Фольклор Array - Старшаяя Эдда (Перевод А. И. Корсуна)

Hræddr var hvergætir,
helt-a in lengr rúmi,
kunni klökkr verða,
kleif í rá hverja;
vesall lézk vígs þeira,
er skyldi váss gjalda,
ok sinn dag dapran
at deyja frá svínum,
allri örkostu,
er hann áðr hafði.

На повара Будли
нож обнажили;
взвыл жалкий раб,
лезвие видя:
клялся, что станет
поля унавоживать,
труд самый грязный
готов он исполнить,
он милости ждал,
молил о пощаде.

Tóku þeir brás Buðla
ok brugðu til knífi,
æpði illþræli,
áðr odds kenndi;
tóm lézk at eiga
teðja vel garða,
vinna it vergasta,
ef hann við rétti,
feginn lézk þó Hjalli,
at hann fjör þægi.

Позаботился Хёгни, —
кто так поступил бы! —
просил отпустить
раба обреченного:
«Смертные муки
считаю игрой;
зачем нам внимать
воплям несчастного!»

Gættisk þess Högni
— gerva svá færi —
at árna ánauðgum,
at undan gengi:
"Fyrir kveð ek mér minna
at fremja leik þenna;
hví mynim hér vilja
heyra á þá skræktun?"

Был схвачен могучий —
нельзя было медлить
и воинам замыслы
откладывать злобные:
Хёгни смеяться
начал — то слышали, —
стойко терпел он
муки тяжелые.

Þrifu þeir þjóðgóðan,
þá var kostr engi
rekkum rakklátum
ráð enn lengr dvelja;
hló þá Högni,
heyrðu dagmegir,
keppa hann svá kunni,
kvöl hann vel þolði.

Арфу взял Гуннар,
ветвями подошвы *
по струнам ударил —
плакали жены,
мужи скорбели,
кто только мог слышать;
рвал струны, Гудрун
весть посылая.

Harpu tók Gunnarr,
hrærði ilkvistum,
sláa hann svá kunni,
at snótir grétu,
klukku þeir karlar,
er kunnu görst heyra;
ríkri ráð sagði;
raptar sundr brustu.

Утро не кончилось —
умерли славные,
как должно героям,
встретили гибель.

Dó þá dýrir,
dags var heldr snemma,
létu þeir á lesti
lifa íþróttir.

Атли был горд
победой над братьями,
мудрую стал он
корить сурово:
«Вот утро, Гудрун,
где ж твои родичи!
Ты тоже виновна
в этом несчастье!»

Stórr þóttisk Atli,
sté hann um þá báða,
horskri harm sagði
ok réð heldr at bregða:
"Morginn er nú, Guðrún,
misst hefir þú þér hollra;
sums ertu sjalfskapa,
at hafi svá gengit."

«Счастлив ты, Атли!
Ступай, похваляйся!
Будешь ты каяться,
с бедами встретясь!
Наследством моим
насытишься вдоволь:
не знать тебе счастья,
пока не умру я!»

"Feginn ertu, Atli,
ferr þú víg lýsa,
á munu þér iðrar,
ef þú alt reynir;
sú mun erfð eftir,
ek kann þér segja:
ills gengsk þér aldri,
nema ek ok deyja."

«Знаю вину свою,
вижу, как мог бы
заставить тебя
забыть о распрях:
рабынь тебе дам,
дорогие уборы,
как снег серебро, —
все будет твоим!»

"Kann ek slíks synja,
sé ek til ráð annat
hálfu hógligra
— höfnum oft góðu — ,
mani mun ek þik hugga,
mætum ágætum,
silfri snæhvítu,
sem þú sjalf vilir."

«Надежду оставь —
все это отвергну!
Я мир разорвать
давно уж решила;
была я неистовой —
яростной буду!
Терпела я жизнь,
пока жив был Хёгни.

"Ón er þess engi,
ek vil því níta;
sleit ek þá sáttir,
er váru sakar minni;
afkár ek áðr þótta,
á mun nú gæða,
hræfða ek um hotvetna,
meðan Högni lifði.

В одном мы доме
вскормлены были,
вместе резвились,
в роще играли;
дарила нам Гримхильд
дорогие уборы;
как позабуду
братьев убийство!
Кто мне поможет
с ним примириться!

Alin vit upp várum
í einu húsi,
lékum leik margan
ok í lundi óxom,
gæddi okkr Grímhildr
gulli ok halsmenjum;
bana muntu mér brœðra
bæta aldrigi,
né vinna þess ekki,
at mér vel þykki.

