Любовь Сушко - Олимпийские страсти. Тайны лабиринта

И вот она выходит из тумана,
И дарит им похожую на сон,
Войну и страсть, как холодно и странно
Поверить, что в кого-то Зевс влюблен.
Ну пусть не он, пусть Дионис несчастный,
Хромой кузнец сгодится, грозный Пан…
И этот мир жестокий и бесстрастный,
На откуп Афродите снова дан.

17
И пленники любви сильней страдая,
Не совпадая в грозный этот час,
Вдруг понимают, что счастливей стали,
Чем были до нее, сердца стучат.
И Аполлон жестокий и печальный,
В той музыке ее опять искал.
Но скрыты все заботы и все тайны,
Не отражался в озере зеркал..

Влюбленных убивала Артемида,
И не желала матушку понять.
Но снова воевала Афродита,
И за любовь в сражение опять
Отправился ее Арес суровый.
И гордый сын Атрида в грозный час.
Когда Елену возвращали снова,
Когда войной сердца их лишь стучат.

18
И только Зевс желает дотянуться,
Но все проходит где-то стороной.
Он Майе безрассудно улыбнулся,
И Лето сделать обещал женой.
Но обещанья он не исполняет,
Смеется грозный Посейдон над ним,
Когда звезда забытая сияет,
Бесчувственен, жесток, неуязвим.

Да, там, где власть, там не бывает страсти,
Там женщины расчетливо глухи.
Но разве он откажется от власти?
Душа не погружается в стихи.
И пусть смеется звонко Афродита,
И пусть ярится Гера в эту ночь.
Ничто не дрогнет в той душе разбитой,
Богиня не способна им помочь.

19
Напрасно ждали, яростно чудили,
И уходили к пропасти тоски.
Они царили, только не любили,
Им никогда влюбленных не простить.
Мир покачнулся от тоски и замер,
И Афродита уходила в ночь.
Она была циничною с богами,
Она царей гнала как прежде прочь.

И никаких даров не принимала,
И не желала больше их принять,
И падая, над суетой взлетала,
И пленники любви ее царят…
И в упоенье властью все пороки,
И все печали, горести, грехи,
А пленники любви, забыв мороку,
Опять читают дерзкие стихи…

Все войны и страданья позабыты,
В Аиде бродит яростный Ахилл.
И лишь они юны и знамениты,
И лишь о них слагаем мы стихи.
Кто победил в неравной этой схватки,
Какой там в мире правил властелин.
Тристан с Изольдой, нам их страсти хватит.
С любовью этот мир непобедим..

1
Она решила осветить их путь,
Чтобы Кронос и Уран во тьме остались.
Пришла богиня, чтоб на них взглянуть.
А что осталось? Только боль и жалость.
Но все иным предстанет у сынов,
Все будет в их бессмертье по – другому,
И Посейдон растерян и взволнован,
Тень Амфитриты и дорога к дому,

Пусть дивная и кроткая жена
Тебе твой путь в тумане освещает,
Была легка и вечно влюблена,
Лишь улыбаясь, мужа вновь встречает.
Вполне доволен жизнью Посейдон,
Он где-то среди нимф опять спокоен,
Но прочен и прекрасен вечный дом,
И он богиней дивною доволен.

2.
А Зевсу Гера в жены ей дана,
И вроде хороша, и так упряма,
Что сладит с богом яростным она,
И небо и земля во власти драмы.
Но отчего все время он не с ней?
К чему с другими ночи он проводит.
И где-то там, средь яростных огней,
Он бродит то в смятенье, то в тревоге.

Но что опять ты сотворила с ним,
О, Афродита, как же ты коварна.
И только тех пожаров лютый дым
На месте страсти, зло, неблагодарно
Останется, и будет Гера вновь
Казнить любовниц и детей тревожить.
Но что там? Это Зесова любовь
Оставить их в покое всех не может.

3.
О ней еще поведаем потом,
И всех потомков мы с тобой увидим.
Но только усмехнется Посейдон:
– О, как же он любил и ненавидел.
Их было столько, скольких видеть мы
И в жизни долгой той могли едва ли.
Не защищен он видно от сумы
И от тюрьмы, не избежал печали.

Напрасно Гера хочет усмирить
Тот пыл беспечный, это ль ей под силу?
Но тот, кто так давно привык царить,
Он и любить умел еще красиво.
И пусть вдали останутся они —
Дарившие ему детей и ласки.
Но снова входит Афродита в сны,
И в жизнь его влетает без опаски.

4.
– Скажи мне Зевс, зачем тебе они?
– О ком ты снова, чудное виденье?
Страдает Лето, Леды грустны дни,
И там Семела только легкой тенью.
Красавица Европа чуть жива,
А Ио уносилась без оглядки,
Зачем для них ты расточал слова,
И чувства им дарил, играя в прятки.

– Но будут дети дивные сильны,
И миру так нужны теперь герои,
И хочется в преддверии весны
Заняться мне там, на земле любовью.
И разве ты была тогда другой?
– Такой же точно, – смело отвечала.
Любивший яро лишь саму любовь,
Зевс замирал, и Гера ревновала.

5.
А что Аид, он мрачен, он один,
Ему никто, как кажется, не нужен,
О, ты суров и нежен, старший сын —
Цветок запретный в мире обнаружив,
Ты будешь с Персефоной ад делить.
Других без всякой грусти отвергая,
Как странно, что любовь способна жить
Лишь там, где тьма, она там полыхает.

И до Олимпа больше дела нет,
И в чувствах нет ни боли и ни гнева,
Что привлечет? Лишь Персефоны свет,
И тени тех, кто жил так неумело.
И вот в тиши и суматохе вновь.
Остался он в печали и сиянье,
К нему во тьму спускается любовь,
Орфей с Тезеем – в миг очарованья.
6.

Он знает все, он не спешит обнять
Всех женщин враз, и перед ним Эрида
Свой дикий пыл пытается унять,
И Цербер там рычит скорей для вида.
И знаю все, что кончив жизни путь,
Они придут, останутся у трона,
И вот тогда в тумане не забудь,
Что было там, веселый и влюбленный,

Предстанет перед ним тогда любой,
И все сраженья, все иные драмы
Теперь ничто – здесь царствует любовь,
Она живет спокойно и упрямо.
Их смерть не удивит – она кругом,
Их тьма не устрашит – она повсюду,
Но в этом мире царствует любовь,
И лишь она одна подобна чуду.

7.
Об этом знают только те, кто нем,
А на земле все будет по-другому.
– Что было там? К Аиду шел ты с чем?
Какому богу ты служил, какому
Сатиру отдавал свой вечный пыл,
Тебя Аид сегодня здесь не спросит,
Он хочет знать, а как же ты любил,
Куда Амур тебя опять уносит.

И растерялся сладостный Орфей,
И оглянулся, не поверив чуду,
Любовь одна ценна среди смертей,
Она всевластна, и она повсюду.
Им все равно, как кончилась война,
Кто победил, кто был убит внезапно,
Все здесь равны, и эта тишина
Сильнее и страшней того азарта.

8.
Но ты скажи Аиду, как любил.
И хмурый Зевс внезапно отступает
Он проиграл, а вроде победил,
Но он молчит, теперь не отвечает.
Кто мог подумать, что в последний час
Не подвиги и подлости ведут нас,
А этот свет ее прекрасных глаз,
А эта ночь изысканным салютом