Вадим Бурлак - Петербург таинственный . История. Легенды. Предания

…лик святительский и генералитет и статские чины были пожалованы столом; веселие продолжалось до двух часов полуночи, при чем была многая пушечная пальба.

Оный орел был во дворце по построении на Котлине острове крепости св. Александра, и от его Царскаго Величества в оной Александровской крепости отдан на гауптвахту с назначением орлу комендантскаго жалования (жители острова, который ныне именуется С.-Петербургский, и близ онаго по островам жившие сказывали, будто оный орел был ручной: а житье его было на острове, на котором ныне С.-Петербург; выгружались по берегам реки Невы мачтовые и брусовые королевские леса, и караульными солдатами тех лесов оный орел был приучен к рукам)…»

Считается, что Петр Великий не особенно верил в приметы и знаки судьбы, не очень доверял предсказаниям. Но все же любил наблюдать за «своим орлом» и отмечать нечто необычное в его поведении. А потом старался по-своему истолковать это «необычное». Может, в шутку, а может, всерьез. Так и пошла молва среди жителей нового города о вещих способностях птицы.

Вскоре и сподвижники Петра, прежде чем принимать важное решение, наблюдали за полетом «царева орла». Не подаст ли он какой вещий сигнал?

По старинному петербургскому преданию, когда Петр осматривал местность для строительства первой в новом городе верфи, его орел парил над южным побережьем Березового острова.

Налетел сильный ветер. Птица распластала во всю ширь крылья и на какое-то время зависла почти неподвижно. Ветровой поток словно держал ее на одном месте.

Кто-то из царской свиты указал на орла и заметил:

— Ишь, как парусит…

Петр кивнул в ответ:

— И впрямь крылья, словно паруса, налились ветром…

И тут же добавил:

— А ведь завис-то орел над подходящим местом для строительства верфи. Вот и поднимутся здесь вскоре настоящие паруса!..

Прошло немного времени, и со стапелей новой Кронверкской верфи начали сходить бригантины, галеры, яхты. И, как предрекал государь, поднялись над Невой «настоящие паруса».

29 июня 1703 года, в день апостолов Петра и Павла, была заложена первая в новом городе-крепости церковь.

Говорят, и здесь не обошлось без «царева орла». В то утро, когда царь советовался с приближенными, где строить церковь Святых апостолов Петра и Павла, высоко над островом беспокойно кружили несколько воронов.

Вдруг откуда ни возьмись появился в небе орел. Стремительно врезался он в черную стаю и погнал воронов прочь. Лишь два перышка обронил орел в этой атаке.

Перышки долго кружили, пока не опустились прямо к ногам царя. Поднял он их и обратился к свите:

— Разогнал наш крылатый герой черные силы, а заодно подсказал, где возводить церковь…

Говорят, город без слухов, легенд, сплетен, анекдотов и преданий — еще не настоящий город, а лишь селение без своей истории, души и колорита. Но в Петербурге все шло стремительно: и появление новых зданий и улиц, и появление своих легенд и преданий.

И гуляла таинственным шепотом молва среди первых новостроек: будто обменялись своими «жизненными силами» царь и орел. Убьешь орла — не станет царя. Погибнет государь — умрет и его птица.

И пытались враги Петра Великого через орла погубить его. Подбрасывали птице отравленное мясо, да мудрая птица не принимала смертельных подношений. Не раз пробовали подстрелить пернатого царя, да пули и стрелы пролетали мимо.

Зато после каждого покушения летели с плеч головы человеческие, да рябь шла по Топь-озерцу от криков поднятых на дыбу и исхлестанных воловьими кнутами.

И шептали в страхе жители нового города на Неве: «То вещий орел указал государю на смертельных недругов…»

Неизвестный петербургский поэт, очевидно, середины XIX века, вспоминал предание о царском орле то ли в стихотворении, то ли в песне:

Место, где возводить Александре-Невскую лавру, Петр Алексеевич выбирал сам. После знакомства с летописями о деяниях и жизни князя Александра Невского он указал участок на левом берегу Невы при впадении в нее Черной речки, где, как считал Петр I, великий полководец разбил шведское войско.

В 1710 году царь лично водрузил крест на месте сражения и будущего монастыря.

Первый историк и краевед Петербурга Богданов в середине XVIII века в своей книге отмечал: «Сей монастырь для того восхотел государь Петр Великий воздвигнуть, понеже сей благоверный князь Александр, здешних пределов Российских от нападения шведских был всегда охранитель, как о том известно от всех Российских летописцев».

В феврале 1712 года санкт-петербургский вице-губернатор Римский-Корсаков получил царский приказ: «…на реке Неве, на устье реки Черной построить монастырь во имя святого Александра Невского, а к тому монастырю приписать Иверский (Валдайский) монастырь со всеми вотчины и доходы».

Спустя несколько месяцев земля была отмежевана будущему монастырю и началось строительство первой в лавре деревянной церкви Божией Матери.

В 1715 году по проекту архитектора Доменико Трезини стал возводиться весь комплекс Александро-Невской лавры — четвертой из существовавших в то время на Руси.

Через два года на северной стороне Черной речки, рядом с могилой сестры Петра I царевны Наталии Алексеевны, завершилось строительство небольшой каменной церкви Праведного Лазаря.

В 1721 году победой России закончилась Северная война. Подписан Ништадтский мир. Петр решает осуществить свой давний замысел: перевезти моши Александра Невского в Петербург из Владимирского Рождественского монастыря.

В августе 1724 года мощи доставили в село Усть-Ижоры. Петр Алексеевич своими руками перенес их в специально построенную лодку. Затем святыня была доставлена в Благовещенскую церковь Александро-Невского монастыря.

Уже во времена Петра I в этом монастыре стали останавливаться, находя здесь временный приют, странники и богомольцы из разных концов России.

Однажды, когда император посетил Александро-Невскую лавру, он попросил оставить его наедине с неизвестным странником. О чем был разговор — даже близкие к царю люди не смогли выяснить. Петр после той беседы целый день отмалчивался. А загадочный странник вскоре исчез из монастыря.