Грузинские народные предания и легенды

— Благословен твой язык! Будь светел, как светло твое сердце!

Раньше черным был голубь, а стал белым.

Потому у голубя и ноги красные как кровь. Пролетая, он вымазал их в крови малыша.

В селе Мачатиа давным-давно жил один богатей. Столько было у него овец, что все окрестные горы были покрыты его стадами. Стойбище для овец было тут же, неподалеку, в горах. С горы в деревню спущен был длинный деревянный желоб, по которому молоко лилось прямо в деревню.

Беззаботно жил владелец скота. Однажды, в то время как доили овец, на гору поднялся нищий старик.

— Гамарджвеба — победы тебе, хозяин! Да не переводится достаток в твоем доме!

— Гагимарджос — будь победителем, — холодно ответил владелец скота.

— Бога ради, давненько не пробовал я молока из-под черной овцы, вели подоить, если можно, — попросил нищий.

— Только поглядите на этого негодного! Молоко белой овцы ему не подходит, подайте из-под черной овцы! Подоите козу и пусть хлебает козье молоко, — крикнул владелец стад пастухам.

Превратил нищий овец, собак, пастухов и жадного хозяина — всех до одного в камень.

Каждую пасхальную ночь оживают они ненадолго. Блеют овцы, лают собаки, пастухи свистят по три раза и вновь превращаются в камень. И сейчас стоят на горе ставшие камнем овцы, собаки и пастухи.

Был один злой человек, всегда готов был на драку. Девять человек было на его совести. Завел он драку с десятым — хотел убить и его.

Пришла стража, и убежал он. Гонятся за ним. Бежит он по тропинке, ведущей к ниве. Вдруг оборвалась тропинка. Видит он — дороги нет. Не захотел он топтать хлеб и остановился. Пришли, связали его и бросили в темницу. Приговорили его судьи к виселице.

Настал день казни. Подвели его к виселице, просунули голову в петлю. Как толкнули его, чтобы повис он, вдруг выросли из земли два столба. Один одну ногу поддержал, другой — другую. Так и держат его, чтоб не задохнулся. Удивились все. Спилили те столбы, да на их месте новые встали — не допустили его смерти.

Спрашивают все:

— Что это? Чудо?

Убийца и говорит им:

— Не стал я топтать ниву, пожалел труды рук человеческих, за то и благодать хлеба надо мною.

Простили ему все прегрешения и отпустили с миром.

На том свете грудные дети сидят на ветвях фигового дерева, которое стоит посреди молочного озера. Дети щебечут, поют. Когда им хочется есть, ветви приближаются к поверхности озера и пьют дети то молоко.

Медведь, волк и лиса людьми были, говорят. Однажды Христос-бог проходил мимо. Воззвали эти трое к богу: очень тяжело, говорят, нам пропитание себе доставать.

Господь сказал им:

— Лес да будет виноградником, луг — нивой, а эти булыжники у берега реки — барантой. Растите их, хозяйничайте и живите в ладу меж собой.

Жили они зажиточно, хорошо. Один за виноградником ходил, другой ниву растил, третий баранту сторожил.

Проходил однажды по той земле господь в крестьянской одежде. Подошел он к винограднику и попросил хозяина:

— Будь отцом родным. Дай-ка мне кисть винограда, рот освежить.

— Проваливай с глаз моих долой. Много тут таскается подобных тебе.

Пошел он ко второму:

— Будь отцом родным, не пожалей куска сухого хлеба для нищего.

— Иди, проваливай, не то тебе... Пошел он к третьему:

— Налей глоток молока, дай промочить горло.

— Иди прочь с глаз моих долой, пока собак не натравил на тебя.

Рассердился Христос-бог и снова превратил тот виноградник в густой лес, виноградаря — в медведя, ниву — в луг, а хозяина лисой сделал. Баранта снова стала булыжником, а пастух — волком. И посейчас оно так. А в старину, говорят, медведь, волк и лиса людьми были.

Один крестьянин пришел в соседнюю деревню и там увидел красивую женщину лет двадцати пяти. Она понравилась ему, и крестьянин женился на ней. Но оказалось, что жена его была кудиани [717]. Еще не прошло и медового месяца, а шабаш ведьм уж наступал. Чтобы на время своего праздника выпроводить мужа из дому, она сказалась больной и отправила супруга в город за лекарством. До города было далеко. Мужик шел лесом. Застигла его ночь, и решил он переночевать в лесу. Мужик был не из храбрых и в поисках местечка поудобнее и безопаснее вышел на поляну. Посреди поляны ему попался большой кувшин, врытый в землю, — туда и забрался несчастный. Сидит мужик и горюет о больной жене. Вдруг поднялся шум и поляна наполнилась ведьмами: одни из них принеслись на лошадях, другие — на коровах, третьи — на свиньях, а остальные — кто на чем попало. Ужас овладел мужиком. Среди ведьм он увидел и свою жену. Ведьмы всю ночь танцевали под звуки чонгури [718]; а когда наступило утро, положили его в кувшин, не заметив в нем человека, и удалились с поляны. Когда ужас миновал, опомнившийся крестьянин взял чонгури, вылез из кушина и побрел домой. Жену свою он застал в постели. Начал он играть на чонгури: супруга поднялась и запорхала по комнате. Наконец муж прекратил игру и, оставив успокоившуюся жену, ушел в другую комнату. Но через некоторое время он вынес оттуда раскаленное добела железо и им заклеймил жену крестообразно. Затем, собрав односельчан в церковной ограде, он и тут заиграл на волшебной чонгури: все кудианеби пустились в пляс. Тут же всех ведунов и ведьм заклеймили крестом, и с тех пор они уже не водятся в Хони [719].

Жил один бедный старик. Раз он пошел в город, купил там глыбу соли, взвалил ее себе на спину и пошел домой. Тяжелой была глыба. Старику трудно было идти под ее тяжестью: ослабели ноги у него, захотел он отдохнуть в одном месте и положил глыбу соли под голову. Стал старик роптать на свою судьбу, говоря: "Зачем только создал меня бог для мучения и страданий?" Уснул старик. Во сне явился ему ангел и взял его в рай. Ввел ангел старика в рай, показал ему его и сказал:

— Если будешь жить так, что никогда не скажешь ни слова, то оставлю тебя тут, а хоть одно слово произнесешь — возьму тебя отсюда. — С этими словами ангел оставил старика одного в раю.

Ходит он, оглядывается. Раз увидел он в раю человека, который хотел взвалить себе на спину целую гору хвороста, связанного веревками, но не смог. Уходит он, приносит еще хворосту и прибавляет к своей ноше. Старик, увидя его, не утерпел и закричал ему:

— Послушай, дурак ты, что ли? Вместо того, чтобы убавить хворосту, прибавляешь еще!

Старик тотчас вспомнил, что нарушил обещание, но было уже поздно. Он проснулся. Под головою лежала та же глыба соли. Ангел явился старику и сказал: