Мифы, предания, сказки хантов и манси

— Где теперь те ребятишки-баловники, что смеялись надо мной и строили мне рожицы?

Соль, услышав голос луны, сказала:

— Малые дети посмеялись над тобой, луна, а ты сразу и рассердилась, спустилась на землю. Меня вот человек в котел для пищи бросает, а я и не сержусь.

Затем заговорил хлеб на столе:

— Ты, сердитая луна, и так съела безвинных детей [318] "Съела безвинных детей" — ср. № 7. , теперь снова на землю спустилась. Человек меня на горячей воде замешивает, печет в горячей печке. Вытащив из печки, режет меня на кусочки, я и то не сержусь. А ты, луна, на детей рассердилась.

Тут луна с шумом и грохотом вышла из дома и поднялась на небо, на свое место. А старушка вышла на улицу, посмотрела вверх: луна снова светит в ночном небе. Зашла она в дом, распорола рукодельный мешок, выпустила своих внучат. Они и теперь живут.

Жил человек с женой, был у них маленький сын, в колыбели еще лежал. Однажды женщина пошла за водой и видит: менкв гонит шестиногого лося. Приходит домой, муж ее спрашивает:

— Что сказать имеешь?

— Ничего нет, видела, как менкв шестиногого лося гнал.

Мось-хум [319] Мось-хум — здесь мифический предок фратрии Мось, в обыденной речи — мужчина из этой фратрии. услышал это, выскочил из колыбели и побежал.

Погнался за лосем. Долго, коротко гонялся за лосем, догнал и отрубил ему две задних ноги. Остались две передних да две средних. Дорога, по которой бежал Мось-хум, видна и теперь: это Млечный Путь. Также виден и лось — Большая Медведица. Раньше, когда лось имел шесть ног, его люди не могли догнать.

Луи-вот-ойка — Северный ветер. Старик в низовой стороне за морем жил. День и ночь не переставая дул. Оттого на земле очень холодно было. Люди от Северного ветра страдали. И зиму, и лето все дул и дул. Каждый день люди от холода умирали. Однажды один человек сказал:

— Пойду в низовую землю на Северного ветра. Буду с ним биться.

Собрался и пошел. Долго, коротко шел, до низовой земли добрался, к Северному ветру пришел, биться его зовет. Северный ветер лук и стрелы схватил, из дома выбежал.

Долго бились, долго друг в друга стрелы пускали. Под конец человек изловчился, лук натянул, стрелу пустил. Стрела Северному ветру половину нижней челюсти разбила.

С этой норы ветер дуть перестал. Стало тепло. Такая жара настала, что люди от нее болеть стали. И зиму и лето все тепло. Каждый день люди от жары умирали.

Много, мало времени прошло, снова ветер подувать начал. Челюсть у него заживать стала.

Челюсть у него хоть и зажила, прежней силы все же не осталось. Вполовину прежней силы все же не осталось. Вполовину прежней силы лишь дует. Людям с той поры хорошо жить стало.

Йоли-Торум-сянь на землю спустилась, Крылатая Калм [320] Йоли-Торум-сянь — "Нижнего Мира (Земли) Мать". В мансийской мифологии старшая сестра Нум-Торума; она же Калтась-эква. Крылатая Калм — божий вестник, дочь Торума. на землю спустилась. На земле стали жить.

Однажды Йоли-Торум-сянь говорит Крылатой Калм:

— Поднимись к своему отцу, Нум-Торуму. Так ему скажи: "Кожистая земля наша все качается, на месте не стоит. Когда появятся на земле люди, как они будут на ногах держаться? Нум-Торум, отец мой, укрепи нашу землю!" Может быть, каким-нибудь поясом он ее опояшет.

Крылатая Каям поднялась к Нум-Торуму. Вошла в его дом. Нум-Торум за столом сидит, правой щекой о посох опирается. Спрашивает дочь:

— Крылатая Калм, какое слово ты принесла, с какого речью ко мне пришла?

Крылатая Калм отвечает:

— Нум-Торум, отец мой, наша земля, как ни велика уже стала, а все еще движется, на месте не стоит. Когда появится человек, не устоять ему на ногах. Ты укрепи нашу землю, опояшь ее каким-нибудь поясом.

Нум-Торум голову опустил. Пока он так сидел, котел с рыбой вскипел. Потом голову поднял и сказал дочери:

— Я сделаю, как ты сказала, землю опояшу.

Крылатая Калм вышла из дома Нум-Торума, спустилась обратно на землю. Йоли-Торум-сянь спрашивает ее:

— С чем пришла, какую весть принесла?

Крылатая Калм отвечает ей:

— Нум-Торум, отец мой, обещал укрепить землю; сказал, что опояшет ее.

После этого Нум-Торум спустил на землю свой пояс. Его пояс был украшен тяжелыми пуговицами. Земля глубоко осела в воду и стала неподвижной. На том месте, где лег пояс, теперь Уральский хребет. Это самая середина земли.

Прошло некоторое время, и опять Йоли-Торум-сянь посылает Крылатую Калм:

— Пойди к Нум-Торуму, скажи ему: земля теперь крепко стоит; надо создать человека, чтоб он на ней жил.

Крылатая Калм отправилась к своему отцу. Долго, коротко летела, про то никто не ведает. Однажды прилетела она к Нум-Торуму и говорит:

— Землю ты укрепил. Теперь нужно сделать человека.

Нум-Торум голову поднял, на дочь посмотрел:

— Я человека сделаю и на землю спущу, а вы его там оживите.

Крылатая Калм улетела. После этого Нум-Торум позвал Топал-ойку, приказал ему сделать человека.

Топал-ойка вырубил из лиственницы семь человеческих фигур. За это время Хуль-отыр вылепил из глины семь человеческих фигур. Говорит Топал-ойке:

— Давай, братец, поменяемся, а?

— Нет, не буду меняться, — отвечает Топал-ойка, — твои люди глиняные, худые.

— Ну, поменяемся, — уговаривает Хуль-отыр.

— Не хочу отдавать своих людей. Вон сколько я с ними бился!

— И я над своими поработал, — говорит Хуль-отыр. — А ты души для них откуда возьмешь? Нум-Торум тебе душ не давал.

Сидит Топал-ойка, голову почесывает.

— Верно, — говорит, — душ-то у меня нет. Ну а ты моих деревянных людей сделаешь живыми?

— А то как же! Я их оживлю. А из глиняных людей пусть будут менквы.

Топал-ойка деревянных людей отдал Хуль-отыру, себе глиняных взял. Хуль-отыр деревянные фигуры отнес к Нум-Торуму. Нум-Торум поставил их спинами к себе, дунул на них: куда девались? Топал-ойка руки расставил, да ни одного не поймал.

Топал-ойка почесал у себя в затылке. Взял глиняных людей, посмотрел на них, Что же? Глина, и только.

Нум-Торум ему говорит:

— Глиняных людей отнеси к нашей сестре Калтась-экве. Корс-Торум души для них отдал ей. Пусть она их и оживит.

Топал-ойка отправился к Калтась-экве. Пришел, говорит ей:

— Сестра, этих людей сможешь оживить?

— Оживлю, — отвечает Калтась-эква, — только ты отсюда уходи.

Топал-ойка ушел. С тех пор, когда дети на свет появляются, мужчинам при этом быть нельзя.

Глиняные люди стали живыми. Только век их недолог: куда годятся их глиняные руки, глиняные ноги? В воду упадет человек — тонет, жарко станет — из него пот выступает. Люди, сделанные из лиственницы, были бы крепче и в воде не тонули бы.