Героический эпос народов СССР. Том второй

И в кольца те попал Давид
И вырвать рук и ног из них не мог.
Мелик накрыл его решеткою стальной
И мельничные жернова
На ту решетку навалил, сказал:
"Ай, страшно! Давид Сасунский пришел,
Захотел Мелика побить!
С Меликом в бой вступить он захотел, ай-ай!
Так пусть он там сидит, покуда не сгниет!"

Настала ночь, Мелик улегся спать.
Остался в западне Давид.
Пускай в той яме Давид сидит, —
А теперь о ком рассказ поведем?
О Дзенов-Оване рассказ поведем.

В ту ночь Дзенов-Ован увидел сон?
Сияла мсырская звезда — светла, ясна,
Сасунская звезда была темна.
Ован проснулся и сказал: "Скорей вставай, жена!
Мсырская звезда светла была, —
Сасунская звезда темна!
Я клянусь — мы теряем Давида!"
Сариэ сказала: "Бог обрушь твой дом!
Ты засыпаешь для себя, сны видишь про других".

Опять заснул Дзенов-Ован,
Вновь он увидел сон:
Мсыра звезда ярко-светлой была,
Совсем угасала Сасуна звезда.
Ован проснулся и сказал: "Скорей вставай, жена!
Снилось мне: засверкала Мсыра звезда
И совсем угасала Сасуна звезда".
Сариэ сказала: "Обвались твой дом,
И чего ты не спишь, старик?
Что ты мне спать не даешь?"

И вновь заснул Дзенов-Ован,
И снова он увидел сон.
Он видел: примчалась Мсыра звезда
И проглотила Сасуна звезду.
И закричал Ован: "Жена, вставай, Давид убит!"
Сариэ сказала: "Замолчи!
С какою женщиной, — как знать, — сегодня спит Давид?
И откуда мне знать, где он пьет?"
Рассвирепел Дзенов-Ован,
Ударил он жену:
Сариэ вскочила, — свет зажгла.
Ован сказал: "Подай доспехи мне!"
Жена их принесла; надел доспехи Ован.

Завернулся в семь воловьих шкур Ован
И семью цепями обмотал себя,
Чтоб не лопнуть, как начнет кричать.
Пошел, конюшню отворил,
На спину белого коня ручищу положил, —
Упал на брюхо белый конь.
Ован спросил: "Эй, белый конь!
Когда до поля боя Давида меня донесешь?"
"До полдня", — молвил конь.
Дзенов-Ован сказал:
"Пусть корм, что я давал тебе,
Не впрок тебе пойдет!
Что там до полдня я найду — Давида или труп?"

Пошел Ован,
На спину красного коня ручищу положил,
Упал на брюхо красный конь.
Ован спросил: "Эй, красный конь!
Когда до поля боя Давида меня донесешь?"
"До утра", — конь проржал.
Сказал Дзенов-Ован:
"Пусть множество моих забот
Не впрок тебе пойдет!
Что там до утра я найду — Давида или труп?"
Пошел Ован,
На спину черного коня ручищу положил, —
На брюхо не рухнул черный конь.
В лоб черного коня поцеловал Ован,
Сказал: "Эй, черный конь!
Когда до поля боя Давида меня донесешь?"
Ответил коны
"Коль удержаться сможешь ты на мне,
В стремя вступив левой ногой,
То раньше чем правую ногу ты над седлом занесешь,
Я тебя до поля боя домчу!"
Садиться стал Ован на черного коняг
Он в стремя встал одной ногой,
Пока другую ногу нес через седло —
Взметнулся конь, —
Был огненный! И долетел
До темени горы Лерва.

Джалали Дзенов-Ована узнал,
Заржал, к нему подбежал.
Испугался Ован, сказал:
"Убит Давид, а конь Джалали
По горам и ущельям один ускакал!"
Встал на стременах Ован, закричал:
"Эгей! Давид — где ты? Эге-й!
Великую вспомни Марут,
Вспомни ты Ратный Крест,
Что на деснице твоей!
Вставай, встряхнись!"