Жены покорствуют
мужам жестоким, —
ствол весь погибнет,
коль высохли ветви,
корень подрубишь —
и падает дерево:
отныне ты, Атли,
один здесь владыка!»

Kostum drepr kvenna
karla ofríki,
í kné gengr hnefi,
ef kvistir þverra;
tré tekr at hníga,
ef höggr tág undan;
nú máttu einn, Atli,
öllu hér ráða."

Легковерен был конунг,
коварства не ждал;
обман бы он понял,
когда б остерегся.
Гудрун притворно
правду таила,
веселой казалась,
скрывая коварство;

Gnótt var grunnýðgi,
er gramr því trúði,
sýn var sveipvísi,
ef hann sín gæði;
kröpp var þá Guðrún,
kunni of hug mæla,
létt hon sér gerði,
lék hon tveim skjöldum.

пиво несла
для тризны по братьям,
и Атли правил
по близким тризну.

Æxti hon aldrykkjur
at erfa brœðr sína,
samr lézk ok Atli
at sína gerva.

На том и конец;
наготовила пива,
грозным был пир,
горе сулил он!
Гибель потомкам
Будли готовила
Гудрун, за братьев
месть совершая.

Lokit því létu,
lagat var drykkju,
sú var samkunda
við svörfun ofmikla;
ströng var stórhuguð,
stríddi hon ætt Buðla,
vildi hon ver sínum
[vinna] ofrhefndir.

Детей позвала,
на постель уложила,
плакать не стали,
хоть было им страшно;
прильнув к ней, спросили,
что сделать задумала.

Lokkaði hon litla
ok lagði við stokki,
glúpnuðu grimmir
ok grétu þeygi,
fóru í faðm móður,
fréttu, hvat þá skyldi.

«Молчите! Готовлю
обоим я гибель,
от старости вас
спасти я хочу».

"Spyrið lítt eftir,
spilla ætla ek báðum,
lyst várumk þess lengi
at lyfja ykkr elli."

«Кто тебе запретит
зарезать детей, —
но не надолго
местью натешишься!»

"Blótt, sem vill, börnum!
bannar þat manngi,
skömm mun ró reiði,
ef þú reynir görva."

Так предала смерти
братьев свирепая,
обоим вонзила
лезвие в горло.
Атли спросил,
куда сыновья
играть убежали,
что он их не видит.

Brá þá barnæsku
brœðra in kappsvinna,
skipti-t skapliga,
skar hon á hals báða.
Enn frétti Atli,
hvert farnir væri
sveinar hans leika,
er hann sá þá hvergi.

«Пойти я готова,
чтоб Атли поведать, —
узнаешь всю правду
у дочери Гримхильд;
тебя не порадую
новостью, Атли;
ты зло пробудил,
погубив моих братьев!

"Yfir ráðumk ganga
Atla til segja,
dylja munk þik eigi
dóttir Grímhildar;
glaða mun þik minnst, Atli,
ef þú görva reynir;
vakðir vá mikla,
er þú vátt brœðr mína.

Сна я не знала,
с тех пор как погибли,
жаждала мщенья:
весть о нем слушай!
Вот утро, — ты молвил, —
мне памятно это!
Что ж, вечер теперь, —
ты иное узнаешь!

Svaf ek mjök sjaldan,
síðans þeir fellu,
hét ek þér hörðu,
hefi ek þik nú minntan;
morgin mér sagðir,
man ek enn þann görva,
nú er ok aftann,
átt þú slíkt at frétta.

Сынов ты лишился
своих любимых, —
из их черепов
я сделала чаши,
для крепости пиво
смешала с их кровью.

Maga hefir þú þinna
misst, sem þú sízt skyldir,
hausa veizt þú þeira
hafða at ölskálum,
drýgða ek þér svá drykkju,
dreyra blett ek þeira.

Взялась их сердца
на вертеле жарить,
тебе их дала
и сказала — телячьи:
один ты их съел,
ни с кем не делился,
крепко сжевал
коренными зубами.

Tók ek þeira hjörtu,
ok á teini steikðak,
selda ek þér síðan,
sagðak at kalfs væri:
einn þú því ollir,
ekki réttu leifa,
töggtu tíðliga,
trúðir vel jöxlum.

Теперь все узнал ты, —
не выдумать горше, —
я так поступила,
поверь, не лгала я!»