Василий Старостин - Русь Богатырская: былинные сказания

Поздним вечером Добрыня заявился домой.
Со слезами сынка повстречала мать,
С гореваньями-причитаньями:
«А с чего я сижу, мать несчастная?
Сирота теперь сижу да бесприютная!
О тебе ли моё, родимо дитятко,
Я сижу да проливаю слёзы горькие!
Ты отколь в мире, горе, объявилося?
Ты зачем, злое горе, да прилётывало?
Ты — не с синего моря холодного.
Ты — не с жёлтого песка того голодного.
Вышло, горе, ты из города стольного.
У дубовых дверей не стучалося!
Ты не по мосту красной девушкой —
Залетело в окно чёрным вороном!
До заутра, ох, к сыну милому
Понагрянут ещё судьи немилостливые.
Заберут его в темницу заключебную.
Ты жемчужинка моя ненаглядная!
Ах, зачем тебе было ещё трогать бояр?

Будь вы прокляты, злодеи супостатные!
Слышу, точите ножи да всё булатные
На любимого на сына на Добрынюшку!
Ох-ти мне, ох-ти мне да тошнёхонько!
Кабы взять те ножи навострённые —
Не дала бы вам, злодеи живоглотные,
Над сыночком моим вам надругиваться!
Распорола бы вам груди душные!
Да повынула бы сердце с печенью!
Распластала бы их я на мелки куски,
Отвалила бы в корыто свиньям в месиво!

Тёмна ночь тебе, сын Добрынюшка,
Не для сна теперь, не для отдыха!
Тёмна ночь для ухода от врагов тебе!
Слышу, как идут, как постукивают.
По двору тебя они поискивают...
Ты иди-уходи‚ ты болезный мои!
Сокрывайся-одевайся тёмной ноченькой.
Ох, безродного тебя, изгнанника,
Отрываю-вынимаю из сердечушка!
Уж и кто теперь, ягодиночка,
В ночь осеннюю приютит тебя?
Обогреет-приголубит в стужу лютую,
Кто покормит-насытит во голодный час?
Уходи ты скорее, Добрынюшка!
Слышу, как идут, как постукивают!
По двору как злодеи побрякивают!
Ты иди, ты спеши, моя болиночка!
Ах, зачем я на муки породила тебя?
Ах, зачем произвела да на белый свет?
Будут грозы-дожди да полоскать тебя,
Ветры буйные продувать-сквозить,
Зимы лютые замораживать,
Жары летние изнурять, палить.

Ты не вздумай, Добрыня, покупаться в Днепре
Не задумай раздеваться, купаючись,
Чтобы беды над тобой не стряслось бедовой...
Ах, прощай ты прощай, моё дитятко!
...Слышу, как идут, как постукивают!
По двору как злодеи побрякивают!»

То не вор, то не тать, не злодей-душегуб,
Не разбойничек-подорожничек
Ночью тёмною прокрадается,
По бёзлюдным путям пробирается:
Юный отрок в изгнанье Добрынюшка
От боярской от мести сокрывается —
Он уходит от суда кривосудного.
Ты прикрой молодца тёмна ноченька‚
Не повыдай его лихим догонщикам!

Далеко от людей в поле чистое
Удалился юнец в безопасицу.
Там под утречко приютил его
Част-ракитов куст у Днепра у реки.
Утомлён-заснул млад Добрынюшка
На убогой-худой на дерюжинке
Да под матушкиной покрывалинкой.

Заряница заря загоралася,
Красным золотом рассыпалася
По туманным местам, по листам-кустам,
По ковыльным растинкам-былиночкам
Скатным жемчугом понавесилась.
Только спит, всё спит одинок беглец,
Под ракитовым кусточком отторженец.
Поднималося на небо солнце красное.
Заряницыны убранства все повысушило.
Порассеял туман бог Стрибог — ветерок.

