Грузинские народные предания и легенды

— Соседка, — вскричала в дверях вошедшая к ней женщина. — Не знаешь разве, какой великий сегодня праздник? Бог накажет тебя за то, что ты работаешь в благовещение.

— Э-э... Благая весть да благо мне... Была бы радость моему мужу и детям, — ответила бедная женщина. — Чего сердиться богу, если я одену своих близких, — сказала она, качнув ногой колыбель...

Загрохотала вдруг земля и поглотила женщину со всем ее домом и детьми. А в том месте образовалось глубокое, бездонное озеро. Говорят, каждое Благовещение волны выносят на поверхность то колыбель, то ткацкий станок, то челнок.

О происхождении озера Палеостоми сохранилось следующее предание.

На месте этого озера был некогда город Палеостоми. В этом городе была церковь, в которой находилась икона божьей матери.

Жители города до того развратились, что, несмотря на святость храма, начали въезжать в него на конях. Чтобы воспрепятствовать этому, бог настолько понизил двери церкви, чтобы нельзя было въехать в нее на лошади. Тогда жители города стали при входе в церковь слезать с лошадей, но все-таки вводили их за повод в церковь. Бог, желая, чтобы они входили в церковь без лошадей и нагнувшись, как бы кланяясь ему, еще более понизил двери. Жители города действительно стали оставлять лошадей на дворе, но не пригибались при входе в церковь, а просовывали туда сначала ноги, а потом и все тело. Тогда, видя неисправимость жителей, бог решил потопить Палеостоми.

Только один человек по имени Кико хранил благочестие. Господь явился ему во сне и сказал:

— Возьми икону божьей матери и отнеси ее в селение Шемокмеди [724], потому что город Палеостоми должен погибнуть.

Кико немедленно сел на мула, святую икону поставил перед собой, а сзади себя посадил уважаемую женщину, которой он не желал гибели, и поехал в назначенное место. Как только Кико выехал из Палеостоми, бог припустил сверху ливнем и потопил город. Едет Кико, а потоп настигает его: задние ноги мула уже были в воде. Тогда является ему господь и говорит:

— Брось женщину — и спасешься, а не бросишь — так погибнешь!

Кико бросил женщину, и потоп остановился. Когда приехал Кико в Шемокмеди, через три месяца явился ему во сне бог и сказал:

— Возьми икону в Бахви [725].

Тогда Кико переселился в Бахви и принес туда икону.

Было и не было ничего, жил один отвратительно скупой, но очень богатый человек. Без счета было у него баранов и скота, и дома всего было в достатке. Однако настолько был он скуп, что ходил всегда голодный и оборванный, а жену и детей морил голодом.

Не нанимал он пастухов, сам ходил за барантой, боясь, как бы пастухи не зарезали овцу и не отведали мяса. Бывало, дохла скотина — и то не давал он забить ее, не ел сам и не давал другим. Так и выбрасывал.

Ни соседей, ни родственников не звал он в гости и никогда не вводил в свой дом.

Однажды гнал он баранту в поле. Глядит, волк похитил безымянное дитя у черта, держит его в пасти и бежит по полю. Схватил ружье пастух, забежал вперед, выстрелил в волка и отбил ребенка. Подобрал его и несет домой.

Сказал ему безымянный:

— Спас ты меня, так отведи к моим родителям. Они щедро воздадут тебе за содеянное тобой доброе дело.

Не отстал чертенок от скупца. Оставил тот сторожа караулить стадо и пошел с ним. По таким камням, по таким скалам повел его безымянный, что скупец извивается весь и гнется к земле. А чертенок знай подталкивает его и ведет все вперед. Идут и идут они по скалам. Со страху сердце лопается у скупца, думает он: "Вдруг заведет чертенок обманом и сбросит меня со скалы в пропасть".

Тут безымянный говорит ему:

— У моих родителей много добра, много золота и серебра. Станут они предлагать тебе, но ты не соглашайся. Ты скажи им: "Мое добро верните мне".

Пришли они в жилище черта. Рассказал чертенок, как спас его пастух от волка. Черти с почетом приняли скупца, завели его в комнату, полную золота и серебра.

— Вот, сынок, сколько захочешь забирай.

Дух занимается у скупого, охота ему собрать это золото и серебро, наполнить мешок и унести с собой, да чертенок хмурит брови, мигает ему.

— Бери, забирай сколько хочешь золота и серебра, — говорят ему черти...

А он молчит, голоса не подает.

— Чего ж тебе надобно? Чего тебе дать? Скажи, и исполним все! Для тебя ничего нам не жаль!

— Мой достаток верните мне, — сказал скупой.

Не по душе пришлась чертям эта просьба. Помешкал черт, но потом подошел к скупому и дал ему крепко по шее. Тут у скупца изо рта выскочили чертовы удила. Взял их черт и спрятал.

А человек этот точно в себя вдруг пришел. Оглядывается по сторонам: "Где я? Зачем я здесь? Кто привел меня сюда?"

Глядит он на себя, видит: полуголый он, в лохмотьях, самому противно стало. Идет, стыдится, пробирается домой украдкой, а сам свою жизнь вспоминает. Вспомнил он тут, что жену свою и детей измучил, держит несчастных в голоде и холоде. Пожалел он их, сердится сам на себя. Точно сейчас только понял, что за муки принял из-за своей скупости.

Подошел он к стаду, велел зарезать хорошего барашка, послал домой мясо, велел передать жене, чтобы прислала она ему одежду. Накупил всего и послал жене и детям. Постеснялся уже идти домой в лохмотьях.

Радуются жена его и дети: "Как переменился этот человек", — говорят.

Нанял он пастухов, послал в горы к стадам, сам же вернулся домой и стал добром жить.

Так вызволил он свой достаток у чертей и стал наконец им пользоваться.

Когда Персией управлял престарелый шах Джемшид [728], не имевший сына, каждый молодой человек знатной фамилии старался выказать себя перед своим государем в надежде быть им усыновленным. Кто занимался своей наружностью, одевался щеголевато, непомерно стягивал талию и ноги, выписывал ароматы из Аравии и надеялся ослепить старика красотою. Кто упражнялся в скачках, стрельбе и прочих воинских искусствах и хотел очаровать его своей ловкостью в джигитовке. Кто посвящал все свое время изучению всяких искусств: лепил, рисовал, слагал стихи, играл на различных инструментах, пел, плясал и мечтал обворожить Джемшида своими талантами. Кто предавался изучению серьезных наук, писал серьезные сочинения, проводил вечера в разговорах с учеными мужами и думал обольстить его своими познаниями. Кто рассыпал перед ним деньги, угощал нищих, одевал вдов, окружал себя старцами и убогими и хотел своей щедростью привлечь к себе внимание доброго шаха. Нашелся и такой, который за наставлениями обратился прямо к Иблису [729], то есть демону.

Предание не сохранило нам советов этого наставника, но повествует только, что ученик дьявола Аждехак [730]успел понравиться Джемшиду и был им усыновлен и объявлен наследником престола.