Миранда Олдхаус-Грин - Кельтские мифы

Гильда был не одинок в своих наблюдениях за нравами и обычаями. Его современник, французский мистик VI века Григорий Турский, написал книгу «О славе блаженных исповедников», в которой комментировал проповеди другого духовного пастыря, епископа Илария из Пуатье, осуждавшего языческие жертвоприношения, свидетелем которых, вероятно, стал на озере в Севеннах (Франция).

Но как мифы перешли из устной формы в письменную? Учитывая, что образование в средневековых Ирландии и Уэльсе было ограничено королевскими дворами и монастырями, неудивительно, что кельтские мифы дошли до нас благодаря усердию христианских священнослужителей или их учеников. Мы знаем, что создание и бытование мифов предшествуют времени их письменной фиксации, о чем уже шла речь выше и в первой главе. Кроме того, легенды, особенно ирландские, сохраняют значительное языческое наследие, которое вполне очевидно, несмотря на то что в них внесено значительное количество изменений и включена откровенная антиязыческая пропаганда, поскольку записывали тексты христианские священнослужители. Однако заметно поразительное сходство между материальной культурой и символикой поздних доисторических, дописьменных памятников и аналогичных тем в записанных мифах.

Археологические свидетельства – главным образом памятников иконографии и надписей – в основном принадлежат западным римским провинциям: Галлии и Британии, включая Уэльс, но исключая Ирландию. Несмотря на неизбежное влияние римлян на эту группу регионов, б о льшая часть коренной галльской и британской космологии может быть выявлена. Вполне вероятно, что такой ранний материал влиял на более поздние кельтские мифы двумя способами. Во-первых, через устную традицию, которая, должно быть, берет начало глубоко в доисторическом контексте. Во-вторых, из текстов раннехристианских священнослужителей, таких как Гильда в VI веке и Гиральд Камбрийский в XII веке, становится ясно, что некоторые языческие памятники, относящиеся по крайней мере к римскому периоду, сохранились и выделялись в пейзаже.

Если на то есть воля Божья, то от всего сердца я предлагаю отыскать Землю, обетованную святым [19].

Первые монахи из Ирландии и Уэльса много путешествовали по Европе, откликаясь на осознанную необходимость предпринимать христианское peregrinatio pro Dei amore («паломничество во имя любви к Богу»), своего рода духовный поиск, целью которого были распространение христианских идей, основание новых монастырей и обретение просветления во имя приближения к Богу. Одним из таких монахов был ирландский христианин по имени Колумбан, родившийся в 543 году. Он с огромным рвением откликнулся на идею паломничества: святой исколесил всю континентальную Европу и особенно Францию, стремясь ощутить присутствие Бога в своей жизни. Папа Пий XI отметил вклад Колумбана в осуществление христианской миссии не только во Франции, но также в Германии и Италии: он сделал больше, чем кто-либо из его современников. Странствия Колумбана начались на северо-западе Ирландии, в монастыре аббата Синелла у озера Лох-Эрн (недавно там прошел саммит Большой восьмерки, посвященный в том числе конфликту в Сирии).

История Колумбана показывает, как именно выглядело паломничество. Этот вид духовного миссионерского путешествия (чем-то схожего с путешествиями св. Павла, описанными в Деяниях святых апостолов), скорее всего, позволял первым христианским монахам увидеть языческие религиозные скульптуры и памятники с текстами. Некоторые из статуй, храмов и ритуальных предметов, с которыми они сталкивались, вполне могли быть источниками и напоминаниями для устных сказителей и, возможно, нашли свое место в мифологической традиции. В противном случае трудно объяснить поразительное сходство между британскими и европейскими предметами религиозного культа, относящимися к железному веку и эпохе римского владычества, и элементами, присутствующими в мифологических повествованиях. Путешествия ранних христианских миссионеров, таких как Колумбан, могли создавать так называемые «коридоры времени» – каналы для переноса традиции между позднейшей доисторической и раннесредневековой эпохами.

Каэрлеон – город воистину древний. Он был возведен с великим тщанием римлянами, стены его построены из кирпича. Все еще можно увидеть многие следы его былого величия [20].

Утверждать наличие прямых связей между археологическими свидетельствами дохристианской религии Британии и Галлии с одной стороны и средневековыми кельтскими мифами об Ирландии и Уэльсе с другой – весьма рискованно. Тем не менее странный и сложный мифологический пейзаж кельтского Запада возник в раннесредневековом сознании отнюдь не на пустом месте.

Скорее всего, он основывался на более ранних космологиях, которые отражены и в археологических свидетельствах. Для примера: римский амфитеатр в Каэрлеоне был отождествлен средневековыми мифотворцами с Круглым столом короля Артура. Посредниками, подарившими основания для такого толкования, вероятно, были сказители, которые видели реликвии прошлого или получали информацию от других – тех, кто видел древние руины во время своих путешествий. Работа сказителей – сплетать повествования вокруг ядра реальности. Соблазнительно было бы предположить, что таким образом фрагменты ранних верований и культовых практик были сохранены в мифологических преданиях кельтского Запада, каким бы трансформациям они ни подвергались на долгом пути к письменной фиксации, примеры которой нам известны.

Рис. 18. Св. Брендан и сирена, из немецкого перевода «Плавания св. Брендана», около 1476 года

Рис. 19. Алтарь римского периода (Германия), посвященный Таранукну или Таранису, кельтскому богу грома

Археологические свидетельства римского периода в Галлии и Британии представляют нам яркую и динамичную группу кельтских богов и богинь. Некоторые – такие как Таранис, бог грома, Эпона, богиня лошадей, и триада богинь-матерей – были известны на обширной территории Европы. Другие – такие как богини воды Сулис в Бате на западе Британии, Ковентина в Карраубурге у Адрианова вала и Секвана в Бургундии – были привязаны к одному определенному региону и являлись олицетворением особых священных источников или рек. Таранис был также богом грозы, а еще и солнечным божеством. Его символами были солнечное колесо, орел, дуб и молния, а б о льшая часть его образов, вероятно, вошла в валлийские и ирландские небесные мифы, включая легенду о валлийском герое Ллеу (см. ОРЕЛ И СОВА: ВАЛЛИЙСКИЙ МИФ О ДНЕ И НОЧИ) и ирландском Луге (см. ЛУГ ДЛИННОРУКИЙ: БОГ СВЕТА И ПРАВДЫ). Рассказы о битвах, в которых Луг сражался с темными чудовищами фоморами, судя по всему, содержат следы описания битвы Тараниса с гигантом из потустороннего мира – получеловеком-полузмеем. Точно так же древние богини источников могли стать основой для более поздних ирландских мифов: например, Боанн, богиня великой реки Бойн. Валлийская героиня Рианнон, безусловно, тесно связана с древней галльской богиней лошадей Эпоной. Триада богинь-матерей, чрезвычайно популярная в римской Британии и в Европе, несомненно, вдохновила на создание образа грозных ирландских триад – тройных богинь Морриган (Mórrigna) и трех Бадб (Badbh).