Мифы, предания и сказки фиджийцев

Но Угорь сказал:

— Нет, Рак, входи ты первым.

Рак нырнул первым и выставил над водой свою клешню. Угорь нырнул и напоролся на эту клешню, она вошла ему в задний проход, и он тут же умер.

(№ 128. [71], 1935-1936 гг., о-в Вануа-леву, с англ. )

Вот рассказ о Журавле. Жена его, благородная госпожа Ндоли [347] 1 Ндоли, или ндолиндоли, — прибрежная птица небольших или средних размеров, Heteroxe]us incanus. , понесла. Журавль стал ее спрашивать:

— Чего бы тебе хотелось съесть?

Она отвечала:

— Мне хочется самой середки большого таро.

Журавль пошел на свой участок — а там побывали свиньи, все разорили. Тогда Журавль пропел:

И пошел домой. Жена увидела, как он возвращается, несет таро — но это было не настоящее таро, а скрученная кожура дикого таро.

Госпожа Ндоли запела:

Но когда она съела принесенное им, поняла, что ошиблась. В положенное время она родила и стала петь своему сыну песню, в которой поносила Журавля. Тот рассердился и убежал прочь. С тех пор и перестал он жить на воде, переселился на сушу.

(№ 129. [36], 70-е годы XIX в., о-в Лакемба, с англ.

До колонизации кошки на Фиджи известны не были и первое время после своего появления на островах действительно приводили местных жителей в трепет. )

В старые времена, когда все были язычниками, мы, жившие на Тонга, увидели, как большая лодка пристала к берегу на одном острове в Хаапаи [348] 1 Под большой лодкой имеется в виду европейский корабль. Хаапаи — центральная группа островов в архипелаге Тонга. Вероятнее всего, здесь речь идет о расположенном в этой группе о-ве Лифука. с которым фиджийские левуканцы (лифука) связывают свое далекое прошлое, ср. № 82. . Наши отцы собрались на совет, чтобы решить, как убить этих людей и забрать себе их лодку. И вот уже готов замысел, коварный и верный. И уже всех приплывших считали мертвыми, и женщины смеялись и говорили:

— Вон погибшие бродят по берегу. Завтра они будут лежать в земляных печах.

Все было готово, но ночью лодка отплыла. Ужасен был гнев наших, когда утром они встали и увидели, что берег пуст. Ужасна была их ярость, громок их сердитый разговор: они обвиняли друг друга в том, что кто-то предупредил чужестранцев. А от слов перешли к драке, и началось ужасное побоище, и многие пали. Та ночь была ночью великого плача на Хаапаи.

А утром жрец пошел на святилище говорить с духом, узнать, отчего тот разгневался на наших людей. Все собрались и сидели в молчании и печали на святилище, ожидая услышать слова Алоало, духа Хаапаи [349] 2 Алоало — тонганский дух, хозяин ветра и погоды, патрон мореплавателей. Свидетельств какой-либо особой связи Алоало с о-вами Хаапаи в тонганском фольклоре нет. . Ждать пришлось недолго: вскоре жрец выбежал опрометью из дома и сел среди них. Он весь дрожал страшной дрожью. И настало великое молчание, и всех объял страх, и чувствовали все, что произошло что-то удивительное.

— Вот мои слова, — сказал он наконец тихо. — Слушайте, люди Хаапаи, сегодня случилось великое — вот этими глазами я сам смотрел на Алоало. Вот, вот! Смотрите, он идет!

И тут из дома вышла кошка. Она уселась на край возвышения, на котором стоял дом Алоало, и уставилась на людей.

Нет сомнения, что кошка убежала с того судна. Но наши отцы впервые видели кошку и очень испугались, решили, что она прибыла с неба. И ей оказали великие почести. И многие пиры устроили в ее честь.

А потом одна из наших лодок вернулась с Фиджи и привезла много наших, они помогали воевать жителям Лакемба [350] 3 Здесь дается популярное объяснение того, как тонганцы попали на Фиджи (а именно на о-ва Лау); они служили у фиджийцев наемными солдатами (вполне вероятно, что в этой версии есть доля истины). . И среди них был фиджиец по имени Ндау-лаваки, человек, сильный духом и лишенный страха; он ни во что не верил и думал лишь о себе.

И вот увидел он кошку, и его желудок возжелал ее. Днем и ночью думал он только о том, как заполучить ее в пищу. Но он боялся украсть ее: ведь люди поклонялись ей как духу. Ничего он не мог придумать, чтобы исполнить свое желание.

Наконец однажды ночью, когда все спали, в доме Ало-ало раздался громкий крик и все кинулись к святилищу, спрашивая: "Что это? Что это значит?"

Но жрец сказал:

— Спокойствие, люди Хаапаи. Послушаем. Быть может, дух будет говорить.

И они застыли в молчании, а из дома раздался грозный голос. Трижды прозвучал он и смолк. И вот что за слова произнес он: "Отдайте кошку фиджийцу, чтобы он съел ее". Тогда наши отцы в благоговении разошлись по домам. А вожди собрались на совет вместе со жрецом. Утром же ударили в барабан, и все собрались на святилище. Вожди, старейшины и жрец сидели посередине. Принесли кошку, уже связанную, и положили к их ногам. Тут поднялся жрец и позвал Ндау-лаваки:

— Приблизься, — сказал он.

Ндау-лаваки приблизился и тоже сел посередине святилища, а жрец сказал:

— Мы думали сегодня ночью, что за великое, удивительное тут случилось. И мы не можем понять этого. Ало-ало говорил с нами, со своими людьми. Но отчего он говорил с нами на чужом языке? Мы -люди Тонга, он — дух Тонга. Отчего же он говорил с нами языком фиджийцев? Может быть, он разгневан на нас и хочет покинуть нас? Что мы сделали? Чем и когда обидели мы его? Сердце мое сжалось, о люди Хаапаи. Может быть, дух голоден? Он велик, и многие поклоняются ему. Может, мы мало приносили ему даров? Так вот, беритесь за дело, готовьте ему великий пир, чтобы он сжалился над нами и не оставил нас. Ведь вы же знаете, что он дает нам дождь, солнце, плоды земли. Пусть же с сегодняшнего дня краше будут его пиры, и тогда он останется на Хаапаи и будет хорош с нами. Но ясно одно — мы должны повиноваться. Встань же, Ндау-лаваки, убей кошку Алоало, приготовь ее в печи и съешь, как трижды повелел дух сегодня ночью.

И жрец сел.

Тогда Ндау заговорил, дрожа, как бы от страха:

— Пощадите меня, вожди, пощадите! Я не могу убить священную кошку, иначе со мной случится несчастье.

Но вожди грозно смотрели на него.

— Кто ты такой, — вскричали они, — чтобы оспаривать приказ духа?! Ешь или умри!

— Жизнь сладка, — сказал Ндау-лаваки. — Дайте мне нож, и пусть юноши готовят печь.

И вот он убил священную кошку, испек и съел —остались только кости и череп. Их люди Хаапаи торжественно похоронили посреди святилища. А тогда Ндау-лаваки стал просить вождей отпустить его в его родную землю.