Владимир Богораз - Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ девятый. Передвинутыя души, — Кругомъ Петербурга [Старая орфография]

Въ эту серію входятъ слѣдующія

собранія сочиненій:

A. В. Амфитеатрова, подъ наблюденіемъ автора ;

Л. Н. Андреева, со вступительной статьей проф. М. А. Рейснера ;

Ѳ. М. Достоевскаго, съ многочисл. приложеніями;

Г. А. Мачтета, подъ редакціей Д. Н. Сильчевскаго ;

B. Г. Тана, подъ наблюденіемъ автора ;

Ольги Шапиръ, подъ наблюденіемъ автора .

Д. Я. Айзмана, подъ наблюденіемъ автора ;

C. А. Ан-скаго, подъ наблюденіемъ автора ;

Б. А. Лазаревскаго, подъ наблюденіемъ автора ;

A. И. Левитова, со вступ. статьей А. А. Измайлова ;

B. В. Муйжеля, подъ наблюденіемъ автора ;

Вас. И. Немировичъ-Данченко, подъ наблюденіемъ автора ;

Н. Н. Олигера, подъ наблюденіемъ автора ;

Н. М. Осиповича, подъ наблюденіемъ автора .

А. С. Пушкина, подъ редакціей П. О. Морозова и В. В. Каллаша ;

М. Ю. Лермонтова, подъ ред. Арс. И. Введенскаго ;

Н. В. Гоголя, подъ редакціей В. В. Каллаша ;

И. А. Крылова, подъ редакціей В. В. Каллаша ;

А. В. Кольцова, подъ редакціей Арс. Ив. Введенскаго ;

C. Т. Аксакова, подъ редакціей А. Г. Горнфельда ;

А. Н. Островскаго, подъ ред. М. И. Писарева;

Н. Г. Помяловскаго, съ біограф. очерк. Н. А. Благовѣщенскаго ;

А. А. Потѣхина, подъ наблюденіемъ автора ;

П. М. Невѣжина, подъ наблюденіемъ автора ;

С. В. Максимова, со вступ. статьей Л. В. Быкова ;

И. С. Никитина, подъ ред. А. Г. Ѳомина и Ю. И. Эйхенвальда ;

Н. А. Добролюбова, подъ редакціей В. Л. Кранихфельда ;

Н. Я. Соловьева, съ портретомъ автора .

Чарльза Диккенса, со вступ. статьей Д. И. Сильчевскаго ;

Элизы Оржешко, подъ ред. С. С. Зелинскаго ;

Г. де Мопасана, съ критико-біографич. очеркомъ З. А. Венгеровой ;

Эдгара По, съ критико-біографич. очеркомъ М. А. Энгельгардта ;

Эмиля Зола, подъ редакц. и со вступ. статьями Ѳ. Д. Батюшкова и Е. В. Аничкова ;

Георга Брандеса, съ предисловіемъ М. В. Лучицкой .

Тошно жить въ Петербургѣ, особенно лѣтомъ. Газеты пишутъ, Богъ знаетъ, о чемъ онѣ пишутъ. Никто ихъ не читаетъ. Даже Государственной Думы нѣтъ. Она отправилась въ усадьбу…

Уѣдешь на дачу, къ унылому финскому морю, а тамъ еще тошнѣе.

Дождь, слякоть. Сѣрыя ночи плачутъ холодными слезами. Мокрыя перья воронъ и мокрыя иглы нахмуренныхъ сосенъ, и волны плещутъ съ осеннимъ шумомъ о берегъ… Съ тяжелымъ громомъ бухаютъ пушки въ Кронштадтѣ, и каждую полночь бродитъ широкій прожекторъ съ востока на западъ, и свѣтитъ, и смотритъ, и ищетъ…

Надо куда-нибудь ѣхать. Перемѣнить мѣсто. Въ Россіи много народа и много простора, можно мѣнять города и села, языкъ и племя, и самый климатъ. Есть же такія мѣста, гдѣ свѣтитъ настоящее солнце и живутъ настоящіе люди…

Когда мнѣ можно уѣхать, я уѣзжаю на Волгу. Волга — это широкая, чистая, удобная, людная дорога. На этой дорогѣ нѣтъ пыли и нѣтъ тряски, и села нарядны, и можно заѣхать въ любое село, если урядникъ не остановитъ.

