Мифы, предания, сказки хантов и манси

— Кровавый Богатырь, старый Нянк-хуш, выслушай нас как богатырь, выслушай нас как муж, к тебе прибыли воины со стрижеными головами, к тебе прибыли сваты со стрижеными головами. О младшей дочери Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, девице, что ты скажешь, что ты думаешь? Эту весть, это слово ты нам изложи!

Старик сидел, сидел и сказал:

— Моей младшей дочери, Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, девицы, обратившееся в прах, тело я уже давно похоронил. В страну, столь отдаленную, что не добраться туда и зверю, кто мог бы отнести вам мою весть, мое слово, а вашу весть, ваше слово кто бы доставил ко мне? Эту мою весть, это мое слово отнесите им.

Они вернулись и сказали:

— Младшей дочери Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, девицы, обратившееся в прах тело уже давно предано земле.

Двое сыновей Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины сказали:

— Если ее обратившееся в прах тело похоронено, пусть он даст десять человек с лопатами, пусть он даст десять человек с топорами. Мы ее выроем, а принесенные глыбы золота, груды серебра и предназначенные для нее дорогой шелк и дорогую парчу положим ей в могилу. Пусть тогда славные суставы ее тысячи костей пропадут в том виде, как их мать родила. Эту весть отнесите Кровавому Богатырю, старику Нянк-хушу.

Ему отнесли эту речь. Кровавый Богатырь Нянк-хуш опустив голову сидел, сидел и сказал:

— Моя младшая дочь, Кровавого Богатыря Нянк-хуша девица, еще сосет материнское молоко.

Эту весть отнесли туда. Оба сына Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины сказали:

— В нашем Тяпарском городе Мужа с Размашистой Рукой много седоголовых женщин, много белоголовых женщин, пусть она там питается молоком из груди, пусть она там питается молоком из рожка.

Эта весть была отнесена к Кровавому князю, старику Нянк-хушу.

Он сказал:

— У моей младшей дочери, Кровавого Богатыря Нянк-хуша девицы, растущие суставы рук еще не окрепли, растущие суставы ног еще не окрепли.

Двое сыновей Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины сказали:

— Ее растущие суставы рук, ее растущие суставы ног мы сами там вырастим.

Кровавый Богатырь, старик Нянк-xyш, уступил. Он сказал:

— Все мои сваты числом триста человек, приходите сюда: я не знаю, кто из вас князья, кто из вас простые люди; вместо князей не выставляйте простых людей, вместо простых людей не выставляйте князей.

Сваты послали обратно весть:

— Ты уроженец этого города, ты уроженец этого селения, все, что тебе необходимо, у тебя имеется в изготовленном виде, у нас же, происходящих из селения, расположенного у рыбного источника чужой стороны, не готово то, что нужно.

Оба сына Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины приказали многочисленным мужам всего своего воинского отряда, многочисленным мужам всей своей толпы сватов измерить расстояние между домом Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, и их домом, чтобы узнать, до какого места приходится на их долю устлать дорогу красным сукном, устлать дорогу черным сукном. Привязывающему Коней, Привязывающему Оленей к Заиндевелому Столбу приказал его отец:

— Послушай, сын мой. Твои оба свата не имеют желания идти по смертной кожистой земле, по мохнатой земле. И ты устели пространство, которое пришлось на твою долго, красным сукном, черным сукном.

После этого сватам была послана весть:

— Мои сваты, приходите!

Младший сын Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины выступил со своей толпой сватов в триста человек по направлению к дому будущего тестя; он сам шел впереди и повесил себе через плечо меч. Кровавый Богатырь, старше Нянк-хуш, сказал своему народу:

— Займите хорошую дорогу, по которой должны идти воины, по которой должны идти сваты. Если жених неопытен в свадебных делах, он не сумеет занять пути, по которому ему придется идти; если он опытен в свадебных обстоятельствах, он безостановочно пойдет по дороге, по которой ему следует идти.

Он со своим народом дошел до места, приходящегося на долго сватов. Народ действительно совсем занял дорогу, по которой им нужно было идти. Он схватил меч и стал махать: коснется он руки мужа — его уносят изрубленного в куски, коснется он ноги мужа — его уносят изрубленного в куски. Народ разделился на две части, образовался путь, по которому можно было идти. Они подошли к дому своих сватов [176] Здесь имеются в виду родственники невесты. .

Будущий тесть с сыном (их сваты) вышли на улицу, обнимались в семь обхватов, обнимались в шесть обхватов, целовались, миловались. Их берут за руки и вводят в дом. Приготовили стол с брагой, приготовили стол с медом. Они пьют пиво, они пьют мед. Оба брата стали рассматривать Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, с головы до ног. Он же, со своей стороны, начал их осматривать с ног до головы. Жениху прислали полное блюдо славных яств. Жених взял концами пальцев один кусочек, он взял концами пальцев два кусочка. Он оделся, принарядился и плотно завязал глаза шелковым платком. Его ввели в дом будущего тестя, взявши за руки.

Он вошел в дом. Перед ним висит увешанный колокольчиками занавес, увешанный бубенчиками полог. У входа в полог сидит седоголовая старуха, сидит белоголовая старуха. Взявшись за край полога у входа, он его пошевелил три раза. Старуха оставила вход в полог свободным. Он дал ей глыбы золота, глыбы серебра. Он вошел в полог, обнялся и поцеловался со своей женой. Когда рабыня, исполняющая разные работы в доме, принесла полное блюдо со славными яствами, он взял концами пальцев один кусочек, он взял концами пальцев два кусочка. Бывший в доме народ вышел на улицу, и дом опустел. Ее муж положил на ее жилистую шею, имеющую много жил, свою руку с пятью сосчитанными пальцами. Его жена оттолкнула его прочь. Немного спустя он опять положил на нее свою руку с пятью сосчитанными пальцами, жена его опять оттолкнула. Он еще посидел, посидел и в третий раз положил на нее руку с пятью сосчитанными пальцами. Его жена стала говорить острые слова, стала говорить колкие слова. Ее муж сказал:

— Теперь ты говоришь острые и колкие слова. В Тяпарском городе Мужа с Размашистой Рукой ты в виде огромного филина, величиной с город, в виде огромного филина, величиной с деревню, села на прочный городской столб и бросила две рукавицы из кожи филина, на которых не было видно, как шов был шит и каким образом производилась работа. Ты сказала: "В тот день, как ты родился, я родилась, в тот день, когда я родилась, ты родился. Кровь от наших пупков попала в одно место". Зачем ты обманываешь меня, мужа, пришедшего в страну, куда не добраться даже зверю, чтобы я напрасно потерял глыбы золота, глыбы серебра? Тебя, женщину, говорящую острые и колкие слова, я разрублю на две части, чтобы ты плавала в крови!