Томас Булфинч - Мифы и легенды рыцарской эпохи

Сыновья графа Нортумберлендского, сэр Генри и сэр Ральф, возглавившие поход, показали себя храбрыми рыцарями. С сэром Ральфом едва не произошло того же, что случилось с графом Дугласом. Оказавшись в гуще противника, он был тяжело ранен и, почти бездыханный, сдался шотландскому рыцарю сэру Джону Максвеллу.

Поскольку было темно, и сэр Максвелл не узнал пленника, он попросил его назвать свое имя. Сильно ослабевший от потери крови сэр Ральф чуть слышно прошептал, что он сэр Ральф Перси.

– Теперь, сэр Ральф, ты мой пленник! – воскликнул рыцарь. – Меня зовут Максвелл.

– Я согласен, – сказал сэр Ральф, – но удели мне немного внимания. Я серьезно ранен, и мои наголенники полны крови.

Шотландец повел себя очень достойно. Услышав крик графа Мара и увидев приближающееся знамя, сэр Максвелл направился к графу.

– Господин, – обратился он к нему, – я взял в плен сэра Ральфа Перси. Передаю его вам. Пусть о нем позаботятся, поскольку он тяжело ранен.

Граф Мар очень обрадовался и сказал:

– Максвелл, сегодня ты славно потрудился.

Граф поручил пленника своим людям, которые перевязали его раны. Битва не утихала, и в тот момент никто не мог сказать, кто в результате окажется победителем.

В ту ночь молодой граф Дуглас проявил чудеса отваги, но поверженный наземь, окруженный огромной толпой, он не смог подняться на ноги. Его люди старались держаться как можно ближе к нему, в том числе и его кузенам, сэру Джеймсу Линдсею, сэру Джону Синклеру и сэру Уолтеру Синклеру. Рядом с графом находился отважный рыцарь, который всю ночь следовал за графом с боевым топором в руках и не раз помогал графу отбиваться от англичан. Он был капелланом, но на эту ночь превратился в храброго всадника. Своим поведением он заслужил благодарность соплеменников и в том же году в качестве награды получил звание архидьякона и стал каноником в Абердине. Его звали сэр Уильям из Норт-Бервика. По правде говоря, он был словно создан для того, чтобы блистать в сражениях, и в этом бою получил серьезное ранение. Когда перечисленные выше рыцари подъехали к графу Дугласу, он находился в тяжелом состоянии, как и лежавший рядом с ним рыцарь, сэр Роберт Харт, который всю ночь сражался бок о бок с графом и получил пятнадцать ран от копий и другого оружия.

– Кузен, – спросил графа Дугласа сэр Джон Синклер, – как ты себя чувствуешь?

– Неважно, – ответил граф. – Славу богу, что только немногие из моих предков умерли в покоях или в постели. Прошу тебя, отомсти за мою смерть, поскольку у меня мало надежды на то, что я выживу; с каждой минутой мое сердце бьется все слабее. Ты, Уолтер, и ты, сэр Джон Синклер, поднимите мое знамя, которое, я это знаю, лежит на земле с тех пор, как убит мой знаменосец Дэвид Кэмпбелл. Этот отважный воин отказался сегодня принять от меня рыцарское звание, хотя по отваге и преданности равен самым доблестным рыцарям. Продолжайте кричать «Дуглас! Дуглас!», поскольку, если враги узнают правду обо мне, они очень обрадуются.

Братья подчинились его приказу. Знамя подняли, и опять повсюду разносился крик: «Дуглас! Дуглас!» Оставшиеся позади шотландцы, услышав часто повторяемый крик, собрали все свое мужество и перешли в такое мощное наступление, что англичане отступили, понеся значительные потери. Шотландцы отбросили врага от того места, где лежал мертвый граф Дуглас, который испустил дух сразу же после отданного им последнего приказа, и собрались под его знаменем, которое держал сэр Джон Синклер. Вскоре большая часть шотландцев, привлеченная криками «Дуглас!», собралась под знаменем. Подошли граф Мар и граф Марч со своими знаменами и людьми. Когда все собрались и увидели, что англичане отступают, битва разгорелась с большей силой, чем прежде.

По правде говоря, англичанам было труднее, чем шотландцам, поскольку вечером они совершили марш из Ньюкасла-на-Тайне до места, где они встретились с шотландцами, так что многие устали еще до начала боя, в то время как шотландцы успели отдохнуть, и это неоспоримое преимущество выявилось в ходе сражения. В результате последнего наступления они рассеяли англичан, и те уже не смогли сплотить ряды. Во время этого наступления сэр Генри Перси имел несчастье столкнуться с лордом Монтгомери, одним из самых доблестных рыцарей Шотландии. Они долго бились врукопашную, не уступая друг другу в отваге, но без особого успеха. В конце концов лорду Монтгомери удалось взять в плен сэра Перси.

Последним героем английского рыцарства, с которым мы познакомимся на страницах этой книги, будет Эдуард Черный Принц. Мы выбрали битвы при Креси и Пуатье, чтобы показать самую характерную сторону рыцарства этого самого благородного из английских принцев.

Англичане, разделенные на три отряда, сидели на земле, но при виде приближающегося противника поднялись и бесстрашно врезались в их ряды. Первыми были люди принца, [110]чьи лучники были построены по диагонали, а за ними находились спешенные рыцари. Графы Нортумберленд и Арундел, которые командовали вторым отрядом, заняли позицию на фланге, чтобы в случае необходимости оказать помощь принцу. [111]

Да будет вам известно, что короли, графы, бароны и лорды Франции, не признавая регулярного порядка, наступали один за другим или в любом порядке по собственному усмотрению. Завидев англичан, король Франции почувствовал, как закипела его кровь, и крикнул своим маршалам:

– Прикажите генуэзцам выдвигаться и вступать в бой, во имя Господа и святого Дени.

Генуэзских арбалетчиков было порядка пятнадцати тысяч, пройдя в тот день походным маршем шесть лиг [112]с тяжелыми арбалетами, они сильно устали.

Они сказали, что сегодня не способны на подвиги. Узнав об этом, граф Алансон раздраженно сказал:

– Вот что получается, когда имеешь дело с такими мерзавца ми, которые ни на что не годны именно тогда, когда они нужны.

Внезапно над войсками с жутким шумом пролетела огромная стая ворон, и сразу с неба хлынул сильный дождь, который сопровождался грозой и затмением солнца. Однако вскоре прояснилось, и опять засияло солнце, но французам солнце светило в глаза, а англичанам в спину. Когда генуэзцев все-таки удалось построить и они, двинувшись на англичан, издали боевой клич для устрашения противника, англичане не обратили на это ни малейшего внимания. Тогда они издали еще один боевой клич и еще немного продвинулись; англичане стояли как вкопанные. Издав третий боевой клич, генуэзцы открыли стрельбу из арбалетов. Английские лучники шагнули вперед и стали пускать стрелы так часто и с такой яростью, что казалось, будто пошел снег. Когда генуэзцы испытали на себе силу английских стрел, которые пробивали доспехи и щиты, а то и срезали тетиву арбалетов и даже валили с ног, то развернулись и побежали с поля боя. У французов была большая группа всадников в богатых доспехах, которые должны были оказывать поддержку арбалетчикам. Французский король, увидев, что генуэзцы отступают, закричал: