Героический эпос народов СССР. Том второй

Дзенов-Ован устроил пир.
Из погреба притащили с трудом
Огромный чан со старым вином,
Поставили перед Давидом его.

Пришел на пир кери Торос,
Сказал: "У Давида горячая кровь…
Боюсь — в неравном бою
Погубит он силу свою.
Напоите его, пусть дома сидит… "

Подзадоривать начал Давида он,
Молвил: "Послушай, Лао,
Коль выпьешь ты весь котел вина,
Тогда ты и вправду Мгеров сын,
А коль не выпьешь — не сын ты ему".
Давид сказал: "Ну что ж, кери,
Наполни котел до краев!"
Кери котел наполнил до краев:
Давид к губам котел поднес,
Пил, пил, до дна осушил,
Котел из рук уронил,
А сам он так опьянел,
Что на пол упал, уснул, захрапел.
А Торос начал в бубны бить,
Храбрецов Сасуна скликать:
"Эй, ко мне — скорей,
Котот-Мотот
Ануш-Котот,
Вышик-Мыхо,
Чиндшга-Порик,
И Хор-Манук,
И Хор-Гусан,
И Чор-Виран,
Встаньте живей!
Этот день лучше всех дней!
Мы поглядим:
Малое — малым, большое — большим —
Или Мелик одолеет нас,
Или мы одолеем его,
Если поможет бог!"

Так, Кери-Торос
Бросил клич боевой,
Собрал всех
Тридцать восемь своих сыновей,
Оседлали коней, поскакали они,
Поднялись на вершину Лервы,
Поставили там тридцать девять шатров,
Стали рассвета ждать,
Чтобы утром напасть
На Меликову рать.

Душа у жены Тороса болит.
Она говорит: "Тороса убьют,
Сынов и племянников наших убьют,
Под корень подрубят враги
Наше племя и весь наш род истребят!"

В изголовье Давидовом села она,
Обожгли ее слезы Давиду лицо.
Давид проснулся, сел, спросил:
"Нанэ! Бог тебя храни!
Как ты можешь плакать, пока я жив?"
А она: "Ах! Лао, сатана тебя задави!
Ты Мелика людей побил,
И Мелик сюда войска свои привел:
Теперь с ним на бой Кери пошел.
Мелик Тороса убьет,
Придет и нас всех убьет,
Под корень нас подсечет,
В плен возьмет, во Мсыр уведет!
Тут Давид рассердился так,
Что пропали и сон и хмель.
Он встал, свой лук и стрелы взял.
Сказал: "Не бойся, нанэ!
Мелик сейчас ответ получит от меня".
И вышел прочь.

Пришел Давид к Овану, сказал:
"Дядя! Дай мне коня и меч, чтоб идти на бой!"
Ован говорит: "Иди, выведи
Из конюшни любого коня,
А мечи в отане висят —
Выбирай любой… "
На Давида с усмешкой Верго поглядел
И сказал: "Давид! Как Мелика убьешь, —
Уши отрежь у него
И мне привези!"
Обидчику не ответил Давид,
Схватил тупой, заржавленный меч
И выбежал прочь…
Тут старуха предстала пред ним
И кричит: "Эй, Давид, сынок, ты куда?"
Говорит ей Давид: "На Мелика иду — воевать".
Старуха смеяться над ним начала:
"Ты будешь хорош,
Коль с этим старьем на битву пойдешь!
Ты все ж на отца никак не похож".
Рассердился Давид, спросил у нее:
"Так с чем же мне выйти на бой?
Ну, дай мне вертел или кочергу,
Я ведь и с кочергой пойду!"
А та говорит: "Ах ты, свет моих глаз, сыночек Давид,
Сказала бы я два слова тебе!"
"Что ты, старая, скажешь, — скорей говори".
И молвила старуха ему:
"Иль не было у твоего отца Молнии-Меча?
Иль не было у твоего отца Джалали-коня?
Иль не было у коня на копытах подков стальных?
Иль не было у коня перламутрового седла?
Иль не висела на седле пара стремян золотых?
Иль не было у коня шелковой узды?
Иль не было у твоего отца аксамитовой капы?
Иль не было у твоего отца боевого шишака?
Иль не было у твоего отца золотого пояска?
Иль не было у твоего отца шаровар парчовых?
Иль не было у твоего отца двух сапожек цветных?
Иль не было у твоего отца на деснице Креста побед боевых?"
"Где ж все это лежит?" — спросил Давид.
Старуха ответила: "Дядя твой
Все спрятал и проклял того,
Кто укажет тебе, где отцово добро.
Коль скажу я — проклятье падет на меня.
Но если теперь так трудно тебе
И пришел Мелик, чтоб сразиться с тобой, —
Ты доспехи отца у Ована спроси.
Но если добро отца не даст Ован добром,
Бери за шиворот его, тряси,
Пока неволей не отдаст".

