Кероглу

Услышав голос Тыпдагыдана, Белли-Ахмед тотчас узнал его и отозвался:

Тыпдагыдан продолжал свою песню:

Белли-Ахмед ответил:

Тыпдагыдан пропел:

Тыпдагыдан захватил с собой из Ченлибеля длинную цепь. Поспешно опустили они ее в колодец и вытащили Белли-Ахмеда. Обнялись, расцеловались с ним.

— Ну, теперь, — сказал Белли-Ахмед, — я сотворю с этим пашой такое, что все косточки у его запляшут.

— Нет, — возразил ему Танрытанымаз. — Нигяр-ханум приказал тихо придти и тихо уйти. Надо сейчас же убраться отсюда. Ведь не умрет твой паша сегодняшней ночью. Слава аллаху, пока что он жив, а мы еще не умерли. Отомстим потом.

Белли-Ахмед ничего не мог возразить Танрытанымазу.

— Что ж, — сказал он, — раз Нигяр-ханум приказала, я молчу. Говорите едем, так едем.

Все трое вернулись к лошадям. Видят, было у них два коня, а стало три. Один оседланный конь привязан тут же, а на крупе у него подушка. Только было подумали они, что все это значить, как видят — поодаль чернеет что-то. Подошли. Видят, это Махбуб-ханум. Белли-Ахмед, как только узнал ее, понял все. Подошел к ней, смотрит — в руке у Махбуб-ханум саз.

— Махбуб-ханум, что это такое? — спросил он.

— Это саз, — ответила Махбуб-ханум, — я заказала его для ашуга Джунуна.

Протянул руку Белли-Ахмед, взял саз у Махбуб-ханум, прижал к груди и запел:

Махбуб-ханум ответила ему:

Белли-Ахмед спел ей:

Махбуб-ханум ответила:

Белли-Ахмед откликнулся:

Махбуб-ханум закончила песню:

На этом разговор был окончен. Все трое сели на коней. Белли-Ахмед усадил Махбуб-ханум позади себя на круп своего коня. Только они хотели двинуться, как из темноты кинулся к ним кто-то и схватил поводья. Посмотрела Махбуб-ханум, видит — это ее двоюродная сестра Ширин-ханум. Та сказала:

— Сестрица, я знаю все, что произошло после приезда ашуга Джунуна. Тайна, что ты хочешь открыть Кероглу, хранится и в моей груди. И я еду с тобой.

— А ты садись на коня Тыпдагыдана, — сказал ей Танрытанымаз.

Тыпдагыдан, не мешкая, протянул руку и посадил Ширин-ханум на своего коня.

Рано поутру, с первыми лучами солнца, удальцы-добрались до Ченлибеля. Когда же все удальцы и женщины собрались, Кероглу спросил Танрытанымаза.

— Хорошо, которая же из них дочь румского паши Махбуб-ханум?

— Та, которая сидит на коне Белли-Ахмеда, дочь румского паши — Махбуб-ханум, — ответил Танрытанымаз. — А та, что на коне Тыпдагыдана, — ее двоюродная сестра Ширин-ханум.

Повернулся тогда Кероглу к Махбуб-ханум и сказал:

— Махбуб-ханум, вы обе с добрым словом пожаловали к нам. А теперь скажи, какая тайна привела тебя сюда?

Махбуб-ханум опустила голову, но видит, нет так не отделаешься: все уставились на нее и ждут ответа… Как ни старалась она раскрыть рот, от смущения не могла вымолвить ни слова. Да и грозный вид Кероглу пугал ее. Ширин-ханум поняла, что ее двоюродная сестра ничего не сумеет сказать и сама выступила вперед:

— Кероглу, если разрешишь, я раскрою тебе тайну.

— Говори! — ответил Кероглу.

— О, Кероглу! — сказала Ширин-ханум. — Нас привела сюда та же тайна, что в свое время привела сюда Нигяр-ханум из Стамбула, Телли-ханум из Эрзерума и остальных женщин из их родных мест.

Кероглу понял, о чем идет речь, посмотрел на Ширин-ханум, посмотрел на Махбуб-ханум и спросил:

— Махбуб-ханум, правда, ли это?

— Правда, — ответила она. Рассмеялся Кероглу и шутливо сказал:

— Прекрасно сделали, что приехали. Но ведь эти женщины, взять ту же Нигяр-ханум или Телли-ханум, или остальных, хоть и приехали в Ченлибель, этой тайны нам не открыли. Так, Махбуб-ханум не откроешь ли ее нам ты?

Поняла Махбуб-ханум, что Кероглу шутит, улыбнулась и сказала:

— Кероглу такую тайну не каждому откроешь. О ней можно сказать только одному человеку. И я сказала ее по дороге Белли-Ахмеду.

Все повернулись и посмотрели на Белли-Ахмеда. Тот стоял, опустив голову.

А Махбуб-ханум, после того как сказала это, сама раскраснелась, точно медная деньга. Видит Кероглу, что Махбуб-ханум смущена и, чтоб подбодрить ее, обернулся к Танрытанымазу и спросил:

— Танрытанымаз, что ты скажешь на это?

— Кероглу, — ответил тот, — то, что надо было, я сказал при выезде из Рума.

— Как так? — спросил Кероглу.

— Разве ты не видишь, что я посадил Махбуб-ханум на коня Белли-Ахмеда, а Ширин-ханум — на коня Тыпдагыдана. Теперь слово за Нигяр-ханум и за тобой. Нигяр-ханум подошла, обняла, поцеловала девушек и сказала, смеясь:

— Ах, плутовки! Ваша тайна сперва смутила меня. А оказывается, вот она какая.

Потом обернулась она к Кероглу и сказала:

— Кероглу, слово за тобой. Дай свое согласие.

— Что мне сказать, — ответил Кероглу, — раз ты согласна всему делу конец.

Но тут Дели-Мехтер выступил вперед и сказал:

— Нет, не все кончено, одно дельце остается.

— Что это за дельце, которое, как ты говоришь, остается? — спросила Нигяр-ханум.

— Клянусь аллахом, Нигяр-ханум, и сказать-то совестно. Знаешь, повел я Гырата на водопой. Вскочил на него у конюшни, смотрю, вдруг прыгнуло что-то сзади, уселось на круп коня и крепко, крепко вцепилось в меня. Сначала я очень испугался. Потом оглянулся, вижу, это прислужница Махбуб-ханум: «Что ты делаешь? — спросил я. — Зачем ты садишься на моего коня?». А она мне в ответ: «Танрытанымаз сказал мне: я посадил Махбуб-ханум на коня Белли-Ахмеда, Ширин-ханум на коня Тыпдагыдана. Не годится тебе оставаться пешей, иди и сядь на коня Дели-Мехтера».