Мифы, предания, сказки хантов и манси
- Название:Мифы, предания, сказки хантов и манси
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:1990
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Мифы, предания, сказки хантов и манси краткое содержание
Мифы, предания, сказки хантов и манси - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Когда люди на земле появились, Крылатая Калм снова полетела к Нум-Торуму. Сказала ему так:
— Ну вот, люди на вашей земле появились. Теперь скажи, чем они будут кормиться, чем прикроют от холода свои тела?
Нум-Торум голову опустил, долго думал. Потом так ответил:
— Крылатая Калм, лети обратно на землю. В тайге, в лесной чаще будет много сохатого зверя; на болота, в тундру я пущу оленей. Там они будут жить, пищу для себя искать, а люди пусть ходят туда на промысел.
Крылатая Калм спустилась на землю. Йоли-Торум-сянь спрашивает ее:
— Какую весть ты принесла от своего отца?
— Нум-Торум так сказал: в тайгу, в лесную чащу, на болота и в тундру я пущу оленей и сохатых зверей: туда будут ходить люди добывать себе пищу.
114. Как создали человека (вариант Б)
Пришел черт к богу. Бог его вытолкнул. Опять расхаживает бог и думает: "Я его зря вытолкнул". Черт опять приходит к нему наверх:
— Что ты задумал, дорогой бог, я это знаю.
Дорогой бог снова расхаживает и думает. Поворачивается к черту. Дорогой бог говорит:
— Как это ты знаешь мои мысли? Если ты их действительно знаешь, то говори!
— Когда утром встаешь, ты думаешь, когда ночью спишь, ты думаешь; ты хочешь создать человека, но нет черной земли.
Дорогой бог говорит:
— Если ты действительно умный, если ты действительно знающий, то иди принеси наверх пригоршню черной земли.
Черт думает: "Пойду и принесу черной земли". Черт пошел и принес богу черной земли. Бог взял ее, разделил на две части, в обеих руках сжал черную землю. Затем он взял свою бумагу, нарисовал мужчину, нарисовал женщину. Из одной руки выпустил черную землю — появился мужчина, из другой руки выпустил черную землю — появилась женщина.
Черт сидит и думает: "Он сделал человека. Как бы мне сделать?" Черт ушел от бога, разозлился на него. Он спустился и украл черную землю. Сжал и бросил ее — появилась ящерица. Она мчится на созданную богом черную землю. Затем черт взял свою бумагу, нарисовал женщину, нарисовал мужчину. Сжимает опять черную землю; что делал бог, то же делает и он. Разделил ее на две части, выпустил из одной руки — появился жук, выпустил из другой руки — появилась жаба.
Тут напал на черта кашель, и он думает: "Пойду к богу наверх". Пошел к богу и думает: "Как же мне попасть к обоим людям?" Пошел туда к людям, собака хотела его укусить. Тогда черт сделал холод, собака начала мерзнуть. Собака просит:
— Я же мерзну, сделай тепло.
Черт говорит:
— Подпусти к себе. Я натяну на тебя шкуру.
Собака подпустила его. Черт натянул на нее шкуру. Затем взял людей, оплевал их всех соплями, затем убежал.
Бог спустился, чтобы измерить черную землю. Бог поднялся. Смотрит на людей: они оплеваны, в соплях. Дорогой бог рассердился. Он вывернул им наружную кожу внутрь, он вывернул им внутреннюю шкуру наружу. Дорогой бог говорит:
— Ну, кашляйте теперь и плюйте теперь! Этими вашими соплями плюйтесь и кашляйте весь свой век.
Собаке он сказал:
— Будь теперь с этой натянутой чертом шкурой!
115. Первые смертные
Крылатый Пастэр и ногастый Пастэр начали чахнуть. Они обращаются к своим женам.
— Послушайте, — говорят они, — когда придут люди, скажите людям, пусть они сделают нам гроб из липового дерева и поставят на землю.
Они умерли. Пришли люди. Люди спрашивают женщин:
— Какой гроб они приказали сделать?