Тотчас к Овану вернулся Давид,
За шиворот схватил его, потряс,
Приподнял с земли, встряхнул еще раз
И молвил ему:

"Отдай мне Молнию-Меч отца!
Отдай мне отцовского жеребца, —
Сталью подкованного Джалали!
Отдай перламутровое седло!
Отдай мне пару стремян золотых!
Отдай мне шелковую узду!
На коня Джалали я надену ее!
Отдай мне шлем моего отца!
Отдай золотой поясок отца!
Отдай мне капу моего отца!
Отдай парчовые шаровары отца!
Отдай сапожки цветные отца!
Отдай Ратный Крест с десницы отца!
Но знай — если все не отдашь добром,
Я кверху дном весь дом подыму,
Найду и возьму!"
Вздохнул Ован, сказал:
"Отсохни язык у того,
Кто тебе эту тайну открыл!
В тот год, как умер брат мой Мгер,
Я одежды его под порогом зарыл.
Что ж, пойдем. Я отдам!"
Отдал платье Ован.
Домой принесли, оделся Давид:
Одежда была ему велика.
И молвил Ован: "Давид, мой родной,
Доспехи я скрыл глубоко под домом в большом погребу.
Ты сорок крутых ступенек пройдешь
И там под землей
Доспехи отца в укрытье найдешь.
Коль подымешь их — ты для боя гож,
Не подымешь — не суйся в бой!"
Но то был Давид! Он в погреб сошел.
Глядит он: висят доспехи отца:
Схватил их в охапку, взвалил на плечо.
Понес и принес к Овану на свет.
Обрадовался и подумал Ован:
"Быть может, Мгера заменит он!
Я Мгеру брат, и то не мог доспехи его подымать,
А мальчик поднял и принес".

Дзенов-Ован сказал: "Давид,
С тех пор как умер твой отец, и по сей день
Коня Джалали я держу взаперти
В конюшне большой,
Камнем дверь заложил;
Корм и воду ему через кровлю даю.
Боюсь, что коня похитит Мелик,
Гулять не вожу, в конюшне держу".

Повел племянника Ован,
Конюшню ему показал и сказал:
"Там стоит конь отца твоего,
Если можешь — иди и коня выводи!"
Давид от двери камень отвалил,
Дверь распахнул, без страха в стойло шагнул.
Как увидал Давида Джалали,
Доспехи Мгера он узнал
И радостно заржал.
Вот подошел Давид, за гриву взял коня,
Протер глаза коню, погладил, обласкал.
Обнюхал конь его, заплакал конь.

Взял вывел скакуна Давид на свет:
Увидел Джалали, что перед ним не Мгер,
Копытом обземь грянул конь,
И брызнул из земли огонь.
Заговорил Джалали
Человеческим языком:
"Ты прах, и в прах я тебя обращу!
Что ты будешь делать со мной?"
А Давид сказал: "Сяду я на тебя!"
Джалали говорит: "Я тебя в высоту подниму,
Об солнце ударю, сожгу!"
А Давид говорит: "Я перевернусь
И спрячусь тебе под живот!"
Конь сказал: "Я на горы тогда упаду.
Разобью, искромсаю о скалы тебя!"
Давид говорит: "А я повернусь
И на спину сяду тебе!"
Конь сказал: "Если так,
Ты — хозяин, а я твой конь!"
И ответил Давид коню:
"Не имел ты хозяина, — я стану им!
Не кормили тебя, не поили, — я стану кормить и поить!
Не скребли тебя и не мыли, — я стану скрести и мыть! —
И молвил Давид Овану: — Отдай
Перламутровое седло!"