Владимир Богораз - Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ четвертый. Скитанія [Старая орфография]

Въ эту серію входятъ слѣдующія

собранія сочиненій:

А. С. Пушкина, подъ редакціей П. О. Морозова и В. В. Каллаша;

М. Ю. Лермонтова, подъ редакціей Арс. И. Введенскаго;

Н. В. Гоголя, подъ редакціей В. В. Каллаша;

И. А. Крылова, подъ редакціей В. В. Каллаша;

А. В. Кольцова, подъ редакціей Арс. И. Введенскаго;

A. Н. Островскаго, подъ редакціей М. И. Писарева;

Н. Г. Помяловскаго, съ біограф. очерк. Н. А. Благовѣщенскаго;

С. Т. Аксакова, подъ редакціей А. Горнфельда;

B. Г. Тана, подъ наблюденіемъ автора;

Г. А. Мачтета, съ критико-біографич. очеркомъ и портр. автора;

Ольги Шапиръ, подъ наблюденіемъ автора;

Н. Я. Соловьева, съ портретомъ автора;

А. А. Потѣхина, подъ наблюденіемъ автора;

C. В. Максимова, съ біограф. очеркомъ П. В. Быкова;

П. М. Невѣжина, подъ наблюденіемъ автора;

Георга Брандеса, съ предисловіемъ М. В. Лучицкой;

Элизы Оржешко, подъ редакціей С. С. Зелинскаго;

Чарльза Диккенса, со вступит. статьей Д. П. Сильчевскаго;

Гюи Де-Мопасана, съ критико-біографическ. очеркомъ З. А. Венгеровой;

Эдгара По, съ критико-біографическ. очеркомъ М. А. Энгельгардта;

Эмиля Зола, подъ редакц. и со вступ. статьями Ѳ. Д. Батюшкова и Е. В. Аничкова.

Петербургъ, 1900 г.

Поѣздъ быстро и глухо грохоталъ по рельсамъ, газовый рожокъ пугливо трепеталъ подъ потолкомъ, осенняя ночь съ любопытствомъ заглядывала въ окно.

Странникъ сидѣлъ на скамьѣ и думалъ невеселую думу. Еще не прошло года съ тѣхъ поръ, какъ онъ возвратился изъ далекой страны востока, а теперь онъ уѣзжалъ по доброй волѣ, покидая ту самую родину, увидѣть которую рвался въ теченіе долгихъ и долгихъ лѣтъ. Еще не прошло года, но ему казалось, что эти немногіе мѣсяцы растянулись безконечно, и онъ перебиралъ свои воспоминанія, какъ человѣкъ, только что окончившій цѣлую полосу жизни.

Прежде всего онъ припомнилъ, съ какимъ дѣтскимъ нетерпѣніемъ онъ еще такъ недавно стремился увидѣть большой городъ, бывшій колыбелью его юности, и съ какимъ пытливымъ любопытствомъ осматривалъ вновь эти широкія каменныя стѣны, какъ будто надѣялся найти великую и таинственную перемѣну послѣ двадцати лѣтъ горькаго опыта, голода и труда. Все было на своихъ мѣстахъ. Странникъ узналъ площади, улицы и даже дома, гдѣ протекала его ранняя молодость и рѣшалась нѣкогда его судьба. Онъ проходилъ мимо нихъ съ такимъ чувствомъ, какъ воскресшій мертвецъ, снова попавшій въ среду живущихъ, который видитъ, что и безъ него все осталось по-старому.

На мостовой была прежняя грязь. Сѣрое небо плакало надъ кровлями домовъ мелкими и холодными слезами, которыя замерзали, падая внизъ, и обращались въ изморозь. Тощія лошаденки стучали копытами по деревяннымъ плиткамъ торцовой мостовой, извозчики хлестали лошадей, городовые шпыняли извозчиковъ. Грязь была вездѣ, на подъѣздахъ домовъ, на чахлыхъ деревьяхъ, вѣчно лишенныхъ зелени, на стеклахъ фонарей, даже на вывѣскахъ магазиновъ. Резиновыя шины каретъ забрызгивали грязью прохожихъ. Даже на лицахъ продажныхъ женщинъ, бродившихъ по тротуарамъ, были грязныя пятна. Мелкое море омывало городъ; берега его и самое дно были вылѣплены изъ вязкой бурой глины, и красавица рѣка, притекавшая съ восточныхъ озеръ, напрасно старалась размыть ее своею холодной и чистой волной.

Городъ этотъ огражденъ отъ свѣта высокой стѣной, сложенной изъ бураго гранита. Говорятъ, когда-то въ этой стѣнѣ были окна, по крайней мѣрѣ одно окно, но теперь оно замуровано, и отъ него не осталось слѣда.

Отъ стѣны падаетъ тѣнь и идетъ холодъ. Юноши, которые вырастаютъ подъ ея защитой, похожи на цвѣты, никогда не видѣвшіе солнца. На ихъ щекахъ нѣтъ румянца, въ ихъ взорахъ нѣтъ веселья, въ ихъ сердцѣ нѣтъ бодрости. И каждую ночь ихъ давитъ кошмаръ, и имъ снится, что стѣна склоняется внизъ, смыкается сводомъ и ложится имъ на грудь.

Были люди, которые сходили съ ума передъ этой стѣной и кричали, осыпая ее проклятьями до полной потери голоса и разсудка, но она равнодушно стояла и ждала, пока послѣдняя вспышка живого гнѣва замретъ въ ихъ истощенной груди. Были другіе, которые бросались на нее съ размаха, царапали ногтями и бились головою объ холодный камень, но камень былъ тверже и ни разу не дрогнулъ отъ натиска. Только мѣстами на немъ остались полинялыя бурыя пятна, и однажды, проходя мимо, Странникъ узналъ мѣсто, гдѣ и онъ въ свое время получилъ аварію, и невольно схватился рукою за голову, ощупывая старый шрамъ. Въ другомъ мѣстѣ онъ слышалъ глухіе стоны и видѣлъ безчувственныя тѣла, лежавшія у подножія стѣны. А стѣна стояла и хмурилась какъ ни въ чемъ не бывало.