Любовь Сушко - Воин на все времена. Сага о богатырях

Но словно тридцать три богатыря из старой сказки, они уже выходили на морской берег, отряхивались и оглядывались по сторонам, и показались какими-то чудовищами дивными, по крайней мере, тот, который был видим человеческому глаза. Бес же фыркал и отряхивался, как собака очень долго и с трудом приходил в себя. А как только земли коснулся и воздуху глотнул, в тот же миг растворился, только его и видели. Богатырь даже глазом моргнуть не успел и ни о чем у него не спросил.

Бес не ошибся во времени. На земле в тот миг алел закат. И так красиво она была освещена багряным светом, что после темноты подводной, сердце у богатыря от восторга зашлось. И пейзаж таким ясным, после размытых подводных показался, что он искреннее радовался своему возвращению.

Алешка остановился, как вкопанный и взирал на это зарево небесное, и впервые мог он сравнить землю с совсем иным царством, понять, насколько она близка и дорога ему во всей своей красоте первозданной. Как прекрасно, что однажды ему довелось прийти в этот мир и на какой-то срок в нем оставаться.

– Как красиво все вокруг, – говорил он, любуясь всем, что видел и слышал.

– Полезно бывает на дне речном побывать, чтобы научиться ценить то, что имеешь, – согласился с ним бес, но стал торопить его.

– Князь слишком долго тебя ждет, закат будет и завтра, и потом, и ты на него еще налюбуешься досыта, – недовольно ворчал он за его спиной, решив, что ему достался слишком сентиментальный тип, он на все эти красоты никогда особенного внимая не обращал – ничего в них не было такого. Да и то сказать, когда тысячу лет тут находишься, что только не увидишь, и какая разница какого цвета море или небо, лишь бы оно неудобств тебе не причиняло, в виде той же грозы, когда вымокнуть придется. Бес снова начал отряхаться, хотя уже просох, и шерсть его больше не слипалась и меньше воняла после подводного путешествия.

Алешка и сам знал, что это так, но глаза свои от зарева оторвал все-таки с трудом. Ему казалось, что как раз с князем за день – два ничего случиться не может, а вот красота исчезнет и только в памяти твоей и может потом запечатлеться.

.В этом и таилась особенная печаль, но знал об этом только человек, жизнь которого так же мимолетна была, как бы долго она на первый взгляд не длилась.

А еще он любуется, потому что не знает срока, когда ему этот мир придется покинуть, а вдруг видит он все это в последний раз.

– Не загружайся, – снова услышал он голоса бес рядом, – я скажу тебе, когда твой последний раз наступит. Богатырь знал, что тот исполнит свое обещание, но не мог понять, радоваться ли ему, или пугаться стоит.

Наверное, и в Ростове его родном было не раз такое же прекрасное зарево, только он до сих пор на красоты такие никакого внимания не обращал.

А вот под Киевом все в другом свете ему предстало. И как и всякому вновь прибывшему, ему могло показаться, что красоты такие только тут и бывают и их нигде больше нет вовсе.

Слова беса о том, что князь ждет его очень долго, немного встревожили его. Не было у него пока права капризничать и выделываться перед князем, хотя с Тугарином и не одним он рассчитался, и все-таки.

Может потом он и отмахнется от Владимира, как от мухи назойливой, и станет свои условия ставить, но это случится не нынче

На время он позабыл и о подарках русалки, лежавшие у него в котомке, и о том, что с ним приключилось в последнее время. Все оставалось в прошлом. Он въезжал в новую жизнь и готов был, не раздумывая, принять ее такой, какая она и была, и для этого стоило оставить прошлое за спиной и забыть о нем.

Он заметил огромный костер на опушке, где девицы с парнями хороводы водили. Так всегда и везде вечером бывает, и порадовался, глядя на то, что и здесь все то же самое происходит.

Кто-то уже обратил на него внимание, стали разглядывать невесть откуда взявшегося богатыря. Им показалось, что он вышел из воды – волосы и одежда его все еще оставались мокрыми. Но они не могли и представить себе, насколько были правы.

Он приблизился к ним, желая познакомиться, на них посмотреть и себя показать. В отличие от других воинов, Алешка понимал, насколько могут ему помочь дружеские отношения, и как они могут ему помочь в трудные минуты. Он не собирался пренебрегать новыми условиями. А так как нрав его был легко, то парням и девицам, на него взиравшим, ничего не оставалось, как принять его радостно в свою компанию.

Бес, со стороны за всем наблюдая, и вынужденный прятаться, сердито про себя ворчал. Он считал это пустым заигрыванием и никчемным времяпровождением.

Но воспротивиться не мог и должен был терпеть происходившее.

– Может, я обознался, не слишком ли он просто для княжеского воина, размышлял он, – как -то все у него не так, как у людей.

И где такое видано, чтобы он осуждал чуть ли не каждый шаг подопечного своего, чтобы он не переставлял удивлять на каждом шагу. Это таким странным ему показалось, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

А сам Алешка в тот момент рассказывал им заманчивую историю, то про героя бессмертного, то про царя Султана. И слушали они его, раскрыв рты, и никто не сомневался в том, что именно за такого героя он себя выдает. Но никому не хотелось уличить его во лжи и обидеть, потому что если он и не станет царем, то так много знает, так складно, так хорошо все это рассказывает. В этом и была какая-то невероятная сила заложена, и очарование странное проступало. Так он и просидел с ними до самого рассвета, рассудив, что князь все равно в это время спит, а он пока может и друзей-товарищей себе новых в стольном граде обрести. Расстался с ними воин только когда они взяли с него слово, что на следующий вечер он снова сюда пожалует. И он с радостью дал им такое слово, потому что слушатели ему нужны были еще больше, чем им рассказчик.

И что было делать молодому да одинокому человеку в красивом, но все еще чужом граде, как только втесаться в компанию этих людей. По дороге бес не удержался и стал выговаривать ему все, что за эту ночь в душе его накопилось. И как искупался он из-за него, и как без дела слонялся, побасенки, где ни слова правды нет, слушая.

Ни слова не произнес Алешка, только отмахнулся он от него и сказал, что он не может знать того, что между людьми происходит. Он конечно и дальше готов был слушать дельные советы беса, но как ему себя вести с киевлянами, как найти друзей себе, он сам решать станет, никто ему в том не указ в мире этом.

И этот тон, хотя и возмутил беса, но он понимал, что ему больше ничего не остается делать, как только примириться с ним. И он согласился, хотя и сам дивился тому, насколько покладист и терпелив сделался. Но с какой наглостью он позволял этому парню нагло лгать, всех обводя вокруг пальца.