Александра Любарская - Калевала

Только нет его избы, в которой жил он со своей любимой матерью.

А на том месте, где она стояла, шумит теперь ветвями белая черемуха.

Там, где был двор, поднялись молодые елочки. Где был колодец, вырос колючий можжевельник.

Заплакал Лемминкайнен.

Льёт горькие слезы и говорит:

Три дня и три ночи плачет веселый Лемминкайнен.

Жаль ему разоренного дома, но еще больше горюет он о милой своей матушке:

Бродит он по заросшему пустырю, где раньше был его дом, и вдруг видит — тянется по траве едва заметный след.

Пошел Лемминкайнен по этому следу.

Через поле вьется тропка, и Лемминкайнен идет через поле.

В лесную чащу ведет след, и Лемминкайнен идет в лес.

И привела его тропинка к маленькой избушке, что стояла у подножия высоких скал, посреди темного леса.

Вошел Лемминкайнен в избушку, а там сидит его бедная мать.

Обнял ее Лемминкайнен и говорит:

— Матушка моя родная! А я уже думал, что нет больше тебя на свете. Все глаза я выплакал, пока тебя искал, все лицо слезами залил.

Говорит Лемминкайнену мать:

— Совсем уже рядом была моя смерть. И не видеть бы мне белого света, если бы не укрылась я в этой чаще, не спряталась в этом глухом лесу. Пришли люди Похъёлы в наш край с мечами и копьями, дом обратили в пепел, двор опустошили — все искали тебя, злополучного.

— Не горюй, матушка, — говорит ей Лемминкайнен, — прогони свою печаль. Поставлю я новую избу получше прежней, а со злыми людьми Похъёлы — придет время — рассчитаюсь за твои слёзы.

ыли у матери два сына — Калерво и Унтамо. Росли они под одной крышей, как два птенца под крылом лебедя, как два цыпленка под крылом наседки.

А выросли — и развела их вражда.

Поставил Калерво в своем затоне сети. И Унтамо свои сети там же поставил. Вот пришло время вынимать улов. Не знал Калерво, что брат закинул сети в его затоне, и унес всю рыбу. Злобой закипело сердце Унтамо. Поднял он руку на брата, дал волю своим кулакам.

В другой раз посеял Калерво овес. А Унтамо взял да и пустил на его поле свою овечку. Поела его овечка овес Калерво, а собака Калерво бросилась на нее и загрызла насмерть.

Тогда поклялся Унтамо страшной клятвой истребить весь род ненавистного брата.

Не туча ли закрыла небо? Не дым ли клубится на дороге? Нет, это Унтамо идет войной на своего брата Калерво.

Самых сильных мужей созвал Унтамо. У кого в руках — топор, у кого — меч, у кого — копье.

Перебили воины Унтамо весь род Калерво от мала до велика, а двор его спалили и сровняли с землей.

Только одного младенца, что качался в колыбели, пощадил Унтамо и взял в свой дом.

Называла мать своего сына ласковым именем — Куллерво. Называл Унтамо своего племянника злым словом — раб.

Качается Куллерво в люльке день, качается другой, а на третий день сбросил он с себя свивальник, разорвал пеленки, сломал люльку.

«Видно, сильным мужем он вырастет, — думает Унтамо. — Сотню рабов мне заменит, один за тысячу поденщиков будет на меня работать».

Прошел месяц, и другой, и третий.

Однажды услышал Унтамо, как говорит Куллерво самому себе:

— Вот вырасту я побольше, наберусь силы и отомщу тогда за родного отца, рассчитаюсь за смерть любимой матери!

Испугался Унтамо.

«Надо скорее отделаться от него! — думает. — Второй Калерво растет в змееныше — как бы весь мой род не погубил!»

И велел он посадить Куллерво в бочку, а бочку бросить в море.

День проходит, другой проходит. На третий день пошел Унтамо на берег и видит — сидит маленький Куллерво на гребне синей волны и медной удочкой с шелковой леской удит рыбу.

Тогда велел Унтамо своим рабам сложить из березовых поленьев, из смолистых веток сосны большой костер и на том костре сжечь Куллерво.

Привезли рабы сто возов березы, сто возов сосны, тысячу саней бересты, свалили в одну кучу и подожгли с четырех сторон. А когда разгорелся костер, бросил Унтамо малого ребенка в самый огонь.

Два дня и две ночи горел костер.

На третий день пришел Унтамо и видит — сидит Куллерво на куче пепла живой и невредимый, пересыпает с руки на руку золу, железной кочергой разбивает угли. И хоть бы один волосок у него на голове сгорел!

«Вот беда! — думает Унтамо. — Никак мне не избавиться от чужого племени».

Велел он повесить Куллерво на ветке дуба.

День проходит, другой проходит. Посылает Унтамо раба посмотреть, не умер ли ненавистный Куллерво.

Вернулся раб и говорит:

— Ничего ему не делается! Сидит на дереве как ни в чем не бывало и железным гвоздем вырезает на коре мужей с мечами да богатырей с копьями.

Не знает Унтамо, что и придумать. Никакая смерть не берет Куллерво!

Тогда решил Унтамо оставить его у себя рабом.

Позвал он Куллерво и говорит ему:

— Если будешь исправным рабом, позволю тебе жить в своем доме. По работе и плату будешь получать — либо пояс узорчатый, либо оплеуху звонкую.

В первый день послал его Унтамо подсечь лес для пашни.

Наточил Куллерво топор и пошел в лес. Под самый корень рубит он старые деревья: покрепче ствол валит с одного удара, потоньше ствол — с пол-удара. А когда надоело ему махать топором, воткнул он топор в дерево и закричал громким голосом:

— Куда мой голос доходит, там пусть и валятся сосны и березы! И пусть никогда на том месте, где трудился сын Калерво, не взойдет ни один стебелек, не поднимется ни один колос!

Пришел Унтамо посмотреть, как работает его новый раб, и видит — перепортил Куллерво все деревья, загубил строевой лес.

«Нет, не будет от него проку, — думает Унтамо. — Надо его к другой работе приставить».

На другой день велел он Куллерво городить изгородь.

Взялся Куллерво за дело. Вместо кольев забивает в землю стволы могучих елей, по углам втыкает стосаженные сосны, вяжет изгородь ветвистой рябиной и говорит такие слова: