Владимир Богораз - Сказка о Чесоточномъ Шаманѣ [Старая орфография]

— Ухъ! — говоритъ отецъ — что съ нимъ дѣлать?… — Говоритъ ему: — На западной сторонѣ въ темной землѣ живетъ другой Кэ́ля. Его дочь, попросивъ, высватай!..

Полетѣлъ на западъ. — Пришелъ? — Пришелъ!.. Зачѣмъ ты? — Вашу дочь высватать! — Возьми ее, если вы не имѣете страха.

Только что привезъ домой, тутъ же забеременѣла. Въ сосѣднихъ шатрахъ, гдѣ увидитъ старика, тутъ и съѣсть. Люди пуще прежняго съ плачемъ жалуются.

— Ухъ! — говоритъ отецъ. — На сѣверной сторонѣ въ темной землѣ есть у Кэля великій ножъ (мечъ). Его достань!..

Отправился, пришелъ. Видитъ круглая скала безъ двери. Сталъ кричать, а оттуда голосъ отвѣчаетъ: — войди!.. Но двери нѣтъ. Опять сталъ кричать, камень раскрылся и впустилъ его.

Живутъ Кэля старикъ и старуха. Все жилище заполнено шкурами песцовъ, лисицъ, горностаевъ, бѣлокъ. — Ты зачѣмъ?

— Пришелъ шаманить, если желаете слушать!.. — А самъ смотритъ: ножъ тутъ же лежитъ.

Зашаманилъ Рынтэу. Шкуры песцовъ, лисицъ, горностаевъ и бѣлокъ ожили и стали плясать подъ стукъ бубна. — Коко! — говоритъ Кэля. — Хорошо ты постукиваешь! И мы попробуемъ (плясать)!

Плясали, плясали. Устали, упали, заснули. Рынтэу схватилъ ножъ и убѣжалъ. Старуха наконецъ проснулась. Говоритъ: — Гдѣ новый гость? Его печенью сладко закусимъ! — А гостя уже давно нѣтъ.

Принесъ домой большой ножъ, повѣсилъ надъ пологомъ. Ножъ Кэля развѣ будетъ хорошо пребывать? Кто коснется рукой, умираетъ, кто посмотритъ, заболѣетъ. А жены ѣдятъ дѣтей и стариковъ. Плачутъ люди. Пуще мука отцу. Говоритъ ему: — За моремъ живетъ моя сестра! Поѣзжай въ гости! — Рынтэу уѣхалъ, а отецъ зарѣзалъ двухъ бѣлыхъ сукъ, содралъ шкуры и одѣлъ невѣстокъ, а языки имъ обвязалъ крѣпко.

Пріѣхалъ Рынтэу. — Гдѣ мои жены? — Сказали: «Скучно здѣсь жить! уѣдемъ домой!..» — А двѣ суки такъ и ходятъ вокругъ Рынтэу. — Что съ вами? — посмотрѣлъ, а у нихъ языки обвязаны. Развязалъ языки, заговорили, какъ прежде. Содралъ и собачину. Снова стали ему женами. Пуще прежняго истребляютъ людей.

— Ухъ! — говоритъ старикъ, — что съ нимъ дѣлать? — Пошелъ на сторону восхода, нашелъ старушку Кэрэк [17] Кэрэк — небольшое племя, живущее на побережья Тихаго Океана. Ему приписываютъ большія колдовския знанія. .

