Мифы, предания, сказки хантов и манси

Его жена ушла; когда она смотрела на своего брата, то улыбалась, когда поворачивалась к нему спиной, то плакала. Ее брат сказал:

— Сестра, ты здесь топчешься, что тебе надо?

Его сестра сказала:

— Мой муж послал меня к тебе, он не дал за меня платы, не дал за меня товара; если ты разрешишь, то он меня уведет с собой, если ты не разрешишь, то он меня не уведет.

Ее брат сказал:

— Вы могли давно уйти, вы могли утром уйти. Я не считаю для себя возможным жить в одном доме с женщиною, которая выше меня, я не умею жить под одной кровлей с богатырем, который выше меня.

Немного погодя он сказал:

— Приходите сюда все.

Она пошла домой и сказала мужу:

— Брат сказал: вы давно могли бы отправиться, вы могли бы уйти утром; я не в состоянии жить в одном доме с женщиною, которая выше меня, я не в состоянии жить под одной кровлей с богатырем, который выше меня; приходите сюда все.

После этого они пошли туда, их накормили и напоили. Их одевают во столько одежд, сколько их плечи могут поднять, и наряжают во столько одежд, сколько их плечи могут поднять. Обоим сыновьям их дядя подарил по коню золотой масти и по золотым саням. Всю массу соболиных мехов и пушнины на санях им пришлось умять при помощи ног. Они обнялись, поцеловались, простились и снарядились домой.

Они прибыли к первой тетке. Видят, что эта старуха уже трясется от старости. Его жена толкнула ее на землю, подняла, и эта старуха сделалась молодой и красивой женщиной. Они обнялись и поцеловались. Их накормили и напоили пивом и брагой. Они простились с этой женщиной и отправились в путь. Прибыли ко второй тетке. И эта старуха стала так стара, что еле ходит. Его жена толкнула ее на землю и подняла. Она стала молодой и красивой женщиной. Они обнялись, поцеловались, простились со старухой и отправились дальше. Пришли к третьей тетке. Эта старуха еле ходит. Его жена толкнула ее на землю и подняла, она сделалась молодой и красивой женщиной. Они обнялись и поцеловались, она их накормила, напоила. Они простились и снарядились в путь.

Он взял одну щепу из урмана и одну щепу из бора. Когда он прибыл в город, в котором он проживал, то увидел, что у его дома свалились три угла и уцелел только один угол; оттуда еле поднимался вверх тонкий дымок. Он влез к дымоходу и посмотрел вниз и видит: его отец и мать ссорятся из-за искры. Если он пришел зимой, то насыпал на нее столько снега, сколько помещается на ручке кнута; если пришел летом, то налил воды на конце весла. Старики начали ругаться:

— Этот огонь остался нам от нашего сына, кто погасил его? По просторной дороге, более широкой, чем копьевище, по дороге, проходящей перед домом, пусть его утащат, привязав за одну руку, пусть его уведут, привязав за одну ногу.

Он сказал:

— Пусть тот муж, которого проклинают мои родители, не выходит из дома.

Как только раздался голос их сына, они бросились на улицу. Старик подбежал, чтобы обнять своего сына; сын его бросил на землю, и он стал молодым, красивым мужчиной. Старуха побежала, чтобы обнять его жену; невестка ее толкнула на землю и подняла — та превратилась в молодую и красивую женщину. Они обнялись, поцеловались, ели и пили пиво и мед.

Стемнело, они легли спать. Подобно Осиновому Листу Верткий Муж, Подобно Осиновому Листу Неспокойный Муж вышел на улицу и расколол щепы, взятые из урмана и из бора, на мелкие кусочки. Он их бросал в эту сторону, он их бросал в ту сторону:

— Если явится муж, который про меня будет слагать песни, если явится муж, который про меня будет рассказывать сказки, то пусть у него вырастут на этой стороне сто домов и на той стороне сто домов. Пусть посреди этих ста домов, посреди многочисленных домов появится мой дом. Если на передней стороне дома будет стучать клювом дятел, то пусть на задней его стороне стучит клювом щелкунья. Пусть сюда мне будет доставлена хорошая жертва из кровавых оленей, пусть сюда мне будет доставлена хорошая жертва из холощеных оленей. Пусть мы пробудимся в доме, полном холостых работников, пусть мы пробудимся в доме, полном незамужних работниц. Пусть двор, который у меня появится, будет переполнен лошадьми и коровами.

Он вошел в дом и лег спать. Когда утром рассвело, как только он проснулся, то увидел, что во вновь созданном железном, металлическом доме холостые работники и незамужние работницы уже на ногах. В самом деле, он смотрит туда и сюда: на этой стороне выросло сто домов, и на той стороне выросло сто домов, и посреди сотни домов, многочисленных домов появился его дом. Он посмотрел на двор: он полон лошадьми и коровами. Сделал пир для девиц, сделал пир для мужчин, и на нем они ели и пили, сколько многочисленных и продолжительных недель ни числится в месяце. Насколько глаз хватает, отовсюду пригласили гостей, насколько ухо слышит, пригласили гостей.

Всем тем многочисленным мужам, которые слышали этот рассказ, я желаю добыть в изобилии рыбу, добыть в изобилии пушной товар; всем же тем многочисленным мужам, которые не слушали рассказа, я желаю гвоздь в уши.

В одном прекрасном месте жили старик со старухой. У них был мальчик. Он вырос и ушел, сказав:

— Не приду больше!

Совсем его потеряли старики. Жили-жили. Потом у них родилась дочь. У нее волосы были — одна половина простая, другая золотая. Красивая-красивая. Старик говорит старухе:

— Эту девчонку не надо растить, от нее нам неприятности будут. Надо отнести ее в ту сторону, где людям головы отсекают. Если не унесешь, я тебе голову отрублю.

Старуха говорит:

— Такая красивая девчонка! Как ей голову рубить? Жалко ведь, как я ее буду убивать?

Старик снова:

— Если не унесешь, я тебе голову отрублю.

Старуха понесла девчонку туда, где людям головы отрубают. Идет, идет, вдруг навстречу парень. Оказывается, это сын встретился с матерью.

— Мама, я вас так давно не видел!

— Ты жив?

— Жив. Куда ты идешь?

— Старик велел дочку отнести туда, где людям головы отсекают.

— Не отсекай, такая красивая девочка, отдай ее мне!

— Он меня заставил ложку ее крови принести.

— У меня есть собачонка, я могу тебе ложку ее крови дать.

Убил он собаку, старуха принесла старику ложку крови. Старик стоит, ждет.

— Ну что, убила дочь?

— Да убила, вот кровь.

Остались старики жить-поживать. А сын идет, несет девчонку. Он уже где-то женился, жена у него была. Приносит девочку, говорит жене:

— Растить будешь, это моя сестренка.

— Не желаю ее растить.

Потом девочка ей понравилась, стала ее растить. Опять жена говорит один раз:

— Не надо мне ее!

Он говорит:

— Я тебе, сестренка, дом построю, живи одна, я буду тебе помогать.

Стала сестренка жить одна. Брат, куда ни пойдет, ей что-нибудь принесет. Однажды она сидит, слышит, в подполье кто-то стонет: