Роман Зацепин - Бастард четвертого мира. Том 1. Случайный авантюрист

Нури отвлеклась от выслеживания добычи, искоса глянула в мою сторону и показала язык, скривив при том насмешливую гримасу. Меня поразила такая наглость. Сначала она пускает стрелы в двух пальцах от моей физиономии, а теперь ещё и «это». Я возмущенно воззрился на толади и попробовал повторить дерзкий жест в ответ.

Анатомия броктаров не подразумевала подобных фокусов. Мой короткий толстый язык лишь немного выглядывал из-за губ и в таком положении неминуемо превращал моё лицо в морду довольного кота. От досады я открыл рот полный острых зубов, как можно шире, выпячивая язык вперёд, и негодующе заревел от тщетного усердия. Со стороны мои потуги наверняка производили впечатление странное, глупое и одновременно устрашающее.

– Вот те на!

Торговец Бортан испуганно охнул и отшатнулся. Лучница озорно хихикнула, а Пять Медяков покосился на меня вопросительно и строго.

– Мы поможем, – обратился он к торговцам. – Чините колесо и отправляемся. Полагаю, нападений больше не будет. Они вряд ли решатся повторить попытку, увидев хорошо вооружённый конвой.

Чем ближе мы подъезжали к столице, тем чаще по сторонам дороги и дальше, расползаясь по степи, встречались небольшие деревушки. Крохотные скромные хижины не больше пары десятков за раз. Стада домашнего скота на выгуле. Заботливо ухоженные и стоящие особняком фермы. Оравы ребятишек, без которых не обходилось ни одно поселение, завидев караван в окружении боевого отряда, опасливо прятались за ветхими амбарами и заборчиками, а затем высыпали на дорогу, чтобы проводить конников озорными криками и улюлюканьем. Так уж было заведено. Любой путник, облаченный в доспех, а не привычные для местных сорванцов тряпки, означал целое событие и вызывал дикий восторг. Ведь здесь, вне крепостных стен вылощенной Далратии, вряд ли часто попадались столичные стражи в полном обмундировании, не говоря уже о представителях Указующего перста – специальной гвардии самого Верховного лорда. Деревни и посёлки жили своей собственной жизнью, питаясь тем, что перепадало со стола большого города и, не задумывались ни о союзах, ни о спорах великих государств и их правителей, ни тем более о том, что весь прочий мир, лежащий за пределами соседского курятника, может быть совершенно иным.

– Счастье в простоте, – проговорил я одними губами.

А ведь когда-то я сам являлся таким же обычным и маленьким. Рос в сером неприметном типовом городке. И все, кого я знал, смотрели на мир без особых прикрас и затей. Просто были и просто умирали. Мне всегда казалось, что смысл жизни и есть сама жизнь. Не так важно создать что-либо или делать что-то полезное для всех вокруг, как просто не приносить вреда и провести свой век по совести.

Я невольно погрузился в раздумья и поймал себя на мысли, что всё реже и реже вспоминаю о том, что у меня когда-то была другая жизнь, другие заботы, иные стремления. Липкая и густая тоска наполнила легкие. Перед глазами возникли смутные очертания двора, в котором прошло суматошное детство, отрочество, а затем и взрослые годы. Серые от времени, обшарпанные стены соседских домов. Проплешина пустыря напротив окон, заполненная смехом малышни, песком и утренним светом, озаряющим единственные качели, сломанные ещё до моего рождения, так ни разу и не тронутые рукой мастера. Вспомнился путь домой с работы – время, когда я оставался наедине со своими мыслями и просто наслаждался дорогой. А ещё запах! Запах родного дома, еды на крохотной кухоньке и аромат свежевыстиранного белья на прокуренном балконе. По большому счёту жалеть было особо не о чем, но сердце всё же щемило.

Солнце уже прошло через зенит, когда мы добрались до стен Далратии – могучего города-государства. Широченный ров, в глубину которого наискось уходило массивное основание величественных внешних стен столицы, пересекал не менее монументальный мост. Богатая высокими резными арками переправа, красовалась изваяниями всех девяти правителей главного города людей. Статуи располагались по краям широкого каменного наста и производили впечатление божественных фигур, присматривающих за ступившими на него путниками. Впрочем, для коренных далратийцев это и впрямь были не обычные скульптуры, а наделенные верой и благородством воплощения, символизирующие короткую, но весьма щедрую на свершения историю. Строгим взором каменные воины встречали союзников и провожали непрошеных гостей, олицетворяя собой непоколебимость и упорство всей человеческой расы.

Стражник на стенах, заметив приближающийся отряд, подошёл к смотровой трубе и прильнул к ней. Линзы устройства, размером, наверное, с суповую лохань огне-тролля, несколько раз блеснули на солнце, и часовой махнул рукой в нашу сторону. Затем наклонился вниз и что-то прокричал. Раздался металлический звук и гигантские створки городских врат, подавшись вперед, стали медленно открываться. Проходя через надвратную арку, мы поравнялись с казармой, устроенной прямо у стен таким образом, что её вход располагался рядом с главными воротами. Несколько караульных, выстроившись по обеим сторонам прохода, коротко отдали честь командиру нашего отряда. Тот кивнул в ответ и остановился.

– Мне следует доложить о нашем, а точнее вашем прибытии, – спокойно проговорил он. – Это займёт какое-то время. Будьте как дома, познакомьтесь с достопримечательностями. Я сам пошлю за вами, когда его Благородство, Высший лорд Тард, будет готов к приему.

За время пути под командованием Пяти Медяков мы невольно привыкли обходиться без многословия, а потому просто одновременно кивнули в ответ. Пятеро всадников разом повернулись и направились вглубь мощеных улиц. Тем временем стражники внимательно вчитывались в бумаги, пачку которых пихнул им Бортан. Сам же торговец направлялся к нам бодрой походкой, с довольным и жизнерадостным выражением своего полного лица.

– Добрые господа, – лилейным тоном заговорил он, – уж и не знаю, что с нами сталось, если б не вы! Да что с нами… Что стало бы с товаром? Как представлю, – он заискивающе потер затылок. – Ну чего же тут? Примите искреннюю признательность от всех моих подопечных. И командиру вашему строгому тоже передайте. Отблагодарить бы вас, но таким смельчакам деньги то верно не к чему, – замявшись, неуверенно промямлил он. – Да и не богаты мы вовсе, – затем с готовностью поднял глаза и уже твердым голосом продолжил: – Зато, уверяю вас, в любом городе благословенной Зарии, в скромных магазинчиках Бортана вам всегда будут несказанно рады. И радость эта непременно отразится в очень приличных уступках на любой товар. Уверяю вас.

Толстяк закончил тараторить и уставился на наши недоуменные лица, явно довольный тем, что и золота не потратил и в долгу вроде как не остался. Затем принялся торопливо жать наши руки, так же стремительно попрощался и побежал к своим повозкам, где стражники, похоже, уже заприметили, чем поживиться.