Василий Старостин - Русь Богатырская: былинные сказания

Дюк в это время в чистом поле
На шатёр наехал, зычным криком крикнул;
«Что за невежа во шатре-то спит тут?
Выходи, невежа, побороться с Дюком!»

Вдруг шатёр раскройся, богатырь и выйди
И скажи он Дюку таковое слово:
«Давно поджидаю с Дюком побороться —
Дюковой изведать храбрости да силы!»

Тут и догадался, Дюк смекнул да понял:
Сам Илья Муромец вышел перед Дюком!
Дюк атаману низко поклонился:
«Солнышко на небе одно над Русью!
На святой Руси-то богатырь один есть:
Славный Илья Муромец — доблестный витязь!»

Воротился Добрыня Никитьевич
Из посольства с Алёшенькой Поповичем.
Привозили на Русь они мир, не войну!

Тут Владимир-князь пообрадовался.
Приказал-созвал он почестный пир.
На пиру-то пированы порасхвастались.
Всяк хвастает, кто во что горазд.
А один богатырь Илья Муромец —
Он сидит, он ничем не похвастывает.
Говорит ему Владимир-солнышко:
«Ты что, атаман Илья Муромец,
Ты сидишь-молчишь, не разговариваешь?
Али пир тебе нынче наш не в пир?
Али радости наши не радостны?
Али нечем тебе нас порадовать?»

«Гой еси ты, Владимир Красно Солнышко!
А пир-то мне нынче в полный пир!
А радости наши радостны!
А есть чего рассказать мне вам!
А есть чем мне и похвастаться!
Был в походе я, был в дозоре я;
Против недруга я заставой стоял.
Я слыхал, я видал, там царь Кандал
На святую Русь кандалы ковал.
А теперь ему да не ковать ему!
На Руси ему да не бывать ему!»

Говорит тут Владимир Красно Солнышко:
«А спасибо тебе, Илья Иванович.
Вот ещё одну победу богатырскую
Ты принес на Русь — её себе на честь;
А мне, Владимиру, на славушку!
А налью-ка я чашу заздравную...»

«Нет, постой-кася ты, Володимир-князь!
Дивно было мне на заставе стоять
И глядеть на рать на Кандалову.
Не на то дивиться: сила-то велика;
Не о том говорить: моя зудела рука —
Выйти рать воевать да врага побивать!
Дивно то было мне: ведь у нас на Руси
Народился ещё молодой богатырь.
Он могуч, он красив, он удал, он богат!
Он смел, он умел, он весь в золоте!
Прилетел-налетел на Кандалову рать!
Он разбил-разгромил молодец-удалец!
Мне и делать уж там было нечего!
Вот я перед вами и похвастаюсь
Юным витязем Дюком Степановичем!
На помин-то он скор: сам вон въехал на двор!
И встречать-привечать мы пойдёмте его!» —

Славно Дюка Степановича встретили,
Усадили на место на почётное.
И пошел разговор-столованьице,
Пированье-гулянье, застольный шум.
Захмелел на пиру Дюк Степанович.
Позабыл все наказы материнские.
Позабыл опасенья все матушкины.
Позабыл упрежденья родительские.
Позахвастался-погордился он,
Повозвысился Галичем над Киевом:
«У тебя-де, солнышко Владимир-князь,
В стольном Киеве всё не по-нашему!
Ведь у нас-то во городе во Галиче,
У вдовицы у Матрёны Тимофеевны,
У моей у государыни-матушки
Мостовые мостовинками повымощены.
Все калиновыми они повыровнены.
Для укрепы вбиты гвоздики головчатые.
Для красы, для басы, чистоты-красоты
Поразостланы сукна багрецовые!
Что у вас тут во городе Киеве?
Горбылём мостовые повымощены,
Сосняком-лежняком мощены-скрещены.
Ой, худы ваши мостишки корневатые,
Суковатые-виловатые!
Вместо гвоздиков — колья деревянные!
А коню моему что вы задали?
Пустозёрного овсишечка зяблого!
А у нас-то во городе Галиче,
А у матушки моей у государыни,
Не хотят кони есть и не только овса,
Не хотят и пшена белоярового!»

