Любовь Сушко - Истребление кумиров. Князья и воины

№№№№

А тем временем Мефи вернулся к Князю Тьмы. И он был странно сконфужен. Князь взглянул на него удивленно:

– Изволь объяснить, дружок, чем ты там занимаешься? Что за шутки такие? – на лике его было настоящее удивление.

– Мне кажется, что ты влезаешь туда, куда не следует, – говорил он тихо, но в твердости голоса слышалась настоящая угроза. Он не собирался скрывать своего недовольства.

– Влезаю, – согласился бес, разве с этим поспоришь, – но я не терплю, когда все на одного. Правда, проку от моего вмешательства мало, но может, меньше желающих будет идти в палачи, да и князек их всполошился и задумался крепко. Хотя его трудно в чем-то убедить, строптив больно.

– Толпа по твоей милости прикончила старика. Что это за бесовы штучки? Думаешь, Ему такое понравится?

– Но я не предполагал, что они такие звери. На это стадо нет никакой управы. И как еще убедить князя, что не деревянные болваны, а мы миром правим? Из него надо сделать верного божьего сына, ты Святославу обещал, – напомнил бес своему повелителю.

– Ты по своему усмотрению действуешь, – возмутился князь. Он знал, что с бесом не справиться никому. Тот строит из себя невинность, выкручивается из любой заварушки, но все видит и знает лучше всех в мире.

– По твоему усмотрению, – услышал он ответ беса на свой вопрос. Такую наглость никто не стал бы терпеть, но не самому же ему отправляться разбираться с этими славянами.

Мессир молчал, давая понять, что разговор окончен.. Неясно было одно – доволен ли он своим помощником или нет.

Но узнать этого в тот момент бес никак не мог, потому что боялся гнева повелителя. Надо посмотреть, что и как дальше происходить будет, что из отдельных происшествий получится в итоге.

№№№№№№№

Засыпая после длинного и суматошного дня, князь Владимир вспомнил слова старика, который уже разговаривал со своими богами на небесах, слова о том, что если идол Перуна – настоящий бог, то пусть он извлечет сына из его объятий. Он помнил зловещее молчание идола.. И он в тот момент показался ему пустой и бесчувственной деревяшкой, – в его душе нарождался бунт против бога предков.

Но тот, другой, почему он должен был верить ему?

О странном происшествии на княжеском дворе еще долго говорили в городе. Убеждали всех, что это колдовство, которое опутало умы и души людские. Многие ждали страшного наказания неведомого бога, и обрадовались несказанно, когда тело старика и его сына бесследно исчезло. Они убеждали себя, что это было только дьявольское наваждение, а на самом деле ничего такого и не случилось.

Но память людская стирает даже самые яркие события, потому что все заговорили о том, что князь тайно отправил из дворца Рогнеду – любимую жену свою, вместе с сыном. Очень она ему досаждала угрюмым видом своим и недовольством всем, чтобы он для нее не делал. А скорее всего, это совесть и видения расправы над славным князем, ее отцом, не давали ему покоя.

Никто не видел, как она уезжала. Но никто не сомневался в том, что во дворце ее больше не было. Появились юные веселые наложницы, которое с радостью исполняли все желания князя. Теперь о сладострастии его ходили невероятные слухи. Избавившись от темной страсти своей, князь словно понял, что он снова на свет народился, и ему все дозволено, все во власти его. Князь казался веселым и влюбленным во всех девиц сразу. Вассалы его были уверенны в том, что страшные происшествия изгладились из его памяти. Но однажды вечером, когда пир подошел к концу, и он уже хотел отправиться в покои, он оставил и воинов и девиц своих в напрасном ожидании, поднял свиту свою и ускакал в ночь в неизвестном направлении.

Напрасно пытался князь Владимир доказать и себе и всем, кто был с ним рядом, что он разлюбил Рогнеду. Именно к ней летел он, и черный конь его рассекал ночную тьму.

И хрипели кони дюжины воинов его за спиной у князя.

№№№№№№

Чувство вины перед любимой женщиной бросает любого на самые безрассудные поступки. И неуязвимость собственная толкнули Владимира в ту ночь в черную пропасть. Но разве впервые князь испытывал собственную судьбу? Он вошел в дом в центре строившегося града, который собирался назвать именем их первенца, и причина казалась уважительной – Рогнеда должна была смотреть за тем, как строится этот город.

И когда увидел он ее, то понял, что с этой гордой и насмешливой женщиной, которую он сделал такой несчастной, связывает его больше, чем хотелось бы.

Она была его первой женщиной, и ненависть и презрение ее было слаще любви и покорности всех остальных. И упрекал себя князь в жестокости по отношению к ней. И был уверен, что и на этот раз останется с ней до рассвета. Она заслужила того, чтобы он подарил ей это высшее наслаждение.

А княгиня должна подарить ему еще сыновей, чтобы никто не смог их, потом упрекнуть в том, что они сыновья рабыни или наложницы, с которой князь был какой-то срок, но женой своей он ее делать не собирался. Он знал, что до самого смертного часа не забудет горькой обиды, которую причинил его великий и славный отец – князь Святослав. И эта горькая обида столько бед заставила совершить.

Удивилась внезапному появлению князя, но как обычно промолчала Рогнеда. Лишь в зеленоватых глазах ее оставалась усмешка.

– Что это вдруг, или девицы в Киеве у тебя перевелись, ублажать тебя больше некому, если уже и до меня очередь дошла? – спросила она его, когда он обнимал ее так, словно все происходило в последний раз и они должны проститься навсегда.

Владимир отстранился от нее и взглянул пристально, все в душе его клокотало от ненависти, которая в следующий миг (и так было всегда) готова была обернуться любовью.

– Ты не рада видеть своего мужа и князя? – вырвалось у него.

Она бросала вызов, снова и снова казалось ему, что она все делает для того, чтобы он убил ее и избавил от тех мук страшных, которые ей причиняет.

– Я рада тебе, – усмехаясь, говорила Рогнеда, – и любовь твоя всем известна, народ наш не обманешь, а не они ли прозвали меня Гореславой?

Слышал не раз об этом прозвище Владимир и убил бы того, кто такую глупость первым произнес, да где же его сыщешь?

Ничего не сказал на это Владимир, опустился он на кровать и закрыл глаза. Но она знала, что всегда будила в нем зверя, он в такие минуты впадал в ярость и забывал обо всем на свете. Она стояла неподвижно около окна и смотрела на спящего князя, и вдруг так захотелось ей от него избавиться одним махом, и какое-то время пожить в покое, найти любовь и нежность, такую, какой в жизни ее никогда не было.

Как мирно спал он, но усмешка победителя не сходила с лица его. Несколько бессонных ночей провел он в разгулах, а к ней примчался, чтобы передохнуть и поиздеваться над вечной пленницей своей.