Ован кричал, как гром гремел.
Зов услыхал Давид,
Сказал: "Эй-эй,
То дядя мой пришел за мной,
Кричит, зовет меня…
Э-эх!.. О великая Марут!
О Ратный Крест на правой руке!
Прибавьте силы мне!
Молю вас, помогите мне!"

Встряхнулся, рванулся в кольцах Давид, —
Вместо ямы открылось поле перед ним.
Цепи и кольца до неба взвились,
Поднялись жернова, в облака унеслись,
Каждый жернов по сорок душ раздавил.

Давид из ямы вышел и сказал:
"Не вздумай больше ты со мной хитрить, Мелик!
На рассвете, как мужи, поборемся мы!"
Мелик не смел к Давиду подойти,
Пошел Давид искать коня.
Вновь закричал Ован: "Давид! Сюда! Сюда!"
Давид пошел на зов, к Овану подошел:
Но конь Джалали подойти не хотел,
Был сердит на Давида он.

Взмолился Давид к коню Джалали,
Конь подошел. Сел Давид на него,
Овану сказал:
"Ты, дядя, ступай домой,
А я с Меликом биться пойду!"

Прискакал Давид к Мелику, сказал:
"Мелик! Ты вчера меня обманул,
Что будешь делать теперь?"
Руку на палице держит Давид.
Как увидел Давида Мелик,
Задрожал от страха, сказал:
"Давид, родной, иди посиди!"
Но ответил Давид: "На бой выходи!"

Тогда Мелик велел
Коня Кейлана привести.
К Мелику подвели коня,
Сел на коня Мелик, примчался на майдан.
Раза два проскакали полем они —
И Мелик у Давида спросил:
"Как нам биться — сразу или чередом?"
"Как угодно душе твоей", — молвил Давид.
И Мелик говорит:
"Я хочу чередом,
Пусть трижды один ударит сперва,
Пусть трижды второй ударит потом.
Решим — кто первый будет бить".
Давид сказал: "Ты — старший, первый бей".

На землю слез с коня Давид,
Средь поля стал. Сказал:
"Бей! Очередь твоя,
Трижды ударь меня".
Взял палицу свою Мелик,
К Фаркену поскакал.
И, миновав трехдневный путь,
Коня поворотил
И, на Давида налетев,
С разгону палицу пустил.

Земля загудела, взвыла, как пес от удара.
Как под плугом, что сорок волов волокут,
Распоролась, взрыхлилась земля!
Тучи пыли небо и землю затмили,
Эта пыльная мгла и за сутки осесть не могла.
Крикнул Мелик: "Ты землей был, Давид,
И я тебя в землю опять превратил!"
Тут голос Давида загрохотал:
"Жив я! Жив пока!
Ударь… Ударь еще раз!"
"Ай-ай! — сказал Мелик, —
Видно, короток был мой разбег,
Был у палицы мал размах,
Чтоб Давида сровнять с землей!"

Вновь повернул коня Мелик,
Диарбекира достиг.
На Давида оттуда Мелик налетел
И в Давида палицу с маху пустил.

Загудела земля, словно лев зарычал,
Разорвалась земля, словно ливни размыли ее.
Тучи пыли и небо и землю закрыли,
Затмили солнечный свет.
Два дня и две ночи пыль над Давидом стояла.
И спросил Мсра-Мелик: "Эй, Давид! Жив ли ты?
Ты был землей и стал землей!"
Но Давид отвечал: "Я пока еще жив.
То второй удар! Ударь еще раз!"
"Эх, эх! — сказал Мелик. —
Был мал разбег моего коня!
Был размах моей палицы, знать, невелик,
Чтобы разом Давида убить!"
И снова ускакал Мелик,
До Мсыра доскакал.
От Мсыра разогнал коня
И грянул палицей в Давида.
Словно под громом весенней грозы
Вздрогнула земля,
Словно от землетрясения
Задрожала и затрещала земля,
Тучи пыли небо и землю закрыли,
Затмили солнечный свет.