Они говорят:
— Липовый гроб.
— Куда они приказали его поставить?
— В землю, на глубину трех аршин, приказали они похоронить их.
Они и закопали их в землю. Мертвые лежат. Наконец, прошло семь лет. Когда они хотели открыть свои гробы, то увидели, что они похоронены в земле. На ногастого Пастэра обрушилась земля, и он задохнулся. Крылатый Пастэр сказал:
— Наши жены похоронили нас совсем, на тысячу дней.
Затем он трижды крикнул, и люди обнаружили его; и хотя они искали, искали, но, когда добрались до середины могилы, крылатый Пастэр наворожил:
— Пусть позднее рожденная девушка, позднее рожденный юноша так же покоятся, как я упокоился на тысячу дней [321] Рассказчик объяснил, что если бы гробы с умершими людьми Пастэр поставили на землю, то через семь лет они могли бы воскреснуть, и тогда люди тоже умирали бы лишь на семь лот; но их жены были ленивы, им надоело таскать домой добычу мужей, и, чтобы навсегда избавиться от этой работы, они похоронили мужей в земле.
.
116. Медвежья песня о спуске с неба
Верхний Дух, отец мой [322] "Верхний Дух, отец мой" — Нум-Торум.
,
В люльке из меха черного зверя,
В богатом гнездышке
Вырастил меня.
В люльке из меха красного зверя,
В богатом гнездышке
Вырастил меня,
В семи домах с одним выходом [323] Т. е. в задней комнате дома.
,
Не выпуская, меня вырастил.
Вот однажды говорит
Верхний Свет, мой батюшка:
— Доченька моя, могучий зверь,
Есть у меня в лесу
Много горных и лесных силков.
К ним теперь пойду.
В лесу и в горах приносящий счастье
Счастливый пояс свой
Отец надевает
И снова говорит:
— Ну вот, доченька,
Уж как я уйду,
Своего богатого гнездышка
Из собольих шкур, из звериных шкур
Не покинь, смотри!
Мною сказанных слов
Не забудь, гляди!
В охоте на красного зверя,
В охоте на черного зверя
Счастье дающим поясом
Мой отец подпоясался.
Шкурой выдровой обтянутые
Лыжи [324] Обычно у хантов и манси лыжи были подклеены шкурой с ног лося, но в старину для этой цели использовались и шкуры выдры.
он надел свои.
Выходить же как начал.
Снова мне сказал:
— Ну вот, доченька,
Из семи золотых домов
Никуда не ходи,
Мною сказанных слов
Не забудь, смотри!
— Я из дома не выйду,
Что мне там искать!
Вот ушел мой отец,
Захотелось мне есть,
Вышла из дома.
Семирядный увидев загон,
Я к нему пошла.
Для неезженых коней
Увидав загон,
Я к нему пошла.
К загородке лишь приблизилась,
Кони начали бросаться
Кто куда!
Загородка, не выдержав,
Развалилася,
Поскакали кони
Во все стороны.
Жеребят малых матери
Погнались за мной,
Семерых жеребят малых матера
Погнались за мной.
Я от них бежать
Припустилася,
Побежала назад домой.
Как бежала назад,
За ограду золотую
Ненароком вдруг вступила я,
За ограду как иступила я,
Так почувствовала:
Ноги задние куда-то
Провалилися.
Как в себя пришла,
Говорю себе:
— Ах ты, матери своей лишь любезный,
Дохлый зверь!
Для тебя-то что страшное
Разве сыщется?
Испугалась чего:
Оступались куда-то ноги задние!
"Дай-ка, — думаю, — подойду туда".
Подхожу, вниз заглядываю:
Нижним народом населенная земля
Там видна.
Желтым расцвеченная, красным расцвеченная
Милая земля.
Вроде меня, зверя мощного, девушке
Погулять хороша земля!
В ином месте люди уж мясо поели,
За кости взялись,
А я все гляжу,
А поднялась когда,
С глаза правого слезу
Влево утираю,
С глаза левого слезу
Вправо утираю.
Повернулась и домой побрела.
В соболиное свое гнездышко
Спряталась.
Вот однажды
С грохочущим шумом
Сильной грозы,
С грохочущим шумом
Мощной грозы
Отец мой пришел.
Лыжи, выдрой обтянутые,
Околачивать принялся,
Были б сделаны неумелой рукой,
На елового дерева три куска
Раскололись бы натрое!
Сделал мастер хороший
Лыжи те,
Потому и целы остались,
Не распались.
В дом вошел,
Сел за стол о семи ногах,
Бессловесным зверем,
Безъязыким зверем
Там сидит.
Долго ль так сидел,
Мало ль так сидел,
Поднял голову.
Десятизубый свой, зубастый рот
Открывает, говорит:
— Жадный зверь могучий, мол доченька,
Мною сказанного слова
Не послушала.
Сколько раз тебе говаривал,
Чтоб неезженых коней
Ты не трогала.
Так зачем же их
Ты встревожила?
— Батюшка, на землю
Отпустил бы ты меня!
Желтым расцвечена
Милая земля,
Красным расцвечена,
Хорошая земля!
— Где ты нашла, доченька,
Землю желтоцветную,
То вода по трясинам виднеется.
— Отпусти ты меня все же, батюшка!
— Нет, не отпущу тебя —
Так сказал и сел.
Слова более не вымолвил,
Языком не шевельнул.
Много ль так сидел,
Мало ль так сидел,
Наконец поднялся, встал,
Закопченную одежду взял,
Надевает ее он на плечи свои
Соболиные,
В законченный дом, где железо куют,
Отправляется,
Звон железа, звонкий стук
День не умолкает,
Ночь не умолкает.
Вот однажды возвращается
Верхний Свет, мои батюшка:
— Если сильно так
Захотелось тебе,
Выходи сюда.
Если хочешь, отпущу тебя.
Тут сажает он меня
В люльку златоверхую
С золотым обручем.
Заскрипел золотой блочек,
Спускаюсь я.
Сколько с неба опустилась,
Столько до земли осталось,
Тут умолк вдруг золотого блочка
Громкий скрип.
Опускаться люлька кончила.
Когда южный ветер поднимается,
Относит меня к морю
К Ледовитому,
Когда северный ветер поднимается,
Относит меня
К водам Морт-страпы.
Голоса моя лишь мотается,
Волосы мои лишь развеваются.
Вот однажды
Закрипел золотой блочек,
Подниматься люлька начала,
В золотую ограду
Кверху вытянута.
— Ну, доченька, так каково? —
Отец мой спрашивает:
— Еще того не хочешь, нет?
— Отпусти меня, отец мой, на землю! —
Отвечаю я ему.
— Ну, как хочешь, доченька,
Если сильно так захотелось,
Спущу тебя я на землю.
А как придешь на землю ты,
Человеческим сыном поставленные,
На одном столбе стоящие
Многочисленные лабазы
На пути твоем если встретятся,
Обходи их стороной
За три дерева.
Их не трогай смотри! [325] Отец наказывает медведице, чтобы она не трогала лабазы охотников, где у них хранятся запасы пищи.
Мною Сказанного наставления
Никогда не забудь!
Так сказав, Верхний Дух, мой батюшка,
Посадив меня в люльку,
Начал вниз спускать.
С громким скрипом золотого блочка
Опустил меня он на землю.
Вышла я из люльки златоверхой,
Из люльки с золотой дугой.
Золотого блочка громкий скрип
Скоро в высоте угас.
Повернулась я идти.
Куда руку ни поставлю,
Всюду болотная трясина,
Всюду лесная трясина.
Руки не вытянуть,
Ноги не вытянуть.
Меж семи горных деревьев
С отростками
След звериный извилистый,
Зверь, я прокладываю.
Так-то идучи,
Вперед глянула:
Человеческим сыном поставленный
На одном столбе высокий лабаз
Заметила.
