Мифы, предания и сказки фиджийцев

Роко-уа, изменив голос, ответил:

— Я принесла кушанья из Мо-ни-са.

На-и-онга-мбун сказала:

— Входи, старица, садись.

Роко-уа вошел и сел, да так, как все женщины садятся, чтобы не быть узнанным.

На-и-онга-мбуа спросила:

— Сегодня пойдешь назад?

Дух в обличье старухи отвечал:

— Нет, сегодня идти не за чем.

И еще Роко-уа сказал, что в доме душновато, а поэтому, может, им погулять и искупаться. Обе женщины, На-и-онга-мбуи и На-и-миламила, согласились. Дошли они до того места на берегу, где Роко-уа оставил палицу и копье. Там он принял свое обычное обличье и воскликнул:

— Вы, низкие, знайте, кто я — я Роко-уа, ваш господин и повелитель!

Схватил их за руки, отволок в лодку и уплыл к себе.

А дух Рева увидел, что женщин нет, и опять вместе с другом поплыл к берегам На-и-зомбозомбо. Только он ие менял своего облика, а потому люди Роко-уа мигом узнали его, втащили его лодку на берег, а его вместе с другом схватили и погнали в поле пасти свиней [108] 7 Одно из тягчайших оскорблений — наказание, равносильное низведению человека до раба. . Долго жили они тяжело и горько, но вот однажды на Вануа-леву устроили большое торжество. Роко-уа и все его люди тоже отправились туда. Все сошли на берег, а дух из Рева и его друг остались охранять две большие лодки, на которых Роко-уа и все его люди приплыли к берегам Вануа-леву.

А двое несчастных понравились всем тамошним женщинам, и те все время приносили им пищу и подарки. И все же Ра-вово-ни-за-кау-нгава было больно и горько. Он взял большой корень янгоны и, посвящая его великим духам Рева, спросил:

— Неужели никто из великих духов Рева не сжалится над нами?

И тотчас в его друга вошел большой дух, так что Ваи-руа весь задрожал. Дух, вошедший в него, спросил:

— Чего ты хочешь?

— Урагана, и такого, чтобы враги мои потеряли всякий разум.

Дух сказал:

— Хорошо, ураган будет, — и с этими словами покинул их.

И вот торжества кончились. Роко-уа и его люди собрались плыть домой, в На-и-зомбозомбо. Но не успели они поднять парус, как налетел северный ветер, принес с собой шквал, едва не разбил их лодки и до смерти напугал их всех. И все же им удалось достичь На-и-зомбозомбо. Там дух из Рева стал просить восточного ветра, чтобы уплыть к себе. Люди Роко-уа вышли на берег, а женщин оставили, чтобы те вынесли из лодки все подарки и провизию. Тут-то и поднялся желанный ветер, унес лодку и домчал ее со всеми богатствами до Рева. Их раздали тамошним жителям.

Но Роко-уа не был еще побежден. Лодки его умчались, но у него еще оставалась лодка Ра-вово-ни-за-кау-нгава: ее отняли у духа, когда он во второй раз приплыл в На-и-зомбозомбо. Тотчас спустили эту лодку на воду и бросились в погоню. Приплыли к берегу Нуку-и-лаилаи, Роко-уа взял копье и сделал из него себе мост — так же как в прошлый раз. Вышел он на берег, и тут палица выскользнула у него из рук. Раздался такой страшный шум, что весь Вити-леву проснулся. На-и-миламила тоже услышала этот шум и сказала мужу:

— Будь начеку. Роко-уа идет сюда. Я слышала, как ударилась о землю его палица. Роко-уа может принять любое обличье, какое ни захочет. Может стать свиньей, собакой, женщиной. Может даже приказать скале разойтись и впустить его в сердцевину. Так что берегись, будь начеку.

А Роко-уа тем временем повстречал на дороге девушку из На-ндои. Она несла в дом к духу Рева рачков, крабов, таро. Он тотчас принял ее облик, а она — его. Только она ничего об этом не знала.

Роко-уа с корзинкой подошел к дому духа, и На-и-он-га-мбуи спросила:

— Кто это?

Роко-уа ответил:

— Я из На-ндои, принесла кушанья для твоего мужа.

Посланную пригласили в дом. А когда она садилась, то села совсем не так, как принято сидеть у фиджийских женщин. К тому же руки и ноги у нее были очень большие. На-и-онга-мбуи шепнула об этом мужу.

Ра-вово-ни-за-кау-нгава потихоньку вышел из дома, собрал своих людей, еще раз рассказал им о всех бесчинствах Роко-уа, а потом сказал, что Роко-уа теперь у них в руках. Люди же, вспоминая, как Роко-уа поступил с Ра-вово-ни-за-кау-нгава, всегда приходили в страшный гнев. Они схватили оружие, ворвались в дом и потребовали выдать им девицу из На-ндои.

На-и-онга-мбуи сказала:

— Вот она сидит, — показала на отца, и тут же страшный удар свалил Роко-уа наземь. Забили они его до смерти. Так настал конец Роко-уа.

( № 44. [100], 60-е годы XIX в., о-в Вити-леву, с англ.

Сюжеты "птица, уносящая человека" и "птица-людоед" широко распространены в Центральной и Восточной Океании. Ср. первый сюжет в [12, № 96]. Тонганское имя огромной птицы, Ка-ни-вату, и одно из приводимых здесь имен, Нга-ни-вату, означают букв, "утка скалы"; в названии заключена аллюзия к сюжету о превращении убитой утки в камень. Совпадение фиджийского и тонганского имен объясняется скорее общностью образа, чем заимствованием. См. также № 44. Сюжет "птица-людоед" представлен в № 93. )

Дух Роко-уа ( 1 Ср. № 43. ) отдал свою сестру в жены духу по имени Кова. Супруги жили необыкновенно счастливо, но счастье это продолжалось совсем недолго. Однажды эта благородная госпожа пошла вместе с мужем на риф ловить рыбу — и тут прилетела огромная птица, схватила ее и унесла под крылом. Птицу, что унесла благородную Туту-ва-зивази, одни называют Нга-ни-вату, другие — Нгуту-леи.

Несчастный Кова поспешил к брату жены, к благородному Роко-уа, и стал просить его о помощи. В знак почтения он преподнес ему корень янгоны.

Спустили на воду большую лодку и отплыли искать госпожу. Лодка принесла их к острову, где жили женщины-духи. Ни одного мужчины нет на этом острове, а женщины проводят время в развлечениях и состязаниях. Роко-уа захотел остаться там и сказал Кова:

— Не стоит больше искать Туту-вазивази. Посмотри, сколько здесь прекрасных женщин! И к тому же здесь очень много каури.

Но верному и безутешному мужу не было дела до этих прекрасных женщин, и он сказал:

— Нет, нет, Роко-уа, не надо оставаться здесь. Мы должны найти Туту-вазивази.

Братья приплыли на Ясава, стали спрашивать, не видал ли кто Нга-ни-вату. Их послали к Сава-и-лау, но птицы в пещере не оказалось. Они стали осматривать местность и нашли мизинец Туту-вазивази. Кова взял его себе в память о жене: он понял, что птица съела ее. Совсем немного времени прошло, и появилась птица. Братья сразу заметили ее приближение: ведь тень птицы, как туман, скрыла все солнце. В клюве у птицы было пять огромных черепах, в когтях — десять китов, и едва она достигла своей пещеры, как принялась за еду. Братьев же она не заметила. Роко-уа хотел ударить ее копьем, но Кова остановил его и стал звать на помощь трех других духов: он просил их послать сильный ветер. Поднялся ужасный ветер, распушил хвост страшной птицы, и тут-то Роко-уа всадил ей копье прямо в зад. Копье было очень длинное, но и его не хватило, чтобы проткнуть всю эту тварь: оно так и застряло в ее туше. Из ее крыла выбрали перо, чтобы сделать новый парус для лодки, но перо оказалось слишком тяжелое. Взяли перо поменьше и укрепили его как парус. А перед тем как отплывать в свой край, они швырнули тело этой птицы в океан, и тогда он разлился так широко, что достиг основания небес [109] 2 На островах Океании были в равной мере популярны два представления об устройстве космоса. По одному из них, реализующемуся в этом тексте, небо лежит на некотором основании (опоре) — им может быть либо скала-прародительница, либо широкие листья некоторых трав, расположенные под прямым углом к стеблю. По второму, менее ясно выражаемому представлению, небо смыкается с землей на линии горизонта (ср. в № 22 "к небу стремится, спешит к горизонту"). .