Мифы, предания, сказки хантов и манси

— Пойдем к царю.

Пришли к царскому дому, начальник говорит ему:

— Войдем, ты не бойся. Куда я пойду, и ты туда ступай.

Вошли. Смотрит: пол, как золото. Смотрит: спутник его словно в воду погрузился. Он не хочет идти. Черно-бурую лисицу повесил на шею. Пошел к царю. Одной рукой отдал ему черно-бурую лисицу, другой рукой с царем здоровается. Царь говорит:

— Садись, Миленький.

И стал говорить:

— Вот, Миленький, среди многой различной еды какая еда самая полезная?

Миленький говорит:

— Вода да соль самые полезные.

Царь опять говорит:

— Какая одежда самая теплая?

Миленький говорит:

— Из одежды трава самая теплая.

Царь говорит:

— Сколько стало тому, как яры снегом покрылись?

Он говорит:

— Стало шесть-семь лет.

И говорит царь:

— Сколько стало лет, как реки-ручьи течь стали?

Он говорит:

— Стало шесть-семь лет, как потекли реки-ручьи.

Царь опять говорит:

— Умеешь щипать утиное перо, гусиное перо?

Он говорит:

— Если было бы такое дело, сумел бы.

Царь говорит:

— Если умеешь, оставайся здесь.

Царь пошел в другую комнату. Два царских помощника говорят:

— Миленький, скажи, что царю сказал.

Миленький взял в руки свою шапку и говорит:

— Наложите мне полную шапку золотых денег, я скажу.

Наложили ему полную шапку золотых денег.

— Теперь, Миленький, скажи, какие же слова?

— Вот что я вам скажу: если умеешь обманывать, это и значит — щипать гусиное перо, утиное перо.

После этого главный начальник говорит:

— Давай выйдем.

Вышли, смотрят. Схватившего его вчера купца привели сюда. Вместе с ним много его родственников, всех привели сюда. Все они ели человеческое мясо. Они очень много обманывали бедноту, и они очень много убивали. Главный начальник говорит:

— Вот, — говорит, — если бы я тебя не нашел, они и тебя убили бы.

Их взяли и всех посадили в тюрьму. После этого Миленький собрал всех бедняков и нищих. Наменял мелочи: три копейки, пять копеек. Наложил мелочи полнехонько в мешок. Раздал все деньги беднякам. Говорит царю:

— Я хочу, пожалуй, домой идти.

Царь говорит:

— Ладно, ступай.

Дали ему двух солдат. Царь говорит:

— Домой придешь, станешь жить князем, хозяином на своей собственной земле.

И дал княжеские одежды. Оделся Миленький и собрался идти. Вперед тогда шел, — может быть, лет около десяти. Теперь пошел — быстро домой пришел, все равно что в час. Никуда не ходил, и никакая власть о нем не знает.

Настало лето. Однажды снизу пришла лодка. Приехал главный начальник. Вынесли его прямо на берег в суконной люльке. Вошли в дом. Ищут хорошую рыбу. Сварили рыбу, ели, пили, собрались идти. Миленький говорит:

— Я вам помогу поднимать.

Они говорят:

— В воду уронишь.

— Нет, не уроню.

Поднял его, понес. Дошел до середины сходен — до берега столько же и до лодки столько же. С середины сходен бросил его и воду. С этим и пошел на берег. Вошел в дом. Надел княжескую одежду, два солдата тоже поднялись. Казаки отворили дверь, чтобы войти. Смотрят в дом: князь сидит. Испугались. Дверь захлопнули и убежали. Он вышел на улицу, они едут. Начальник на корму сел, казаки гребями гребут. С этим и уехали.

В Няксимволе семь братьев живут, восьмая сестра. У сестры косы медными птичками украшены. Однажды старший брат баловаться начал, взял лук, пустил стрелу, одну птичку сбил. Девушка вначале ничего не заметила, да другие два брата над ней смеяться стали. Тогда она рассердилась, лук вырвала, натянула его так, что он пополам переломился. Тогда четвертый брат свой лук схватил, стрелу пустил, сразу семь птичек сбил.

— Ну что ж, — сестра сказала, — ешьте их, если голодны так. Но потом в лес пойдете, чтобы вам ни одного зверя, ни одной птицы не добыть!

Вскоре тяжелое время настало. Братья в лес пошли, ничего не добыли. Сколько ни лесовали, ни одного косача найти не могли. Ни зверя, ни птицы в лесу не стало. Исхудали братья, из сил выбились. Истощились запасы в чамьях, настал голод.

Однажды сестра у младшего брата панцирь попросила. Надела его, лук и стрелы взяла и пошла в лес. К верховому Уралу сходила, по низовому Уралу прошла [378] "Верховым" Уралом манси называют Южный Урал, а "низовым" — Северный. , ничего не нашла. На самый конец хребта вышла. Однажды смотрит, видит: вдали семь оленей пасется. А еще видит: с другой стороны к этим же оленям семь ненцев подкрадываются.

— Нy, вам этих оленей убить, пожалуй, не выйдет, — девушка про себя сказала, — скорее я убью!

Стрелу пустила, всех семерых оленей одной стрелой положила. Подошла туда, шкуры обдирать принялась. Пока обдирала, ненцы подошли. Подошли и говорят:

— Ты зачем наших оленей убил?

— Если они ваши были, почему сами вовремя не убивали?

Слово за слово, ненцы разозлились, ругаться начали. Девушка долго слушать не стала, схватила лук, размахнулась им, ударила и зараз шестерых ненцев прикончила. Седьмой бороться с ней схватился. Долго боролись, наконец девушка упала. Ненец нож вынимает, прирезать ее хочет.

— Если бы я мужчина была, — девушка тут сказала, — ты меня повалить не смог бы.

При этих словах ненец на нее взглянул, видит: конец женской косы из-под шапки выбился.

— А ты и верно женщина! — крикнул он. — Ну, я тебя убивать не буду, отпущу. А хочешь — иди за меня замуж.

— Ладно, согласна.

Девушка уговорилась с ненцем, что он за ней летом придет. Прощаться стали, девушка спросила:

— А тебя, ненец, как звать?

— Я, — отвечает, — Аут-отыр [379] Аут-отыр — четвертый сын Нум-Торума; живет в низовьях Оби, имеет вид щуки и ведает морской рыбой. . Мой чум на низовом Урале, у Щучьей реки, стоит.

Аут-отыр уехал. Девушка, одна оставшись, убитых ненцев на куски изрезала, их мясо с мясом четырех оленей перемешала.

Недалеко от того места ненцы, старик со старухой, чумом стояли. Девушка к ним сходила, мясо отвезти велела.

— Эти десять туш отдельно положите, — сказала, — с теми тремя тушами не смешайте, в одну кучу не свалите!

Ненцы мясо в Няксимволь повезли. В Няксимволь приехали, девушка трех оленей тем трем братьям отдала, что над ней не смеялись.

— Вот вам, берите, — сказала. — А к тем братьям, если вас мясо есть к себе звать будут, не ходите.

— Ладно, если говоришь, так не пойдем.

Другим четырем братьям с человеческим мясом мешанную оленину отдала.

— Нате, ешьте. Я, если бы мужчиной была, еще не столько добыла бы.

Братья ничего не заметили. Знай себе, варят да едят. Почти все кончили, когда разобрали, каким мясом их сестра накормила! Со стыда в Няксимволе и жить не остались, в разные стороны разбрелись. Сестра с тремя братьями осталась. Вскоре и еще одни брат на новое место жить ушел.