"Дай открою, — думаю, —
Что внутри его?"
Лабаз открываю.
На целое селение большой грабеж
Я устраиваю.
Вот с едой управилась,
Дальше побрела.
Так-то идучи,
Вперед глянула:
Человеческим сыном поставленный
С окоченевшим лабаз
Заметила,
Могилу холодную увидела.
На целый городок тут большой грабеж
Я устраиваю.
Вот с едой управилась,
Дальше побрела.
Долго ли я шла,
Коротко ли шла,
Как почувствовала,
Что в плечах и в коленях моих
Исхудала я.
На былинку если встану,
Меня былинка выдерживает,
На травнику если встану,
Меня травинка выдерживает —
Исхудала так.
Вот однажды повстречала я
Росомаху, сестренку старшую.
Подошла она.
— Росомаха, сестрица мои,
Для меня ворожбу сотворить
Не присела бы ты?
Отчего со мной случилось так:
На былинку если встану,
Меня былинка выдерживает,
На травинку если встану,
Меня травника выдерживает —
Исхудала я так.
Для меня ворожбу сотворить
Не присядешь ли?
Тут присела она,
Вот и говорит
Росомаха, сестрица старшая:
— Верхним Светом, отцом твоим,
Слово скачанное
Зачем же забыла ты?!
Отныне впредь
Не забудь его.
Вот я дальше пошла.
Так-то идучи,
В одном месте
Вперед глянула:
Человеческим сыном поставленный
На двух столбах лабаз
Заметила.
За три дерева сторонкою
Обошла его теперь.
Так ходя,
Собирая в лесу ягоду,
В лесу выросшую ягоду,
Накопила силу добрую.
Вот однажды белым инеем
Мхи, лишайники подернулись.
Утро с инеем мой отец послал.
Иней на носу у ворона
В утро то отец послал.
С земляной кровлей дом,
Дом с кровлей сделать
Надумала.
Вот беру я
Две лопаты свои
С остриями железными.
Принимаюсь рыть
И все рою да рою,
С земляной крышей дом
Поспел.
Волосатую свою голову
Со многими волосами
Завожу в него,
Свою лапу правую
Постилаю,
Как лоскутную циновку
Из десяти лоскутков
Постилаю.
Лапой левого своей
Покрываюсь,
Как лоскутным одеялом
Из десяти лоскутков
Покрываюсь.
Пестрой тетери глубоким сном [326] В облике тетери манси представляли душу сна (см. № 161).
Засыпаю.
Ухо правое мое
Слушает:
Мужа, клятву приносящего,
Человека клянущегося клятву верпую
Слушает [327] Медведь послан Верхним Духом следить за нерушимостью клятвы. У хантов и манси было принято давать клятву над лапой или мордой медведя.
.
Глаз мой правый
Высматривает:
Клятву женщины, клятву верную
Высматривает.
Вот однажды корни дерева,
Дерева ветвистого, с зелеными ветвями
Шевелиться корни начали.
Вот однажды слушаю:
Две собаки высотой с телят,
Старшим сыном Усынг-отыра
Выращенные,
Две собаки лаять начали.
Вот однажды тетивы резкий звон
Лишь послышался, и
Коль медведица я, то четыре завязки
Развязывают.
Коль медведь я, то пять завязок
Развязывают.
Мою шубу снимают [328] Шкура медведя считается его шубой, которую "снимают", развязывая завязки или расстегивая пуговицы. Во время свежевания их символизируют палочки, которые кладут медведю на живот, а затем разламывают. Число завязок или пуговиц связано с числом душ: у медведицы — их четыре, у медведя — пять. От пола животного зависит и упоминающееся ниже число дней медвежьего праздника.
.
В колыбельку с дугой из черемухи [329] Для доставки медведя из леса делали "колыбель": сгибали черемуховый прут дугой и соединяли концы дуги тремя поперечными брусками.
Меня, зверя, усаживают.
Интервал:
Закладка:
