Фольклор Array - Старшаяя Эдда (Перевод А. И. Корсуна)

Orð kvað þá Vingi
þats án væri:
"Farið firr húsi,
— flátt er til sækja,
brátt hefi ek ykkr brennda,
bragðs skuluð höggnir,
fagrt bað ek ykkr kvámu,
flátt var þó undir —
ella heðan bíðið,
meðan ek hegg yðr galga."

Хёгни ответил —
не стал отступать он,
не страшился грядущих
испытаний суровых:
«Что вздумал пугать нас?
Впустую те речи!
Молчи, или плохо
придется тебе!»

Orð kvað hitt Högni,
hugði lítt vægja,
varr at véttugi,
er varð at reyna:
"Hirða þú oss hræða,
hafðu þat fram sjaldan,
ef þú eykr orði,
illt muntu þér lengja."

На Винги они
набросились вместе,
захрипел он, сраженный
секирами тяжкими.

Hrundu þeir Vinga
ok í hel drápu,
öxar at lögðu,
meðan í önd hixti.

Атли созвал
дружинников смелых;
доспехи надев,
дошли до ограды;
бросали друг другу
брань и угрозы:
«Решили давно мы
лишить вас жизни!»

Flykðusk þeir Atli
ok fóru í brynjur,
gengu svá görvir,
at var garðr milli;
urpusk á orðum
allir senn reiðir:
"Fyrr várum fullráða
at firra yðr lífi."

«Не видать, что давно
вы это решили, —
вы еще не готовы,
а воин уж мертв, —
выбыл один
из вашего войска!»

"Á sér þat illa,
ef höfðuð áðr ráðit,
en eruð óbúnir,
ok höfum einn felldan,
lamðan til heljar,
liðs var sá yðvars."

Разъярились, услышав
речи такие,
задвигали пальцами,
схватились за копья,
их стали метать,
схоронясь за щитами.

Óðir þá urðu,
er þat orð heyrðu,
forðuðu fingrum
ok fengu í snæri,
skutu skarpliga
ok skjöldum hlífðusk.

Вести дошли
до сидевших в доме,
громко о схватке
крикнул слуга им.

Inn kom þá andspilli,
hvat úti drýgðu,
halir fyr höllu,
heyrðu þræl segja.

В ярости Гудрун
ту весть услыхала,
ожерелья свои
сорвала и бросила,
кольца разбила,
на землю кинув.

Ötul var þá Guðrún,
er hon ekka heyrði,
hlaðin halsmenjum,
hreytti hon þeim gervöllum,
slöngði svá silfri,
at í sundr hrutu baugar.

Вышла во двор,
двери открыв,
бесстрашно вела себя,
братьев встречая,
как подобало,
приветствуя Нифлунгов
приветом последним,
и так им промолвила:

Út gekk hon síðan,
yppði-t lítt hurðum,
fór-a fælt þeygi
ok fagnaði komnum;
hvarf til Niflunga,
sú var hinzt kveðja,
fylgði saðr slíku,
sagði hon mun fleira:

«Защитить вас хотела,
не выпустить из дому, —
кто ж рок переспорит —
пришлось вам приехать!»
Мудро просила,
миром не кончат ли, —
отвергли советы,
не стали мириться.

"Leitaða ek í líkna
at letja ykkr heiman,
sköpum viðr manngi,
ok skuluð þó hér komnir."
Mælti af manviti,
ef mundu sættask;
ekki at reðusk,
allir ní kváðu.

Увидела знатная:
беда угрожает —
задумала смелое,
сбросила плащ,
меч обнажила,
родных защищая, —
трудна была схватка
воинов с нею!

Sá þá sælborin,
at þeir sárt léku,
hugði á harðræði
ok hrauzk ór skikkju;
nökðan tók hon mæki
ok niðja fjör varði,
hæg var-at hjaldri,
hvars hon hendr festi.

Двоих повалила
бойцов дочь Гьюки
и еще брата Атли
изранила тяжко,
отсекла ему ногу, —
пришлось унести его.

Dóttir lét Gjúka
drengi tvá hníga,
bróður hjó hon Atla,
bera varð þann síðan,
skapði hon svá skæru,
skelldi fót undan.

И другого воителя
в Хель отправила,
сразив наповал
твердой рукой.

Annan réð hon höggva,
svá at sá upp reis-at,
í helju hon þann hafði,
þeygi henni hendr skulfu.

Воспели потом
ту битву великую;
бились отважно
отпрыски Гьюки,
Нифлунги стойко,
до смертного часа
мечами разя,
рассекали кольчуги,
шлемы рубили,
рьяно сражаясь.

Þjörku þar gerðu,
þeiri var við brugðit,
þat brá of allt annat,
er unnu börn Gjúka;
svá kváðu Niflunga,
meðan sjalfir lifðu,
skapa sókn sverðum,
slítask af brynjur,
höggva svá hjalma,
sem þeim hugr dygði.

Утро и полдень
прошли в сраженье,
вечер настал,
и ночь миновала, —
было все поле
залито кровью;
восемнадцать легло
воинов вражьих,
два сына Беры
и брат ее тоже.

Morgin mest vágu,
unz miðjan dag líddi,
óttu alla
ok öndurðan dag;
fyrr var fullvegit,
flóði völlr blóði,
átján áðr fellu,
efri þeir urðu
Beru tveir sveinar
ok bróðir hennar.

Атли был гневен,
но все же молвил:
«Страшно взглянуть —
мы в этом виновны!
Тридцать нас было
смелых бойцов:
одиннадцать стало, —
тяжек урон наш!

Röskr tók at ræða,
þótt hann reiðr væri:
"Illt er um litask,
yðr er þat kenna;
várum þrír tigir,
þegnar vígligir,
eftir lifum ellifu,
ór er þar brunnit.

Нас пятеро было —
по смерти Будли, —
двое в Хель уж давно,
и двое убиты.

Bæðr várum fimm,
er Buðla misstum;
hefir nú Hel halfa,
en höggnir tveir liggja.

Со многими связан
родством я, не скрою, —
но от родни
счастья не знал я!
Покоя не ведал
с тех пор, как женился:
губила ты родичей,
дом разоряла,
сестру ввергла в Хель *, —
вот худшее горе!»

Mægð gat ek mikla,
mák-a-k því leyna,
kona váliga,
knák-a ek þess njóta;
hljótt áttum sjaldan,
síz komt í hendr ossar;
firrðan mik frændum,
féi oft svikinn,
senduð systur helju,
slíks ek mest kennumk."

«Как можешь ты, Атли,
снова корить меня!
Ты сгубил мою мать
и сокровища отнял,
племянницу смерти
предал голодной.
Смешно, что сам ты
счеты затеял!
За все твои беды
славлю богов я!»

"Getr þú þess, Atli,
gerðir svá fyrri:
móður tókt mína
ok myrðir til hnossa,
svinna systrungu
sveltir þú í helli;
hlæglikt mér þat þykkir,
er þú þinn harm tínir,
goðum ek þat þakka,
er þér gengsk illa."

«Жены этой гордой
горе умножить
вам, ярлы, велю, —
я хочу это видеть!
Гудрун заставьте
горько печалиться,
видеть я жажду
великую скорбь ее!

"Eggja ek yðr, jarlar,
auka harm stóran
vífs ins vegliga,
vilja ek þat líta;
kostið svá keppa,
at klökkvi Guðrún,
séa ek þat mætta,
at hon sér né ynði-t.

Заживо Хёгни
взрежьте ножом,
вырвите сердце, —
вы так должны сделать!
На крепкой веревке
вздерните Гуннара,
к змеям швырнув его,
подвиг свершите!»

Takið ér Högna
ok hyldið með knífi,
skerið ór hjarta,
skuluð þess görvir;
Gunnar grimmúðgan
á galga festið,
bellið því bragði,
bjóðið til ormum."

«Делай как хочешь!
Готов ко всему я,
бесстрашным я буду, —
бывало и хуже!
Защищались мы стойко,
пока были силы,
но слабеем от ран
и сдаться должны мы!»

"Ger, sem til lystir,
glaðr munk þess bíða,
röskr munk þér reynask,
reynt hefi ek fyrr brattara;
höfuð hnekking,
meðan heilir várum,
nú erum svá sárir,
at þú mátt sjalfr valda."

Бейти промолвил,
Атли приспешник:
«Хьялли возьмем мы,
а Хёгни не тронем!
Пусть умрет нерадивый,
на смерть обречен он;
не долго протянет
прослывший ленивцем».

Beiti þat mælti,
bryti var hann Atla:
"Tökum vér Hjalla,
en Högna forðum,
högum vér halft yrkjum,
hann er skapdauði,
lifir-a svá lengi,
löskr mun hann æ heitinn."

Страх охватил
котла хранителя *,
был он труслив,
в бегство пустился;
клял их ссоры,
скорбел о трудах своих,
о жребии тяжком, —
свиней он жалел
и обильную пищу,
к которой привык он.