Эпосы, легенды и сказания - Песнь о Нибелунгах. Прозаическое переложение средневекового германского эпоса

– Разузнайте, – приказала королева слугам, – кто эти незнакомцы, чья поступь столь горда. Из каких они краёв, как их имена и с какой целью прибыли к нам эти витязи.

Один островитянин промолвил:

– Скажу честно, чужеземцев этих я не знаю, но один из них очень похож на Зигфрида, и я бы посоветовал проявить к ним радушие. Осанка второго из чужаков столь горда, что мы не ошибёмся, если скажем, что это знатный человек. Посмотрите, как он величествен и неприступен, несомненно, это особа королевских кровей. Третий из них хоть и хорош собой, но явно в гневе и объят злобой. Глядите, какой свирепостью полон его взор! Четвёртый, самый младший из них, тоже очень красив. Пусть он и скромнее девушки, стоит, чинно опустив очи долу, но, думаю, не поздоровится тому, кто дерзнёт вступить с ним в спор. Хоть он учтив и выглядит приветливым, но многих дам заставит он плакать, если затронет кто его честь.

– Несите моё платье, – сказала красавица Брюнхильда. – Если Зигфрид прибыл сюда, чтобы взять меня в жёны, он головой заплатит за своё безрассудство.

Царственная дева оделась и вышла к чужеземцам. Вместе с ней было сто или даже более пышно одетых дам, желавших как можно скорее увидеть гостей. Охраняло Брюнхильду пятьсот исландских бойцов с мечами наголо. Гунтер с опаской пересчитал их, когда приезжие витязи встали, чтобы поприветствовать королеву.

Дева посмотрела на сына Зигмунда и промолвила:

– Приветствую вас в моей стране, Зигфрид. Скажите, зачем вы прибыли в Исландию?

– Вы слишком добры, госпожа. Следуя закону старшинства, вам следует обратиться не ко мне. Мой господин здесь и вам незачем разговаривать с его скромным вассалом. Он покинул отчий край, чтобы переплыть море и назвать Брюнхильду своей супругой. В своём намерении он столь твёрд, что я бы советовал вам подумать, стоит ли состязаться с ним. Он могучий король и зовут его Гунтер. Сюда привела его любовь к вам. Я здесь лишь потому, что ему угодно было взять меня с собой.

– Что ж, – сказала Брюнхильда, – если вы и вправду всего лишь рядовой вассал, а ваш господин возжаждал моей любви, пусть он победит меня в трёх состязаниях. Если не сможет, вас всех казнят до конца дня.

– Скажите, королева, – молвил Хаген, – в чём будут состоять эти три состязания? Неужели они и вправду настолько трудны, что мой господин откажется от желания получить вас в супруги?

– Он должен бросить камень и потом в прыжке догнать его, а кроме того, победить меня в метании копья. Обдумайте всё хорошенько, не то вас ждёт бесчестье и смерть.

Бесстрашный Зигфрид посоветовал королю:

– Прошу вас не падать духом. Храните спокойствие и будьте храбрее. Обещаю, при помощи хитрости я смогу победить Брюнхильду.

Гунтер ответил королеве:

– Я готов на всё. Пусть бы даже эти состязания были в сто раз труднее, я без колебаний рискну жизнью, госпожа, если смогу такой ценой обрести в вас супругу.

Увидев, что ей не испугать гостя, Брюнхильда приказала начинать состязание. Свита принесла ей изукрашенный панцирь и крепкий щит. Под панцирем девы был надет подлатник – ни один клинок ещё ни разу не прорубил его. Скроен он был из ливийских шелков и искусно расшит золотом.

Отвага гордой девы ввела гостей в тревогу. Хаген мрачно молчал, Данкварт впал в печаль.

Что будет с их королём? Как помочь Гунтеру? И оба понимали, что назад им пути уже нет.

Тем временем Зигфрид тайком отправился на корабль, что стоял у берега, качаясь под ветром, достал плащ-невидимку, надел и в тот же миг стал незрим для человеческого глаза. Вернувшись в замок, герой увидел, что состязания вот-вот начнутся. Невидимкой прокрался он сквозь толпу и встал рядом с друзьями.

Для игр очертили круг, по границе его железной стеной встали семьсот воинов-островитян, все в звонких панцирях, с остро заточенным оружием.

Брюнхильда вошла в круг. На шёлковом платье её сияла золотая вышивка. Поверх брони на плечах её лежала рубаха, которой позавидовала бы любая женщина – была та рубашка пошита из драгоценных ацагоукских шелков.

Вооружение королевы смотрелось грозно и предназначалось скорее для битвы, нежели для игры. Оруженосцы несли украшенный червонным золотом щит с крепкими стальными застёжками. И хоть щит её, сделанный из золота и стали, толщиной в три пяди, с трудом могли поднять четыре сильных воина, она поигрывала им, будто весил он не более пёрышка. Увидев, сколь тяжёл тот щит, Хаген пришёл в ярость и сказал Гунтеру:

– Мы сгинем тут. Вы, мой король, полюбили настоящую дьяволицу.

Слуги подали деве тяжёлое копьё, которое она кидала без промаха. Древко его было огромно, закалённый наконечник остёр. Немало железа пошло на него – четыре с половиной четверика! Три бойца с трудом несли то копьё, и державный Гунтер в который уж раз пожалел о своём сватовстве. «Как же мне быть? – думал король. – Сам чёрт в аду не защитится от этой девы. И окажись я сейчас каким угодно чудом снова в своей Бургундии, не рискнул бы я докучать ей снова своими чувствами».

Храбрый Данкварт, младший брат Хагена, молвил:

– Как же я раскаиваюсь, что приехал на этот остров! Мы – могучие рыцари, и тем больше будет наш позор, когда женщина велит срубить нам головы. Эх, если бы мы не сдали свои мечи, я не переживал бы столь сильно за наше будущее. Да поклянись я хоть тысячу раз блюсти мир, прежде чем погибнет мой господин, гордая дева тоже расстанется с жизнью.

– Если бы нам вернули клинки, – ответил брату владетель Тронье, – Брюнхильде и её вассалам было бы не с руки так чваниться пред нами.

Дева услышала слова воинов.

– Что ж, если вы и вправду так отважны и суровы нравом, вам вернут ваше оружие и доспехи.

Она отдала приказ, и вот уже мечи принесены. Отважный Данкварт воспрял духом.

– Пусть начинают состязания! – громовым голосом воскликнул он. – Король не побеждён, пока с нами оружие.

Дева обладала поистине безмерной силой. Она велела внести в круг метательный камень, столь тяжёлый, что двенадцать ратников с трудом поднимали его, – обычно она метала его вслед за копьём. Бургунды вновь поняли, в какую беду попали.

– Горе нам! – молвил Хаген. – Ей надо дьявола в мужья, а не человека!

Брюнхильда засучила рукава, на левую руку повесила щит, правой взялась за копьё. Схватка началась, и не сносить бы Гунтеру головы, если б не Зигфрид. Он украдкой тронул его за плечо, от чего Гунтер испугался ещё сильней прежнего. «Кто коснулся моего плеча?» – подумал доблестный король, оглядываясь и никого не видя.

– Это я, ваш друг Зигфрид, – услышал он шёпот. – Ничего не бойтесь, и мы победим Брюнхильду. Незаметно повесьте мне на локоть свой прочный щит и в точности повторяйте мои движения, остальное я сделаю сам.