Мифы, предания, сказки хантов и манси

— Отцом и матерью съеденная, дохлая тварь, я думал — и верно это брат твой, а это ты, собака! На тебя и стрелу жалко тратить, кулаком убью!

— Да и я в тебя стрелять не стану и так пришибу!

Бороться схватились. Аут-отыр скоро свалился.

— Ащ [381] "Ащ!" — восклицание порицания, насмешки. , — жена говорит, — мужчиной если б была, пожалуй, не справилась бы с тобой!

Нож вынула, прирезать его собирается.

— Сделай милость, отпусти меня, не убивай, милая женщина, отпусти!

— И верно, что тебя, собаку, убивать?!

За ворот его схватила, потрясла и прочь кинула.

— Ну, иди! Больше мне на глаза не попадайся! Я на тебя зла не буду иметь, и ты на меня не сердись.

— Спасибо, — Аут-отыр отвечает, — что хоть живым отпустила. Товарищей моих всех перебила, один я остался. Ну, и то ладно!

На этом и разошлись. Женщина домой вернулась. Видит: братья ее сидят, плачут.

— Вы чего это плачете? — спрашивает их.

— Мы думали: уж убили тебя.

— Ну, не такому человеку меня убивать!

Братья успокоились, опять за промысел взялись. Живут, рыбу добывают. Однажды утром видят: у берега, где лодки привязаны, два чирка плавают. У чирят головы сшиблены, на воде тут же стрела качается. Вверх смотрят братья и вниз смотрят — ничего не видно. В шалаш вернулись, говорят:

— Откуда это стрела прилетела? У обоих чирков головы отбиты.

Сестра ведра взяла, по воду отправилась. К реке подошла, сквозь бахрому платка [382] У северных обских угров женщины носили платок с бахромой в развернутом виде, прикрывая им верхнюю часть лица. вверх по реке взглянула. Видит: сверху лодка плывет, два человека уток промышляют — Верхнеобский Богатырь со своим товарищем. Женщина воды зачерпнула и обратно пошла. Дома братья все толкуют, откуда стрела взялась.

— Ты ничего не видела? — сестру спрашивают.

— Верхнеобский приятель ваш с товарищем уток промышляет.

— Тэ! А мы, сколько ни смотрели, никого не видели.

К реке пошли, вверх смотрят. Сколько ни глядели, никакой лодки не увидели. Вернулись, говорят:

— Никакой лодки нет.

— С такими-то глазами, как у вас, разве что увидишь!

На берег вышла сестра, сквозь бахрому платка посмотрела. Лодка как тут плывет, видно, как веслами люди загребают, разговор слышен. Верхнеобский Богатырь говорит:

— Что это за поселок незнакомый виднеется? Живет ли кто там? Смотри-ка, у лодок люди ходят.

В это время оба брата тоже на берег вышли. К сестре подошли. Вдали, чуть видно, весла на солнце поблескивают.

— Ну, из такой дали чирков убили! — братья удивились. Немного погодя лодка подъехала. Люди чирков своих взяли.

— Послушай, выйдем на берег, посмотрим, что за люди живут.

— Ну что же, зайдем.

К берегу причалили, из лодки вышли. Видит Верхнеобский Богатырь — это его родственники нареченные. И невеста тут же стоит.

— Давай в сторону отойдем, — богатырь товарищу шепнул.

Отошли. Богатырь говорит:

— Зайди к ним, спроси, отдадут сестру или нет?

Товарищ в шалаш зашел, спрашивает:

— Люди, сестру отдадите или нет?

— Милый дружок, а мы-то тут при чем? Вот как в прошлый раз виделись, договорились, а она с другим человеком уехала. Из-за нее тогда чуть живы остались. И теперь вдруг пообещаем, а она опять куда-нибудь скроется. Твой товарищ тогда, пожалуй, нас и вовсе убьет. Сам, если столкуется, пусть берет. Разве мы ее держим? Если захочет — пойдет с ним, мы перечить не станем.

