Дмитрий Аккерман - Fur Elise. Мистический сборник

– А чего же еще? Вон, уже начали.

Несколько уголков, действительно, были вырезаны из общего каркаса и лежали поодаль.

– На металлолом сдадут, – грустно сказала Юленька. – А у меня тут все детство прошло…

– Ни фига переть-то это железо на себе…

– Да что им, алкашам…

Она вскочила на конструкцию и начала качаться, весело глядя на меня. Конструкция мерзко скрипела.

– Иди сюда, поскачем!

Хм. Я, конечно, любил побалдеть, но в свои годы считал не совсем приличным качаться на каких-то железках.

Она тем временем подтянулась на стальной перекладине и вдруг, изогнувшись, забросила ноги вверх и повисла вниз головой. Перед моими глазами мелькнули белые трусики – я зажмурился, потом осторожно открыл глаза. Без тени смущения она висела, держась согнутыми ногами за металлическую штангу, и насмешливо глядела на меня. Ее ноги казались еще длиннее, чем обычно – я старался не смотреть на то место, где они сходятся, но не мог отвести глаз.

– Слушай, а тебя… нас током не долбанет? – вдруг осенило меня.

Юленька остановилась, ловко спрыгнула на землю и с сожалением посмотрела на меня.

– Ты бы физику лучше учил, чем с девушкой по роще гулять, – скептически сказала она. – При сварке ток большой, а напряжение маленькое. Не убьет, даже если электроды в руки взять. Смотри.

Она соскочила с конструкции на землю и направилась к гудящему ящику.

– Стой, – я схватил ее за руку.

– Что? – она остановилась и, не обращая внимания на мою руку, уверенно посмотрела мне прямо в глаза. – Я же сказала – безопасно.

Меня самого как будто ударило током. Я держал ее за руку. Мои губы были в сантиметре… ну ладно, в десяти, от ее губ. Она была передо мной, смотрела мне в глаза и… Я медленно наклонился к ней, чувствуя, как сердце стучит у меня в голове и вот-вот вырвется наружу.

Она вывернулась и протянула руку к лежащему на земле электроду. Я схватил ее поперек туловища, потащил к себе. Она весело засмеялась и продолжала тянуться. Я вдруг понял, что под моими ладонями находятся упругие мячики ее груди… от неожиданности я разжал руки, и тут что-то с силой ударило меня в голову. Как будто доской, со всего размаху. Я увидел фейерверк искр, летящих из-под рук Юленьки. Меня отбросило назад, и я потерял сознание…

* * *

В голове гудело. Он открыл глаза и увидел низко свисающие ветки черемухи. Над ними – синее небо. Где-то там, высоко, висел серебристый крестик самолета.

Он вспомнил все то, что было. Или привиделось? Рывком сел, ожидая резкой боли в голове. Боли не было. И гудело не в голове – гудел компактный трансформатор, совсем рядом с ним.

Юленька лежала ничком, ногами к нему. В ее руке был зажат один из электродов. Второй лежал рядом. Ее юбка была похабно задрана, и теперь он разглядел, что трусики были вовсе не белыми, а в мелкий красный горошек.

Он встал, рефлекторно отряхнул испачканные штаны. «Мать будет ругать», – появилась в голове глупая мысль. Он огляделся в поисках палки – картинка из школьного учебника ОБЖ сама собой всплыла в памяти. Там дебилического вида мужичок палкой откидывал провод с тела другого человека. По внешнему виду лежащего было понятно, что ему уже все равно.

Он не нашел палку, снял с себя рубашку, сложил ее в несколько слоев и через нее осторожно прикоснулся к проводу, идущему к электроду. Потянул на себя, готовясь в любой момент отпрыгнуть назад. Юленька крепко держалась за металл. Он дернул сильнее – ему показалось, что Юленька пошевелилась, затем разжала пальцы и отпустила электрод.

Он отбросил смертоносную железку подальше и подошел к девочке. Его жутко возбудил ее вид – беспомощный и развратный одновременно. Он потрогал ее руку – рука была теплой и вовсе не казалась безжизненной.

– Юлька, – потрепал он ее за плечо. – Ты живая?

Она не шевелилась. Он потянул ее за руку – тело оказалось неожиданно тяжелым. Приложив усилие, он перевернул девушку на спину. И по остановившимся зрачкам глаз понял, что она мертва.

Ему не было страшно, хотя мертвецов до сих пор он видел только в кино. Юленька смотрела прямо вверх. Он потрогал ее за пульс – пульса не было. Тогда он подумал, что, когда человек без сознания, пульса может и не быть. Прикоснулся к ее груди, потом медленно перевел руку ниже – туда, где должно быть сердце. Сердце не билось. Тогда он вернул руку на грудь и стал осторожно ее тискать.

«Она же мертвая», – сказал он сам себе. «Ну и что», – ответил он же.

Был еще один способ, о котором он читал в книжках. Он наклонился над ней, поднес щеку к ее губам. По описаниям, даже у людей в глубоком обмороке ощущалось хоть какое-то дыхание. Ничего не было. Он повернул голову, и желая, и боясь посмотреть ей в глаза. Ткнулся губами в ее губы – они оказались неожиданно теплыми и податливыми. Ему даже показалось, что она отвечает на его поцелуй. Он захватил ее губы своими губами, провел по ним языком. Юленька пахла клубникой, и ее губы были живыми.

Он понимал, что должен остановиться и подумать о том, что она мертва. Что надо бежать, кого-то звать на помощь. Прибегут люди, родители Юленьки, милиция. Его будут допрашивать, подозревать. Мать будет плакать и бить его ремнем по спине, как в детстве. Ни за что – не он же толкнул ее под высокое напряжение. Хотя… как он это теперь докажет?

Он стряхнул наваждение, поднял голову и прислушался. Неведомый сварщик явно задерживался. Наверняка где-то пьет с такими же, как он. А ведь именно он был виноват в смерти Юленьки. Было бы хорошо, чтобы к приезду милиции он тоже подошел. Но пока вокруг была полная тишина.

Тогда он осторожно расстегнул пуговицы на ее блузке. Он заметил, что она была без бюстгальтера, еще сегодня утром, на занятиях. Соски ее груди нагло выпирали через блузку, но ее, казалось, не волновало, что это видит вся группа. И не только.

Он испытал невероятное наслаждение от того, что расстегивает ее блузку. В другой ситуации он бы уже умер от счастья прямо на месте – но сейчас на эти глупости не было времени.

Грудь была красивой. Она была просто невероятно красивой. Он провел руками по бархатистой коже, потом легонько сжал пальцы, почувствовав всю упругость округлостей. Скрутил пальцами соски, подсознательно ожидая реакции девушки на боль. Она осталась безучастной. Тогда он присосался к груди губами, одновременно гладя ее по животу и бедрам. Ему казалось, что она отвечает на его ласку, что ее тело трепещет под ним, отзываясь на каждое движение.

Одновременно в его голове шел процесс размышления о природе электричества. Он много читал про это, и понял главное: никто из физиков не понимает, что такое электричество на самом деле. И уж тем более как оно действует на организм. Он вспомнил про случай, когда мальчика вроде бы убило молнией, а потом он ожил, и у него открылись странные способности. Тогда он еще долго мечтал об этом и даже торчал в грозу на крыше в ожидании, что молния попадет в него.