Алексей Михайлов - Великие герои Эллады. Тесей

В сладких мечтаниях кубок огромный испив…

688

Эфра примчалась на помощь к любимому чаду,

К просьбе его отнеслась с пониманьем она —

В дом деревенский вселила сыновью «награду» —

Жребий героя – беда, а совсем не вина!

Вновь захлестнула Тесея о царстве забота —

Не был тиран от разлуки с Еленой в тоске.

Сердце его не затронули стрелы Эрота,

Было оно, словно камень в холодной реке.

689

Знойное лето прошло, как огонь по равнине:

Травы густые пожухли, слетела листва,

Стали быков приносить люди в жертву Афине,

За урожай восхваляли они божества.

Долгий покой обретала в Элладе природа,

Гиперборею оставив, примчал Аполлон,

Стала обычным явленьем теперь непогода,

Тягостным не был для юной Елены полон.

690

Не обращался с царевной Тесей, как с рабыней,

Духом воспрянул за лето великий герой,

Не предавался он приступам сильных уныний,

Вновь возвратился к трезенцу победный настрой.

Ночь, как Нефела, спешила к богатым Афинам,

Стражу тиран проверял на стене городской,

Видел, как мчит колесница по тёмным долинам,

Бравый возница махал властелину рукой.

691

«Стража внизу! Открывайте скорее ворота,

Срочно впустите в Афины чужого гонца!» —

Крикнул Тесей и подумал: «Беда у кого-то,

Встречу возницу спешащего возле крыльца!»

Быстро спустился тиран со стены на площадку

Перед большим двухэтажным красивым дворцом,

С шумом влетела повозка царя на брусчатку,

Спрыгнул с неё Пейрифой и предстал пред вдовцом.

692

«Что же случилось, лапиф? Кто-то вытоптал лавры?

Или обрушился ночью на вас Пелион,

Может, вернулись на земли лапифов кентавры?» —

«Хайре! [106]Желаю попасть я в богов пантеон!»

Пир был объявлен тираном афинским мгновенно,

Вмиг загорелись костры на камнях площадей,

В жертву богам забивали быков непременно,

Праздник царя стал весельем для многих людей.

693

И запылал яркий факельный свет в царском зале,

Тихо трещала от пламени пихты смола,

Пифос с вином заблестел на дубовом овале,

На апоклинтры [107]друзья возлегли у стола.

И любопытство взыграло в душе властелина:

«Уж не намерен ли ты покорить Геликон [108]?

Тёщей твоей станет точно тогда Мнемозина [109]—

С нею, мой друг, попадёшь ты легко в пантеон!»

694

«Кажется, зря ты смеёшься, Тесей, надо мною —

Выслушай прежде легенду, что спел мне аэд!

Сразу проникнешься мысли моей глубиною,

Есть в этой песне надежды загадочный свет!»

Выпив вина, закусив мясом жареным плотно,

Начал лапиф неуёмный вести свой рассказ:

«Эту легенду рапсод мне вещал неохотно —

Боги не сводят с поэтов внимательных глаз…»

695

Славный Тесей был настроен на смех и веселье:

«Слышал я много, мой друг, от рапсодов баллад!»

«Речь о Деметре, дарующей нам земледелье

И плодородье лугов для пасущихся стад.

Эта богиня – творение Крона и Реи;

Зевса, Аида и Геры ревнивой сестра.

Силу прекрасной матроне дают эмпиреи [110],

Как и Афина, Деметра-Ахенамудра [111]!»

696

«Знаю! – сказал Пейрифою властитель афинский. —

Мне о богах и богинях поведал Хирон!

Слышал – прекрасна, и рост у неё исполинский!

Ах, неужели Деметру взять хочешь в полон?»

«Не постигал я преданий священных науку,

Царское дело являлось ученьем моим,

Я набивал в боевых упражнениях руку,

Так как был страстью горячей к победам гоним!

697

Я расскажу, Победитель, балладу рапсода,

Сразу поймёшь, что отныне тревожит меня…

Как-то увидел Деметру Зевес с небосвода,

Тучи тяжёлые к скифам далёким гоня.

Поступью лёгкой скользила она по долинам

В вечности спящих пустынных Аттических гор,

Следом за ней оживала растительность клином,

Что поражало Зевеса внимательный взор.

698

Вспыхнул властитель Олимпа любовью к ней жгучей,

Жаждал свиданья с Деметрой в тиши властелин.

Та не могла видеть грозного бога за тучей,

Сея растительность дивную возле стремнин.

Выбрал удачный момент властелин для свиданья —

В неге она пребывала у тёплой реки.

Ярким красавцем предстал, как вещают преданья,

И попросил у прекрасной Деметры руки.

699

Очи царя-олимпийца сияли сапфиром,

Страстная речь потекла, как река Ахелой,

Клялся Деметре великой он небом и миром,

Нежное сердце признаньем пронзил, как стрелой.

Чувства горячие Зевса, подобные лаве,

Вызвали бурную страсть у Деметры тогда,

В крепких руках перенёс он богиню к дубраве,

Семя своё ей отдал для созданья «плода».

700

Дочь родилась у неё от царя небосклона,

Миру явилась она с неземной красотой!

Имя прекрасное дал ей Зевес – Персефона.

Что означает? Не знаю, я – смертный простой!»

Царь Пейрифой вдруг умолк после сказанной фразы,

Видя усмешку «героя заморских невест»:

«Знанья людей, Пейрифой, блещут, словно алмазы,

В кузнице их не скуёшь, как великий Гефест!

701

Много безумных царей восседает на тронах,

Глупостью царствам наносят властители вред —

Ярко сверкают алмазы их только в коронах!

Это я к слову, приятель! Играй, «кифаред»!»

Видел Тесей, что лапиф пребывает в волненье,

С новой идеей приехал восторженный друг:

«Слушаю я, дорогой Пейрифой, продолженье!

Не выпускай нить рассказа о важном из рук!»

702

«Выросла дочь у Деметры прекрасной богиней,

Мать берегла Персефону от взоров богов,

Только отец, пребывавший в «обители» синей,

Мог наблюдать их средь гор и зелёных лугов.

Слух о чудесной красе долетел до Аида,

Тот попросил Олимпийца без лишних тирад:

«Дочь Громовержца, Зевес – лучший выбор Кронида,

В жёны отдай Персефону, властительный брат!»

703

«Разве могу отказать богу тёмного царства,

Гостеприимство кого так пугает людей?

В жёны бери! В этом нет никакого коварства —

Ты – не убийца невинных, не страшный злодей!

Только, Аид, сделай так, чтоб не знала Деметра,

Да и другие об этом узнать не должны,

Чтоб без свидетелей было – без быстрого ветра,

Без зодиака небесного, грустной луны!»

704

Вёл за прекрасной невестой Аид наблюденье,

Для умыканья её выбирал нужный миг —

Чтобы без ветра, Селены, созвездий свеченья

Мог увести Персефону в подземный тайник.

День подходящий настал, чтоб свершить похищенье —

Ветер тяжёлые тучи угнал на восток,

С нимфами дева на миг прекратила общенье,

В поле увидела Геей взращённый цветок.

705

И устремилась поспешно к цветку Персефона,

С лёгкостью ветра летя над волной ковыля,