Старуха Кэрэкъ величиной съ толстый палецъ. По дорогѣ говоритъ старушка съ порчей отцу: — «Если застанемъ его въ пологу, ладно. Если застанемъ на дворѣ, скажи, пусть пойдетъ въ пологъ. Когда же войдетъ, пусть тотчасъ же выйдетъ! Пошли его навѣстить наружное пространство!» — Подошли къ дому. Сынъ снаружи что-то работаетъ. — Пойдемъ въ пологъ! — говоритъ отецъ. Вошелъ Ры́нтэу вмѣстѣ съ отцомъ. — Ну, теперь выйди наружу, посмотри, что дѣлается въ наружномъ пространствѣ! — А старушка Кэрэкъ создала волшебствомъ одну вселенную внутри полога, другую вселенную внутри шатра, третью вселенную снаружи. Вышелъ изъ полога, пошелъ впередъ, потерявъ умъ. Такъ шелъ. У берега морскіе утёсы, на нихъ подобные толстому пальцу каменные отростки (пэ́ркаt), прямо надъ водой. На одномъ изъ нихъ очутился верхомъ, тогда очнулся. Смотритъ кругомъ — мѣсто незнакомое; сзади — камень, снизу — бушуетъ море, сидѣнье узкое — сойти нельзя. Сидитъ и день, и два, мозгъ въ костяхъ сталъ высыхать отъ голода. Наконецъ, летитъ мимо воронъ. — Кто ты? — Ры́нтэу! — Зачѣмъ сидишь на каменномъ пальцѣ? — Да какъ сойду! — Хочешь, я тебя научу сойти и вернуться? — Эгей! — А что дашь на выкупъ? — Дамъ, что угодно. — Всѣхъ живыхъ, кого увидишь дома, убей мнѣ! — Согласенъ. — Ну, слушай меня, не испуская дыханія. Пройдетъ утро и вечеръ, доплыветъ мимо утёса кокора иноземнаго дерева, принесенная движеніемъ моря. Станетъ проплывать мимо, прыгай на неё съ каменнаго пальца, не думай о высотѣ, не разсчитывай, что «можетъ быть я убьюсь». Прыгай прямо внизъ, очутишься на кокорѣ, поплывешь за море. Станешь приплывать къ берегу, зажмурь глаза; каменистый берегъ зашумитъ подъ тобою, не открывай глазъ. Со слѣпыми глазами набери въ горсть дресвы [18] Крупнаго зернистаго песку. и пересыпай камешки изъ руки въ руку. Когда ощутишь, что они мягки, какъ ягоды морошки, брось горсть черезъ голову. Тогда подхватитъ тебя и понесетъ по верху и опять перенесетъ черезъ море. Когда зашумитъ подъ ногами каменистый берегъ, то опять, зажмурившись, набери въ горсть дресвы и перебрасывай изъ руки въ руку. Когда станетъ мягко, какъ морошка, опять бросай черезъ голову; опять подхватитъ тебя, перенесетъ черезъ море. Когда опустишься на землю, открой глаза, тогда найдешь. Пойдя по землѣ, найдешь старое кочевище, поищи на немъ, найдешь иглу, потомъ еще пойди, найдешь кочевище, на немъ поищи, найдешь наперстокъ. Сдери съ большого жука шкуру, натяни кожей на бубенъ. Когда дойдешь домой съ этимъ бубномъ, соверши «служеніе» надъ иглой и наперсткомъ!

Сказавши, улетѣлъ. Сидитъ на каменномъ пальцѣ Рынтэу, — по прежнему не можетъ спать. Прошелъ день, прошла ночь, плыветъ мимо кокора, уносимая морскимъ движеніемъ, — прыгнулъ Рынтэу, попалъ на кокору. Понесло его черезъ море. Когда присталъ къ берегу, зажмурилъ глаза, каменистый берегъ зашумѣлъ подъ ногами. Со слѣпыми глазами собралъ въ горсть дресвы и сталъ пересыпать камешки изъ руки въ руку. Когда ощутилъ, что они мягки, какъ морошка, бросилъ черезъ голову. Подхватило его и понесло по верху и перенесло за море. Зашумѣлъ подъ ногами каменистый берегъ; набралъ въ горсть дресвы и сталъ пересыпать камешки изъ руки въ руку, когда ощутилъ, что они мягки, какъ морошки, бросилъ черезъ голову. Подхватило его и понесло по верху и перенесло въ его землю. Пришелъ онъ къ своему дому. — Слава Богу! [19] Рэхä lу́мнä. Пришелъ! — говоритъ ему отецъ. — Да, пришелъ! А гдѣ старушка Кэрэкъ? — Здѣсь. — Скажи ей: Завтра будемъ совершать служеніе. Пошлите вѣсти по народу!

Сталъ строить деревянный шатеръ; выстроилъ такой большой, что отъ входа задняя стѣна еле виднѣется. Пока собирался народъ, окончилъ жилище. Собрались люди со всѣхъ сторонъ, наполнили все жилище. Сталъ онъ шаманить на своемъ маленькомъ бубнѣ. А старушка Кэрэкъ устроила подножіе изъ опрокинутаго котла и, взобравшись на него, давала ему пѣвучіе отвѣты, поднялся ея голосъ и достигъ дымового отверстія, вышелъ, наполняя пустыню. Собрались, всѣ мущины, женщины и дѣти, стѣснились въ домѣ. Только одной сироткѣ, безъ отца и безъ матери, сказалъ Ры́нтэу. — Не будь здѣсь! Выйди вонъ и будь тамъ снаружи! — Она вышла. Тогда сказалъ Ры́нтэу: — Сюда игла! — И сверху сквозь трубу спустилась игла, какъ будто на ниточкѣ.— Кому эта игла подходитъ по рукѣ, пусть та женщина возьметъ её. — Мнѣ, мнѣ! — кричатъ женщины. Протягиваютъ руки къ иглѣ, а она уклоняется, не дается имъ. — Ну, если никто не можетъ взять, уберите её обратно! — сказалъ Ры́нтэу и утянуло вверхъ иглу, какъ будто на ниточкѣ. —Теперь сюда наперстокъ! — сказалъ Ры́нтэу. Спустился сквозь отверстіе наперстокъ, какъ будто на ниточкѣ. — Кому этотъ наперстокъ по рукѣ, та женщина пусть его и возьметъ! — Мнѣ, мнѣ! — кричатъ женщины, протягиваютъ руки къ наперстку, а тотъ уклоняется, не дается имъ. — Ну, если никто не можетъ взять, уберите его обратно! — Утянуло вверхъ наперстокъ, какъ будто на ниточкѣ.