Мифы, предания, сказки хантов и манси

— Наш богатырь привел рыбу. Мы рыбу ловим, рыбу едим!

Он пошел к себе в дом. В дом вошли с женой. Сняли с себя шкурку осетра и шкурку нельмы, положили в ящик. Созвал людей, устроил свадьбу. Пировали мясную неделю, пировали костную неделю. Говорит:

— Моя работа окончена. Лягу спать. — И лег спать.

Долго спал, коротко спал. Слышно, бабушка бранится:

— Ах ты такой-сякой! Что так долго спишь? Тебя звал к себе твой батюшка Торум, твой отец Торум. Сегодня он раздает богатырские имена. Быстро отправляйся на небо!

Встал, умылся, поел, попил. Вынул из кармана шкурку щуки, шкурку мамонта, шкурку железного ястреба, шкурку зайца и ножницы:

— Возьми, бабушка. Они мне стали лишними.

Отправился на небо к Торуму. Пришел к Торуму. Вошел к нему в дом. Подошел к Торуму:

— Здравствуй, Торум!

— Здравствуй, сынок!

— Дай мне богатырское имя.

— Дам. Ты первым пришел. Тебе и дам.

Пошел на улицу. Навстречу ему идет один человек. Шапка у него вкривь надета. Пришедший человек не знает, что шапка у него на голове криво сидит. Вошел в дом. Подошел к Торуму:

— Дай мне богатырское имя.

— Богатырское имя я уже отдал, другого у меня нет. Нет, не перестает, все просит:

— Никто раньше меня не приходил. Я первым пришел.

— Нет, я уже отдал богатырское имя!

А тот не перестает, все просит.

Втроем вышли на улицу. Привели крылатого коня, которым владел Торум. Их связали за волосы и положили на крылатого коня. Коня хлестнули плетью. Торум говорит:

— Кто из вас завизжит, тому не будет богатырского имени.

Возил, носил их конь, назойливый мужчина не выдержал в завизжал от боли. Торум говорит:

— Я же говорил, что нет у меня больше для тебя богатырского имени.

Вошли в дом. Торум говорит назойливому мужчине:

— Владей одной частью моего имени. Ты будешь Полум-Торумом [310] Полум-Торум — младший брат (или старший сын) Нум-Торума. Другое его имя — Топал-ойка. Но представлениям манси, он живет на р. Пелым, дает добычу на земле и воде, помогает при болезни. Его зооморфный облик — красношейная поганка. !

Вдвоем вышли на улицу. Сошли впил на землю. И стал он теперь богатырем. Зажил с шестью женами.

Когда он так жил, наступила древняя эпоха человеческой жизни, вечная эпоха человеческой жизни.

Он живет на Казыме. Людей много. Но вот однажды заболели люди, и все умерли. Лишь в одной деревушке не умерли люди, остались живыми у них одна дочь и один сын. Живут они в доме. Деревенские люди все уехали на Обь. Брат говорит:

— Ляжем спать.

Легли. Утром встали. Пошли настораживать слопцы. Пришли в лес. Брат говорит сестре:

— Ты оставайся здесь, собирай ягоды. Я сам насторожу слопцы.

Пошел. Настораживает слопцы. Девушка собирает ягоды. И вот подъезжает кибитка, запряженная пятеркой лошадей. Дверцы кибитки открылись.

— Девочка, что делаешь?

— Ягоды собираю.

— Подойди ко мне.

Подошла. Богатырь протянул руку. В руке у него три кедровых ореха.

— Девочка, съешь орехи!

Дверцы кибитки закрылись, и богатырь уехал. Пришел брат. Спрашивает:

— Набрала ягод?

— Немного набрала, на еду.

— Пойдем домой.

Пошли. Пришли домой. Поели, попили. Легли спать. Брат утром проснулся. Сестры нет. "Куда это она ушла?!" Вышел на улицу. Темно. Ищет, ищет, найти ее не может. Идет назад к дому. У порога дома стоит маленький берестяной домик. Смотрит: в домике сидит сестра, в руках у нее ребенок. Брат вбежал к себе в дом. Плачет, горюет:

— Приедут люди, скажут: родную сестру за жену держит. Пойду в лес, повешусь!