Сват к товарищу вернулся.

— Ну, что говорят? — тот спрашивает.

— Да, говорят, пусть идет, если хочет. Думается мне, что не хотят отдавать.

— Ну ладно, поедем! Пусть остаются.

В лодку сели, поехали. В одном месте видят: на берегу женщина сидит. На голове у нее платок шелковый с бахромой.

— Кто это сидит? — товарищ Богатырю говорит.

— Правь на другую сторону, — Богатырь отвечает.

Тот лодку повернул, спрашивает:

— А ты не видал, кто это был?

— Нет.

— Невеста твоя долго сватанная.

— Тэ! А я и не узнал ее.

— Возьмем ее в лодку? — товарищ спрашивает.

— Довольно, кэй [383] "Кэй!" — восклицание досады, удивления. . Пусть остается, не надо.

— Меня возьмите! — женщина кричит.

Не стали ее слушать, уехали. Так и осталась. Долго ехали, коротко ехали, опять ту же женщину на берегу увидали.

— Посмотри, снова сидит! — товарищ Богатырю говорит. — Возьмем ее, такая настойчивая женщина!

— Не надо, довольно о ней, правь на ту сторону.

Едут дальше. Немного проехали — опять сидит!

— Давай возьмем ее, — товарищ упрашивает. — Уж очень настойчивая.

— Хватит, поворачивай к тому берегу, надоела она!

Женщина осталась.

— Ну, подождите, — говорит.

Платок с головы сдернула, над водой потрясла. Вода вся загорелась. Обь во всю ширину огнем запылала.

— Эй, греби скорей! — товарищ кричит. — Огонь сзади, спалит нас.

— Не бойся, — Верхнеобский Богатырь ответил.

Веслом по воде туда-сюда поводил, огонь погас. Женщина, увидев это, крикнула:

— Ну, подождите! Когда я в ваш поселок приду, там от домов щепки одной не останется, котел сварить не на чем будет!

Верхнеобский Богатырь обернулся, посмотрел, ничего не сказал. Спиной к ней повернулся, дальше гребет. Домой приехали, живут там. Однажды с низовой стороны черная туча поднялась. Люди в городке говорят:

— Худая туча идет. Нижний плес потемнел совсем.

Ветер налетел, дома валить стал. Туча еще ближе подошла, из тучи вооруженный богатырь на землю соскочил. Люди в городке за оружие похватались, навстречу ему выбежали. Биться начали. Кого ударит богатырь, тот на две половинки распадается, кого заденет — кровью зальется. Товарищ Верхнеобского Богатыря с ним схватился. Долго боролся, наконец повалил.

— Тащите ремни! — кричат. Принесли ремни, руки-ноги богатырю связали, всего ремнями обвили. Люди товарищу Ворхнеобского Богатыря говорят:

— Спасибо тебе, от беды нас избавил.

В то время лежащий потянулся, напрягся — все ремни враз лопнули. На ноги вскочил, снова на людей набросился.

— Беги к вождю скорей. — народ товарищу Верхнеобского Богатыря кричит, — буди его! Пусть идет. Этот всех нас перебьет!

Тот побежал. Верхнеобского Богатыря будить стал:

— Вставай скорей!

— Чего ты набросился, зачем будишь?

— Неизвестный богатырь народ наш убивает, иди скорей!

— Иди прочь, спать хочется. Свяжи его, пусть лежит! Справиться с ним не можешь, что ли?

Товарищ Верхнеобского Богатыря из юрты вышел, к месту битвы побежал. Видит: пуще прежнего дерутся. Народу побито — счету нет. Кто в крови лежит, кто плачет, кто обессилел вовсе.

— Идет вождь?

— Да нет, спит!

Сам с пришельцем схватился. Долго боролся, все-таки повалил на землю. Опять веревками, ремнями лосиными сыромятными скрутил: