Хэдленд Дэвис - Мифы и легенды Японии

Возражения друзей и родственников лишь укрепили молодого человека в желании достичь своей цели. В конце концов, мать и родственники, видя, что их увещевания бесполезны, с большой неохотой согласились на свадьбу.

Молодой человек, полагая, что все трудности преодолены, радостно пошел к Деве с Чашей на Голове и сказал:

– Преград больше нет, и теперь ничто не препятствует нашей свадьбе.

– Нет, – отвечала бедная девушка, горько рыдая, – я не могу выйти за тебя замуж. Я всего лишь служанка в доме твоего отца, и мне не подобает стать твоей невестой.

Молодой человек ласково утешал ее, снова и снова он объяснялся ей в любви, умолял ее, но дева никак не соглашалась. Такое ее поведение крайне рассердило родственников. Они заявили, что девушка хочет посмеяться над всеми, не зная, что она сердечно любила сына землевладельца, но в душе полагала, что свадьба внесет разлад в дом, приютивший ее.

В ту ночь бедная девушка плакала над своей участью, пока не заснула. И во сне к ней явилась мать и сказала:

– Моя дорогая, пусть твое сердце больше не тревожится. Выходи замуж за сына землевладельца. Все будет хорошо.

На следующее утро она проснулась, преисполненная радости, и, когда ее возлюбленный пришел к ней и спросил еще раз, станет ли она его невестой, она согласилась с благодарной улыбкой.

Для свадьбы приготовления были сделаны с большим размахом, и когда все собрались, понадобилось много времени, чтобы снять деревянную чашу с головы девушки. Она и сама пыталась убрать ее, но чаша прочно сидела на голове. Когда кто-то из родственников, не без злых замечаний, подошел, чтобы помочь, чаша издала странные крики и стоны. Наконец, жених подошел к невесте и сказал:

– Не огорчайся. Ты дорога мне и с чашей и без нее.

И, сказав такие слова, он приказал начать церемонию.

Затем в покои, полные гостей, принесли чашки с сакэ, и, согласно обычаю, невеста и жених выпили вместе «три раза по три» [118], чтобы скрепить свой союз. Как только девушка поднесла чашку с вином к губам, чаша на ее голове с грохотом разбилась, и из нее посыпались золото, серебро и драгоценные камни, так что девушка, которая прежде была нищенкой, теперь имела свадебное приданое. Гости с изумлением смотрели на груду сияющих драгоценностей, золота и серебра, но еще больше они удивились, когда увидели, что невеста оказалась самой красивой девушкой во всей Японии.

В последний день Праздника Мертвых (О-Бон) море покрыто бесчисленными сёрёбунэ (лодки душ умерших), поскольку в этот день, называемый «Хотокэуми», что означает «море Будды», или «Прилив Возвращающихся Душ», души умерших снова возвращаются в свой мир духов. Море сверкает огоньками, зажженными для усопших, и над волнами слышен шепот переговаривающихся бесплотных теней. Ни одной живой душе и в голову не придет выйти в море в обществе таких священных гостей, потому что море в ту ночь принадлежит мертвым, они совершают свой долгий путь в царство, где всеми правит Эмма-О.

Однако иногда случается, что какое-то судно не успевает зайти в порт до того, как в путь отправляются кораблики душ умерших, и в таких случаях мертвые восстают из бездны, тянут свои руки и умоляют, чтобы им дали черпаки. Моряки исполняют эту просьбу, но дают душам черпаки без дна, ведь, если они дадут мертвецам целые черпаки, злобные духи воспользуются ими, чтобы утопить судно.

«Легенда об Урасиме, – пишет профессор Чэмберлейн в книге «Японская поэзия», – одна из древнейших в японском мифотворчестве, и ее следы можно найти даже в официальных анналах Японии». В современной версии, которую мы приводим ниже, «Страна Вечной Молодости и Лета», запечатленная в японской эпической поэме «Мальчик-рыбак Урасима», представлена в виде Дворца Дракона. Профессор Чэмберлейн пишет: «Слова «Дворец Дракона» по-японски звучат как «рюгу», или, точнее, «рюкю», что схоже с японским произношением названий островов, которые мы называем Нансэй, по-китайски Лю-кю; и существует предположение, что Дворец Дракона может быть не чем иным, как прихотливым названием, данным каким-нибудь потерпевшим кораблекрушение путешественником на этих солнечных южных островах, население которых до сих пор отличается от своих японских и китайских соседей своим пристрастием к драконам как в живописи, так и в архитектурных украшениях. В «Манъёсю» есть одна поэма, которая подтверждает это предположение, ведь в ней говорится, что апельсин впервые был привезен в Японию из «Страны Вечной Молодости и Лета», лежащей на юге».

Однажды Урасима Таро, живущий в маленькой рыбацкой деревне Мидзуноэ, что в провинции Танго, отправился на рыбалку. Так случилось, что он поймал черепаху, и, поскольку говорят, что черепахи живут много тысяч лет, рассудительный Урасима выпустил ее обратно в море. Он снова насадил наживку на крючок и начал ждать, когда клюнет рыба. Но клева не было, лишь морские волны тихо облизывали его леску. Солнце припекало, и, в конце концов, Урасима заснул.

Он спал недолго и вдруг услышал, что кто-то зовет его по имени:

– Урасима, Урасима!

Это был такой приятный, мелодичный голос, что рыбак встал в своей лодке и оглядывался по сторонам, пока не увидел ту самую черепаху, которую он по доброте душевной отпустил обратно в море. Черепаха, умеющая говорить, вежливо поблагодарила Урасиму за его доброту и предложила отвести его в «рюгу», или во Дворец Дракона.

Приглашение было с готовностью принято, и, взобравшись на спину черепахи, Урасима заскользил по морской поверхности с невероятной скоростью, и, что любопытно, его одежда оставалась совершенно сухой.

Когда Урасима Таро и черепаха прибыли во Дворец Дракона, навстречу им вышли придворные: красный лещ, камбала, морской язык, каракатица. Сердечно поприветствовав Урасиму и выразив свою радость, вассалы Повелителя Моря препроводили рыбака во внутренние покои, где находились дочь Дракона, прекрасная принцесса Ото-химэ, и ее фрейлины. Принцесса была одета в роскошный наряд с золотыми переливами, словно солнечные лучи играют в морской волне.