Роман Лэйк - Под эгидой депрессии. Под одеялом апатии

Лица убийцы горят от идей,
Несут только злобу и боль,
Но холод от тел бездыханных людей
Не потушит мой вечный огонь.

Но алкоголь – первородный каприз;
Пить каждый день – мое кредо.
Каждый день – ад, меня мучает жизнь,
Но мучает так милосердно.

Заманили меня в ад из провинции.
Здесь есть алкоголь. Вижу знакомые лица.
Думал тут рай, но это обычная фикция.
Богу молюсь, но тут не его юрисдикция.

Нет тут полиции. И демон так подло лукавил,
Когда говорил, что нет ни законов, ни правил.
Своими руками я мозг себе вправил.
Скрываюсь от церберов, гарпий и камер.

Мы в прятки играем веками. Постоянно икаю.
Но кто вспоминает меня – вспоминает и Кая.
С холодом в сердце я всех забываю.
Пора выбираться, но как? – Я не знаю.

Знамя сжигаю. И прячусь я в центре Алеппо.
Крылатые ракеты застели мимолетно небо.
Подана карета, но моя принцесса не одета.
Крылатые качели – телепорт на кладбище поэтов.

Привет, ангедония, как ужиться в этой мире?
Тут интеллект и счастье – параллельные прямые.
Эмоции давно ушли за грани понимания,
От детской инфантильности в режим самокопания.

От юной мимолетности до саморазрушения
Чувства из бумаги превратились в оригами.
Стоя на коленях, у отца прошу прощения,
В лоно преисподнии спустился по спирали.

Чувства умирали, но не все – еще не вечер!
И свечи на могилах заменили ориентиры.
Пылают паруса, но я ловлю попутный ветер,
Хоть мельком увидать во тьме святыню Атлантиды.

Родился и вырос в свирепом параллельном мире,
Где люди кусают друг друга за хвост,
Где труп на асфальте обводят пунктиром,
Где стены возводят и гадят на мост.

В Древнее время утратили веру,
Надежду и все, что съедали на ужин.
Яростный кракен сожрал Андромеду,
Оставив от царства лишь камни на лужах.

Могучий Тесей – наш великий воитель
Вошел в лабиринт через гору мечей,
Но так и не вышел, сулила погибель, —
Был зверски убит минотавром в тот день.

Силач Геркулес, как обычный мальченка,
Любил погулять, да и выпить немножко.
Подвиг дебютный достал из бочонка,
Где его разорвала немейская кошка.

Жизнь в этом мире – сплошное мучение.
Вопли детей, их безудержный плач
Слышен везде на огромной планете.
Жизнь – это боль, и парад неудач.

Головы бьются о камни,
Кораблики бьются о рифы.
Яростно бьется Акаме,
Как строчки все бьются о рифмы.

Слезы сочатся сквозь кафель.
Роза в помойке пылиться.
Где-то скорбит матерь,
Где-то сгорела жар-птица.

Я не успел насладиться
Жизнью и этими муками.
Муза весит на петлице,
Я же прострелян пулями.

Пули из красных таблеток
В желудок идут как по рельсам.
Тут станция сломанных веток;
Шалаш тут построить полезно.

Болезни, жаль, не излечимы,