. И отрубил Кухулин голову Туахала, прежде чем повалился тот наземь.

Меж тем вышел в поле самый младший из сыновей, Файндле, сын Нехта.

– Воистину безумцы сражавшиеся с тобой! – молвил Файндле.

– Почему же? – спросил мальчик.

– Иди к воде, где нога твоя не достанет дна, – сказал на это Файндле и первым поспешил туда.

– Надобно тебе поостеречься его, о, мальчик, – молвил Ибар.

– Отчего же? – спросил Кухулин.

– Сам Файндле, сын Нехта перед тобою, – ответил Ибар, – что над водой скользит, словно белка иль ласточка. В целом мире никто из пловцов не сравнился бы с ним!

– Не пристало тебе говорить так, о Ибар, – сказал Кухулин, – помнишь ли реку Калланд {193} 193 Калланд – ныне река Каллан около Арма. , что течет у нас в Эмайн? Так вот, когда сходятся юноши к ней поиграть и вода неспокойна, на каждой ладони несу одного я, да вдобавок еще и на каждом плече, сам не смочив и лодыжек!

Сошлись они посреди потока, и обхватил мальчик Файндле обеими руками, и держал пока не подступила ему вода к самой груди. Тут могучим ударом меча Конхобара снес он Файндле голову с плеч и, оставив тело волнам, взял ее с собой.

Затем направились они к крепости, разорили ее и предали огню, так что сравнялись жилища со внешней стеною, и тогда поворотили обратно к Слиаб Фуайт, увозя с собой три головы сыновей Нехта.

Вдруг заметили они стадо диких оленей.

– Что там за звери, о Ибар, – спросил его мальчик, – ручные они или дикие?

– Воистину, то дикие олени, – ответил Ибар, – стадо, что бродит в чащобах у Слиаб Фуайт.

– Подхлестни же кнутом лошадей, – молвил мальчик, – чтоб смог я поймать одного-двух оленей.

Взмахнул кнутом возница, но не угнаться было за оленями раскормленным королевским лошадям. Спрыгнул тогда с колесницы Кухулин, ухватил двух быстроногих и сильных оленей и привязал их к оглоблям, ремням и веревкам колесницы.

Двинулись снова они к холму Эмайн, да только вскоре заметили стаю летящих над ними белых лебедей.

– Что там за птицы, о Ибар, – спросил тут Кухулин, – ручные они или вольные?

– Это, воистину, вольные птицы, – сказал ему Ибар, – стая, что к нам прилетает со скал, островов и утесов огромного моря кормиться в поля и долины Ирландии.

– Что будет лучше, о Ибар, – спросил его мальчик, – живыми или мертвыми взять их нам в Эмайн?

– Уж верно живыми, – ответил возница, – ибо не каждый поймает свободную птицу.

Кинул тут мальчик в них маленький камень и сбил восемь птиц, метнул большой камень, и пало на землю шестнадцать. Повелел Кухулин вознице принести к нему птиц, но отвечал Ибар, что сулит ему это несчастье.

– Отчего же? – спросил Кухулин.

– Слова мои сущая правда, – ответил Ибар, – ведь стоит мне только сойти с колесницы, как ее железные колеса раздавят меня, ибо сильна и могуча неудержимая поступь коней. Стоит лишь мне шевельнуться, как вопьются в меня оленьи рога, пронзят и проколют насквозь!