Ой, хвастонюшка, что ты порасхвастался?
Аль детинушка во хмелинушке?
Погляди ты: бояре косопузые —
Они все на тебя поуставились;
В них зависть-злость гложет каждую кость!
Приготовят ещё приготовинку,
Дюк, тебе от неё не поздоровится!

А не видит ухмылок боярских Дюк!
Он не слышит издевок насмешливых.
Он завод свой ведет да на весь на народ:
«Ты, Владимир-князь стольнокиевский,
Велика про тебя идет славушка!
Только Киеву против Галича
Все равно что звезде против солнышка!
У вас пиво-то без проветрия —
Во подвалах оно в бочках затхнулося.
А у нас-то пивцо — оно свежим-свежо!
У вас в Киеве печки кирпичные.
А поды-то в них да все глиняные.
Помелёшки у вас все мочальные.
Оттого-то у калачиков у киевских
Все корочки с пеплом, с угольями.
Ваш калачик в рот не взять, не жевать,
На зубах песок-угодья запохрустывают!
А пекут калачи люди чёрные,
Люди чёрные-подневольные.
Я на ваши калачи и глядеть не могу!
А у нас-то во городе во Галиче,
А у матушки моей у государыни,
Все печки — они все мура́вленки.
А поды-то в печах все серебряные.
Помела-то у нас все шелковые.
А калачики — они крупчатые:
Один как съешь — другого хочется!
Съешь другой — по третьим душа заболит!
А печёт-то ведь те калачики,
Их сама печёт моя матушка,
Государыня Матрёна Тимофеевна.
И затворит, замесит, и посадит в печь!
Не прислуга, а сама — печея́-смотрея́!»

Эти речи Владимиру-Солнышку
За беду пришлись, не показалися:
Ретиво́е у него взволновалося,
По лицу ала кровь расходилася.
И вставал из-за стола белодубова
Щап [21] Щапить — щеголять, франтить; щапливый — щегольской. боярин Чурило сын Пленкович.
Говорит Чурило таковы слова:
«Ты не слушай, Владимир Красно Солнышко,
Хвастуна-болтуна пустомельного!
Не боярин Дюк к нам наехал-то,
Налетела ворона погуменная.
Он сам-то у холопа в холуях живет!
Он сам-то у халупника [22] Халупник — бедолага, бедняк, живущий в халупе. клячонку угнал;
Он сам у беданюхи животишки накрал.
А тем-то Дюк и похваляется!»

Отвечал Чуриле Дюк Степанович:
«Ты‚ Чурило, ты — чурка горбоногая!
Ты — чурбан с глазами, ты — болван с усом!
Я своим-то именьем-богачеством
Да весь Киев-град ваш повыкуплю!
И повыкуплю, да в залог возьму!
Княженецкие палаты с молотка пущу!»

Пуще прежнего разгневался Владимир-князь.
А бояре повскакали, расшумелися:
«В погреб взять-посадить бахвальщину!
Пусть хмель из башки там повыветрится!»

А и тут вставал Илья Муромец.
Говорил Илья таковы слова:
«А не надо нам садить во подвал молодца:
В нём ухватка, в нём смелость богатырская!
Хоть и спесь в нём есть, она боярская!»

Ещё пуще бояре расшумелися:
«А и кто ещё за Дюка за хвастливого
Головою своею поручится,
Что все слова — не враница его?»

Отвечал атаман Илья Муромец:
‘Я за Дюка поручусь — головой за него!
Мы пошлём посла в славный Галич-град
Ко честной вдове Матрёне Тимофеевне.
Мы пошлем считарей да описывателей!
Пусть сочтут, пусть опишут все богатства они.
Все считанья-списанья привезут в Киев-град,
Считачём мы назначим Чурилушку!
А послом пошлём мы Добрынюшку!
И бояре пускай отправляются!»