На этой дорогѣ русскій народъ, вездѣ сухопутный, сталъ судоходцемъ и кораблестроителемъ безъ всякихъ казенныхъ броненосцевъ и государственныхъ субсидій. Ѣдешь и на каждомъ шагу встрѣчаешь пароходы и баржи, и барки, и гусяны, и бѣляны, какъ будто высокіе костры сосновыхъ бревенъ и досокъ, уложенныхъ въ формѣ судна, и синія асланки съ выгнутымъ носомъ, высокія и стройныя, какъ лебедь…

Все къ намъ приходитъ съ Волги, — хлѣбъ и нефть, министры и также холера.

Когда проѣдешь по Волгѣ отъ Твери до Астрахани, выходъ остается одинъ — въ Каспійское море. Въ Каспійскомъ морѣ воды зелены и пароходы грязны, и пассажиры въ трюмѣ набиты, какъ сельди въ бочкѣ.

Судно наше качалось на широкихъ волнахъ мертвой зыби и подвигалось впередъ тихо, какъ черепаха. Въ трюмѣ лежали въ повалку. А я стоялъ на палубѣ, и мнѣ было смутно и тоскливо.

Бросить бы это лѣнивое судно и летѣть впередъ, туда, гдѣ темнѣетъ незнакомый берегъ, спѣшить, мчаться, быстро мѣнять мѣсто за мѣстомъ. Быть, какъ птица или какъ сухой кустъ перекати-поля, и нестись по вѣтру. Въ жизни одна утѣха — бродяжить по свѣту. Иные пейзажи, новые люди, свѣжія рѣчи: «Хочь гирше, та инше», какъ говорили казаки.

Черезъ одинъ день и двѣ ночи мы пріѣхали въ Баку. Жарко было въ Баку, и черно, и масляно. Люди потѣли мазутомъ, и море было подернуто пленкою нефти. Стоило чиркнуть спичкой, и вода загоралась…

Кавказскіе народы хранили полный миръ и не трогали другъ друга. И татары отзывались со восторгомъ объ армянскихъ экспропріаторахъ: «Это хорошіе, мирные люди. Они убиваютъ только своихъ»…

Изъ Баку я поѣхалъ въ Тифлисъ и видѣлъ тамъ кавказскую либеральную эру, которую такъ усердно обличаетъ «Новое Время». По улицамъ нельзя ѣздить ни верхомъ, ни на велосипедѣ, не то 3,000 рублей штрафу. И бурку нельзя носить, и верхъ у экипажа поднять воспрещено, будь хоть дождь, хоть ливень, — какъ будто вернулись на землю времена императора Павла. И всѣ балконы трактировъ затянуты густой проволочной сѣткой. Попробуйте посидѣть подъ ней въ 40 градусовъ жары по Реомюру.

Изъ города Тифлиса я уѣхалъ въ Армянскія горы, скитался верхомъ и пѣшкомъ, поднялся на нагорье, ночевалъ въ шатрахъ пастуховъ и въ старыхъ монастыряхъ IX вѣка и на открытомъ воздухѣ, въ обществѣ сѣрыхъ ословъ, овчарокъ и барановъ. Видѣлъ татаръ и армянъ, и грузинъ, и русскихъ казаковъ, экспропріацію и военную экзекуцію и крестьянскую облаву.

И когда мнѣ надоѣли всѣ эти пестрыя племена и странныя людскія дѣла, запутанныя въ клубокъ, я уѣхалъ далеко: въ снѣжныя горы, — въ дикихъ ущельяхъ я отыскалъ узкія тропы, куда не хватаютъ законы военной охраны, гдѣ люди и орлы одинаково вольны и хищны. Я видѣлъ высокія, бѣлыя, снѣжныя горы, крутую шею Казбека и шатеръ Эльбруса, лицо Дыхтау, все въ черныхъ морщинахъ, и остроголовую Каштантау, и сотни другихъ. Всѣ онѣ бѣлы и чисты. Людская грязь къ нимъ не доходитъ снизу…