Пошел в лес. Долго ходил, но не смог найти для себя дерево, на котором мог бы повеситься. Пошел домой. Немного пожил. Опять вспомнил про то дело. И снова плачет, горюет:

— Будет, пойду в лес, повешусь!

Пошел в лес. Ходил, ходил, но не нашел дерево, на котором Мог бы повеситься. Вернулся домой. Сестра уже дома. Устроили трапезу. Поели. Легли спать. Утром встали. На улице ласт собака.

— Эх, люди приехали!

Выбежал на улицу. Людей нет. Собака вверх лает, на поленницу. Смотрит: соболь сидит. Вбежал в дом. Взял стрелу, взял лук. Пустил стрелу — соболь упал. Принес его в дом. Оказывается, соболь собакой искусан. Содрал с него шкурку и отдал сестре:

— Высуши, выделай, сшей легкую шубку, одень в нее сына.

Опять легли спать. Утром встали. Поели, попили. На улице лает собака. Выбежал на улицу. Собака лает на поленницу. Смотрит: соболь сидит. Вошел в дом. Взял стрелу, взял лук. Пустил стрелу — соболь упал. Оказывается, он собакой искусан. Принес в дом. Ободрал. Шкурку высушил, выделал и повесил ее перед изображением богатыря. Устроили трапезу. Кланяются в землю, молятся:

— Дай, богатырь, нам силы и здоровья!

Однажды слышат: кто-то едет. Послышался звон колокольчиков, звон бубенцов. К дому подъехала кибитка, запряженная пятеркой коней. Кибитка остановилась под окном. Открылись дверцы. Из кибитки выглянул мужчина:

— Девочка и мальчик, живы?

— Живы.

— Что у вас есть?

— Ничего нет.

— Нет, у вас что-то есть.

— Нет, ничего нет.

— Нет, вы что-то имеете.

Девочка говорит:

— У меня есть сын!

— Принеси его ко мне. Я посмотрю, каков он.

Вынесла. Взял в руки. Смотрит. Люльку с ребенком поставил на спину:

— Что еще имеете?

— Ничего у нас нет.

— Нет, вы что-то имеете!

— Нет, нет у нас ничего.

— Нет, у вас что-то есть!

— Правда, есть у нас соболиная шкурка. Мы повесили ее перед изображением богатыря.

— Принеси сюда, я посмотрю, какова она.

Принес. Отдал богатырю. Тот рассматривает ее. Тоже за спину положил. Другую шкурку взял в руку и отдал мальчику:

— Положи ее в ящик. Эту шкурку держи перед изображением богатыря.

Дверцы кибитки захлопнулись, и уехал. Ребенка увез с собой.

Пришли деревенские люди. Поздоровались, поцеловались. Поели, попили, погостили. И теперь в счастье и в довольстве живут.

Светлый муж-отец [311] "Светлый муж-отец" — эпитет верховного бога Нум-Торума. создал этот мир, эту Сибирь. Деревьев не было, сухой земли не было, везде была вода, везде был туман. Сын Светлого мужа-отца, обходя в тумане, в воде мир после раздела [312] Очевидно, здесь имеет место намек на ссору между отцом и сыном (ср. № 11), после которой сын был спущен на землю и совершает там свои культурные подвиги (в данном случае создает землю и человека). , говорит:

— Не мог ли бы я создать тундровый холм такой величины, чтобы он смог меня выдержать?

Тогда выплюнул он свои сопли в саже из глубины глотки — возник тундровый холм. Теперь он проводит время на этом своем тундровом холме, пищу варя, ночи проводя. Пока он так жил, приходит кто-то, раскачивается стоя, погружается и всплывает. Когда подошел, то оказался несомый ветром черт. Подошел к нему, здесь рвет, там хватает. У него копье из твердого дерева, он толкает его отсюда, толкает его оттуда. Светлый мальчик потерял терпение, вынул из кармана двух гагар и говорит: