Коллектив авторов - В царстве мифов

Кернунн подобен валлийскому Гвину и английскому Херну-Охотнику. Все трое фольклорных героев известны своей «дикой охотой»: зимой во время охотничьего сезона они скачут по лесам в сопровождении своры собак.

Английское поверье гласит, что услышать голос Херна, похожий на крик раненого оленя, — предзнаменование скорой смерти.

Кернунн, судя по всему, олицетворял цикличность природы: он появлялся в период зимнего солнцестояния, женился в белтейне (мае) и умирал после летнего солнцестояния. На Самайн (праздник сбора урожая) он выходил из царства мертвых, чтобы начать охоту. На древнеримских стелах из Дакии (совр. Румыния) Кернунн уподоблялся Юпитеру, владыке неба. Культ Кернунна был популярен среди кельтов и поддерживался друидами, активно сопротивлявшимися христианизации.

Кельтский бог, чье имя на французский манер произносилось как Сернун, Сернон и Кернон, оставил след во Франции: Санон, приток Мозеля, города Серне в департаменте Верхний Рейн и Серне-ля-Виль в департаменте Ивелин названы в его честь.

Бог изображен сидящим со скрещенными ногами. Он держит в одной руке змею с бараньей головой, а другой подносит ожерелье оленю. Торквес украшает и его шею.

Рога Кернунна. Олени сбрасывают рога каждую осень после сезонных поединков за самок, а весной следующего года отращивают новые. Великолепные ветвистые рога нужны самцам вовсе не для защиты от хищников — олени пускают их в ход во время турниров, оспаривая друг у друга право оплодотворить самок. Рога Кернунна символизируют плодородие и ежегодное обновление жизни.

Огмий — воплощение красноречия и магической силы слова.

Морщинистый седой старик с плешью на темени одет в шкуру льва, держит в правой руке дубину, в левой лук, за спиной носит колчан со стрелами. Лукиан Самосатский, античный автор II в. н. э., писал: «Он влечет за собой целую толпу людей, причем все привязаны за уши. А привязью служат тонкие цепочки из золота, подобные прекраснейшим ожерельям. И вот люди, увлекаемые столь слабой цепью, даже не помышляют о бегстве, хотя они могли бы легко убежать, и вообще не сопротивляются и ногами не упираются, не откидываются всем телом назад, борясь с увлекающей цепью, напротив, со светлыми и радостными лицами они следуют за уводящим их богом и, славословя его в один голос, сами спешат и, желая забежать вперед, ослабляют узы и, кажется, опечалены будут, если получат свободу. Не премину я рассказать и о том, что показалось мне в этом изображении всего неуместней: не зная, куда прикрепить концы цепочек, — так как правая рука Геракла уже занята палицей, а левая — луком, — художник просверлил кончик языка, заставив бога языком увлекать пленников, и он ведет их таким образом, повернув к ним лицо и улыбаясь им».

Огмий олицетворяет силу обрядового слова, к нему обращаются, благословляя друзей и проклиная врагов. Этот чародей подбадривает воинов во время сражений, он же провожает души умерших в загробный мир. Неудивительно, что галльского Огмия сравнивали с Гермесом, богом красноречия и проводником душ. Однако с точки зрения кельтов Гермес являлся слабым богом, поэтому они отождествляли своего Огмия с Гераклом, обладающим, по мифам, невероятной силой. Кельт, повстречавшийся Лукиану Самосатскому, так прямо и говорит: «Мы не думаем, что слово — это Гермес, но Гераклу его уподобляем, так как последний гораздо сильнее Гермеса. Не дивись и тому, что бог изображен стариком: ведь одно только слово имеет склонность в старости как раз являть совершенный расцвет».

У кельтов Ирландии был схожий бог по имени Огма. Оба они, галльский Огмий и ирландский Огма, считались божествами красноречия и изображались постоянно улыбающимися. Огму почитали как изобретателя огамического письма — письменности кельтов и пиктов Британских островов, известной с IV в. н. э.

Бог-защитник племени, Тевтят в то же время — жестокий бог.

Римские авторы сравнивают Тевтата то с Марсом, то с Меркурием. Возможно, он изображен на барельефах колонны из Мавийи (Кот-д’Ор): он вооружен на римский манер, рядом с ним возвышается змей с головой барана и стоит богиня-воительница с обнаженной грудью.

О поклонении ему говорят латинские эпиграфические памятники из Англии, Германии и Италии. Часто его связывают с Огмием, богом красноречия, потому что последний носит дубину и лук со стрелами, но также и потому, что в сознании древних кельтов военачальник способен вдохновить на бой пронзительной речью.

Как и все родовые боги, он следит за исполнением клятв. Его именем клянутся: «Во имя бога, которым клянется мой народ». Само его имя, Тевтат, значит «народ», «общность», «род».

Схолии к Лукану сообщают об утоплении жертв, предназначенных Тевтату, в огромном чане. Такая сцена изображается на котле из Гундеструпа (Дания). Однако она может быть интерпретирована и как омовение, через которое бог войны дарует бессмертие воинам. Как тут не вспомнить о трех котлах с ледяной водой, в которые Кухулин погружался, чтобы одолеть свою ярость? Не идет ли и здесь речь о подобном исцелении?

Громовник Таранис. Вместе с Тевтатом и Езусом они составляли галльскую триаду богов. Таранис наводил ужас оглушающими раскатами грома и ослепляющими вспышками молний. Он насылал разрушительные бури и наводнения, но в то же время дарил благодатный дождь, насыщающий землю. На котле из Гундеструпа он предстает бородатым мужчиной, держащим в руках колесо с восемью спицами, символизирующее молнию. Изображения бога с колесом были широко распространены в римской Галлии, подобные колеса чеканили на кельтских монетах, в святилищах (в Бельгии) найдены тысячи таких колес, датируемых рубежом эр. Другим его атрибутом считалась спираль, олицетворяющая небесный огонь. Таранису, как и Тевтату, приносили в жертву людей: их закрывали в деревянных ящиках и сжигали. Следы его культа прослеживаются во Франции, Англии, Ирландии, в долинах Рейна и Дуная, а также на Балканах.