Просыпается Добрыня к середине дня.
Не стонал, не тужил от напасти лихой.
Ой, ты, молодость, дело юное!
Дело детское, беззаботное.
Для тебя ль, молодинка, Днепр-река по колен!
Для тебя ли по пояс море Русское.
Для тебя ли беда — то под ветром туман.
Гореванья — росиночки под солнышком.
Для тебя все заботы — пыль дорожная:
Попылит-постолбит да уляжется!
Смыть беду-вереду в добрый час молодцу —
Освежиться—умыться водой ключевой.
Подходил тут Добрыня ко Днепру ко реке.
В нём журчит струя, струйка первая,
И мальчонку к себе она приманивает.
А тут солнышко полудённое
Припекает жарою-истомою.
«А зачем умываться, коли можно мне
Искупаться всему во Днепре во реке?!»

Позабыл тут Добрыня материнский заказ:
Без одежды во Днепр не входить во реку.
Поразделся Добрынюшка скорёшенько.
Всю одежицу запрятал под камушек.
И заплыл-поплыл млад днепровской струей,
Струйкой первою, струйкой тихою.
Разошелся Добрынька, распотешился;
Все запреты позабыл материнские.
Он из первой заплыл во вторую струю.
Подхватила она да понесла его.
А Добрыня от удали песню запел.

Услыхали эту песню берегинюшки —
Русалинки днепровские подводницы.
Услыхали-увидали затейницы.
Они песней удалой позаслушались;
На Добрынюшку позагляделися —
красотой молодой восхитилися.
Захотелось берегиням с юным отроком
Поиграть-поплескаться-позабавиться.
Стайкою белою ко мальчоночку
и подплыли-окружили Добрынюшку.

Вот тут-то оно и веселье пошло.
Берегини с Добрыней заигрывают.
На мальчонку озорницы поплёскивают.
Да водой ключевой они побрызгивают
И туда и сюда его подталкивают.
А Добрынюшка-то он ловок и быстр:
Успевает от всех и отплёскиваться,
От веселых русалок отбрызгиваться,
От всей резвой толпицы отталкиваться.
Оттого задор всё задорнее‚
А весельице всё веселистее.
Вот так-то игруньи шутят шуточки.
Вот так-то шалуньи шалят шалости.

Раззадорься тут млад да — во третью струю!
А тогда берегини испугалися:
Не пускают Добрыньку, задерживают.
Он, удалый, берегинюшек не слушается:
Он и волю их переволивает;
Он и силу их пересиливает;
Он плывёт по Днепру на серёдочку
В эту самую быструю во третью струю!

И взыграла-взволновала-забурлила струя.
Заходили по ней волны грозные.
Из-под первой волны дым столбом столбит!
Из средней волны искры сыплются!
Из-за третьей волны синь-огонь сечёт,
Обдаёт Добрыню жаром-пламенем.
Добрый молодец не устрашается!
Вдруг от слышит зов с громким хохотом:
«Эй ты молодец! Ты, безусый юнец!
Ты и что за удалец‚ ты и что за пловец,
Если ты не доплывёшь до моря Русского!
На девятой волне не искупаешься,
Ты со мной‚ стариком, не посравняешься!» —
Вызывал-рыковал то сам старец Днепр.
прогремела-разнеслась эта речь по земле,
По всей земле да по всем морям.
Услыхала её зла 3меёвина,
Овдовелая Змеиха Горыниха.

А Добрынюшка — он и мал да удал!
Он на грозный на вызов и ответ свой дал:
«Слушай, Днепр, старый дед, — не из робких я!
Поплыву и до моря до Русского!
Искупаюсь на его на девятой волне!
Поравняюся и силою с тобой, стариком.
Мне-ка Днепр — по колен, море — по́ пояс!»

Оробели тут берегинюшки:
Позамолк у них смех да шуточки.
А Добрыня над ними и посмейся тогда:
«Уж куда резвота ваша делася?
Уж куда всё веселье потерялося?
Берегинюшки, днепровские дочери,
Ещё что вы приуныли на седом на Днепре?»